Мой инцест

Мне было 12 лет, когда я впервые попала на пляж нудистов. Мы отдыхали тогда с папой и мачехой в Крыму, на Азовском море, в городе Щелкино, а купаться ходили в Татарскую бухту – на Татарку, как ее здесь звали. Татарка начиналась у скал и вытягивалась полудугой, теряясь вдали. Народу здесь было меньше, чем на городском пляже, а справа, за легким ограждением, доходившим до самой воды, была территория пансионата Лаванда, который считался одним из первых нудистских местечек СССР. Но этого я тогда не знала. Просто я видела, что там, справа, загорают и купаются голышом, и это мне казалось чем-то совершенно непонятным, странным, и вместе с тем возбуждающим, запретным.

Однажды мы встретили в Щелкино одного папиного знакомого, дядю Сережу. Он тоже был из Москвы, а здесь отдыхал с семьей – с женой и сыном лет девяти. Они все втроем шли с рынка, нагруженные фруктами, дядя Саша нес большой арбуз. Было видно, что они отдыхают уже давно – такие были загорелые, медленные, уже подуставшие от отдыха. Папа и дядя Саша обнялись и стали разговаривать, мачеха (Ира – так я ее звала) и тетя Оксана тоже разговорились, мне ничего не оставалось делать, как познакомиться с их сыном. Его звали Сережа. Мы стояли с ним немножко в стороне от остальных, и я спросила, давно ли они здесь. Сережа сказал, что третью неделю. Он был маленький, крепенький, с круглым симпатичным лицом, в футболке и трусиках, он сказал, что перешел в третий класс без троек, что отдыхать здесь классно, что они живут в Лаванде, и там весело.

Потом мы разошлись – они пошли по своим делам, а мы отправились в кафе обедать. Дорогой папа сказал, что не виделся с дядей Сашей лет пять, и что они договорились когда спадет жара встретиться на Татарке.

После обеда у нас был тихий час. Мы снимали большую четырехкомнатную квартиру недалеко от рынка. Одна комната была закрыта, там хранились вещи хозяев квартиры, три другие занимали мы. В одной спали папа с Ирой, в другой я, а третья служила гостиной – там, кроме большого дивана, телевизора и ковра, больше ничего не было. Во второй половине дня, когда солнце перемещалось на другую сторону дома, здесь было прохладнее, чем в других комнатах. Родители ушли к себе, а я лежала в гостиной на полу и читала любовный роман, который нашла в тумбочке. Потом уснула. Потом меня разбудила Ира. Папа уже пригнал джип со стоянки. В машине работал кондиционер и было так прохладно, что всю дорогу до Татарки я реально наслаждалась жизнью. Так бы и провести в нем все лето.

На Татарке стоял штиль. Народу было не очень много. Недалеко от берега стоял по пояс в воде лысый дядя и разговаривал по мобильнику. Мы раскинули свой плед, воткнули пляжный зонт и разделись. Я сразу пошла купаться, а когда вернулась, увидела дядю Сашу. Он разговаривал с родителями. Дядя Саша был в длинных красных шортах и выгоревшей панаме, с пакетом в руке. Он был высокий, красивый, мускулистый. Папа и Ира ели мороженое, и когда я мокрой попой плюхнулась рядом с ними на плед, дядя Саша достал из пакета еще один пломбир.
- Держи, Лена, - сказал он мне с улыбкой. - Так мы вас ждем, - добавил он уже родителям и пошел в сторону Лаванды.
- Зовет нас на их территорию, – объяснил мне папа. – Пойдем?
- Мне все равно, - ответила я, поглощая мороженое, которое таяло у меня в руке.
- Там нудистская территория, - сказала Ира. – Ты не против загорать голышом?

Я пожала плечами. Конечно, я была не против, мне ужасно хотелось посмотреть на голых людей, но не говорить же об этом вслух.

Мы доели мороженое, собрались и пошли на нудистский пляж.

Народу там было еще меньше, чем на обыкновенном пляже. Еще издали мы заметили большой разноцветный навес, из-под которого нам махал дядя Саша. Пока шли к навесу, навстречу нам попалась женщина с девочкой – они шли по кромке прибоя и глядели себе под ноги, что-то искали. Обе были нагие, на шее у тети висели ключи. Слева и справа сидели, лежали, разговаривали, читали обнаженные люди разного возраста, кто-то купался. Дядя Саша был тоже уже голый, он глядел нам навстречу, сидя на корточках под навесом. Между ног у него висел длинный тонкий член. Рядом лежала на боку тетя Оксана, тоже голая, ее груди свесились на одну строну. Оба были в темных очках. Сережи не было.

Мы воткнули зонт рядом с их навесом и раскинули плед. Теперь надо было раздеться. Первой сняла купальник Ира – она ловким быстрым движением скатала его к ногам и вот уже стояла на песке голышом, поправляя волосы. У нее было красивое тело гимнастки, с маленькими сиськами, тонкой талией и идеальными ногами. Волосы на лобке она недавно сбрила, оставив тонкую дорожку, в которой прятались половые губы. Вокруг дорожки было белым-бело. Незагорелая попа сильно выделялись на фоне легкого загара.

Потом снял плавки папа. Я никогда не видела его голым. Папа у меня невысокий, худощавый, можно сказать стройный, с узкими бедрами и довольно широкими плечами. Он тоже в свое время занимался гимнастикой - на этой почве они и познакомились с Ирой. И когда он повернулся в мою сторону, чтобы положить плавки в сумку, я краем глаза увидела то, что было у него между ног. Такой член я видела только в интернете у негров – толстый, мощный, жилистый, похожий на темную детскую руку с кулачком на конце. Член сначала рос вперед, а уже потом как бы нехотя свисал к земле. Под ним покачивались крупные яички. Волос у папы там не было – абсолютно гладкое место.
- Где ваш малой? – спросил папа, садясь под навес и доставая из пакета темные очки.
- В море, - ответила тетя Оксана. Я заметила, что она тоже слегка поражена размерами папиного мужского достоинства. У дяди Саши достоинства были гораздо скромнее.

Мне ничего не оставалось делать, как тоже раздеться. Я сняла сначала верх, потом трусики и сразу почувствовала возбуждение вместе с непонятным наслаждением оттого, что ты совершенно голая – это трудно объяснить.
- Пойду тоже окунусь, - ни к кому не обращаясь, сказала я и пошла к морю, зная, что все они глядят мне вслед.

Когда я зашла в воду по пояс, рядом вынырнул Сережа. Я не сразу его узнала – он был в маске для подводного плавания. Вода доходила ему до груди. Он задрал маску на лоб и сказал:
- У тебя классные сиськи.
- Чего? – изумилась я.
- А что? – как-то не по-детски ухмыльнулся он, - нельзя сказать, что ли?

Минут двадцать мы плескались с ним на мелководье. Плавать Сережа не умел, зато здорово умел нырять. Он то и дело нырял, показывая свою загорелую попу, и доставал мне со дна ракушки. Дважды он проплыл у меня между ног, а когда я зашла по шейку, он повис на мне, не доставая ногами дна, и прижимаясь к моему бедру маленький твердым писюном. Вокруг купались отдыхающие, кто-то покачивался на матрасе, сияло солнце. Никому не было до нас дела.
- Можно я тебя потрогаю? – спросил Сережа.

Он меня возбуждал своим голым видом, своими прикосновениями, хоть и маленький, но возбуждал.
- Потрогай, – разрешила я, и он стал гладить свободной рукой мои груди – сначала одну, потом другую. Груди у меня совсем маленькие, острые, но уж какие есть. Сережа гладил их, щупал, потом стал гладить