Арнжи сейчас был готов заложить хоть душу дьяволу.
- Да, мама, любой Ваш каприз..
О, сколь, часто слышала графиня подобные клятвы от десятков мужчин в беспамятстве влюблённых в неё и доведённых долгими играми графини почти до безумства. Но даже в страшном сне Бьянке де Аранжи не снилось, что ей придётся использовать свои женские чары, чтобы привести к послушанию своего родного сына.

Она мягко гладила своего сына по волосам, когда он приник к её губам долгим горячим пылким и трогательно неумелым поцелуем, делясь с матерью своей совсем не сыновей страстью и желанием. Но в этом поцелуи было столько искреннего огня и неистовых чувств, что у графини закружилась голова и она, дабы не упасть, положила руки на плечи сына. Рука её мальчика снова ласкала её обнажённую грудь, второй он поддерживал мать за тонкую таллию. Матери пришлось привстать на цыпочки, чтобы сын мог её целовать, - юный виконт был выше графини на добрую голову.
Чуть погодя, чувствуя, что юноша снова вот-вот потеряет голову, Бьянка с некоторым усилием разорвала их поцелуй и заключила сына в объятия, приникнув к его груди.
- Мой бедный мальчик, за что мы так наказаны? – она чувствовала, как бьётся в его груди сердце, словно молот в кузнечной, и наполнялась жалостью и бескрайним состраданием к своему единственному отпрыску.
- Я думаю, виконт, Вам стоит принять ванну, - она шутливо повела носом, - вы не будете против, если Вам будет прислуживать Ваша мать?. – она улыбнулась и игриво погрозила ему пальчиком,- если, Вы, конечно, дадите слово рыцаря, что будете вести себя благопристойно и подобающе..
- Почту за честь, матушка – нежно проговорил в ответ Клод де Аранжи.

Конечно, у юноши глаза полезли на лоб, когда он впервые увидел мать в короткой до бедра тонкой сорочке, плотно облегающей её бёдра и грудь. Графиня и сама нахмурилась своему легкомыслию. И впрямь, в такой сорочке женщине престало омывать не собственного сына, а мужа или любовника. Но что поделать, признаться, в её гардеробе вещей более целомудренных отродясь не бывало.
Она помогла юноше снять камзол, сама стащила с него сапоги и в одном исподнем повела его за руку в соседнюю комнату, где стояла до краёв ванная, наполненная полчаса назад для неё служанками.
Клод зарделся, словно, юный монах, когда мать стащила с него через голову рубаху. Не удержавшись, графиня положила обе руки на его обнажённую грудь, ласково поглаживая его тело, дивясь его литыми и сильным мускулам и гладкой нежной кожи.
- Ты настоящий Аполлон, - призналась графиня сыну, горделиво оглядывая его стройный и мощный стан, - бог был милостив к нам с отцом в ту ночь, когда мы тебя зачали.
- Спасибо, мама – зарделся ещё более и без того смущённый Клод.
Он замер, когда опустившись перед ним на колени, мать положила руки на его бёдра, чтобы освободить его от портков. Признаться, сама она в том не видела ничего зазорного, - господи, ведь она сама купала его до 14 лет, не доверяя слугам, - а сейчас ей было к тому же весьма любопытно разглядеть его возмужавшее, налившееся мужской силой тело. И разве стоит стесняться того, что родная мать помогает сыну совершить омовение?

Графиня де Аранжи искренне считала, что в том нет ничего постыдного. И, кроме того, всей душой надеялась, что узрев мать в той же роли, в какой сын может видеть свою любую служанку в любой день, его ненормальная и неестественная страсть к ней уляжется и испарится, как часто это бывает у многих мужчин, когда ореол женственной таинственности и недосягаемости вокруг предмета их обожания наконец оказывается развеян.
Всё же, видя крайнее смущение сына, Бьянка подняла глаза и с усмешкой проговорила:
- Клод, право дело, вы краснеете, как монах. То не пристало дворянскому сыну. Неужели Ваши служанки не помогают Вам принимать ванную? – она игриво фыркнула, - или вы стесняетесь собственной матери? Вы же, кажется, дали мне слово о благопристойном поведении..
Клод де Аранжи только пожал плечами и закрыл глаза. Один Бог знает, о чём он сейчас думал, но когда Бьянка медленно стянула с его бёдер исподнее, суть его мыслей предстала пред ней воочию.
Признаться, ей стало не по себе. И она ещё раз пожалела, что позволила своему любопытству одержать верх и не поручила искупать своего наследника одной из своих служанок. Судя по размерам мужской доблести и его крайнему возбуждению, любая из них с радостью согласилась бы услужить юному виконту.

Мощное распалённое копьё юного рыцаря, увенчанное грозной разбухшей ярко малиновой булавой едва не упёрлось ей в лицо. И тут же, освобождённое, от плена белья оно немедленно стало подниматься вверх, перед поражённым взором графини, пока не упёрлось в живот юноши, едва-едва не дотягиваясь до его пупка.
С трудом графиня едва удержалась, чтобы немедленно тщательно не ощупать это исполинское копьё и тугие плотные мешки под ним. Не ради чувственной эротики или для блаженства своего сына, но из простой родительской меркантильности, чтоб наверняка убедиться, что с этим орудием любви всё в порядке, в нём нет изъянов и оно в скором времени даст их семье достойного наследника.
Но право, она благоразумно удержалась от этого шага, видя живое свидетельство совсем не чистых мыслей своего отпрыска.
- Мой сын, полагаю Вам должно быть стыдно красоваться Вашим любовным копьём перед Вашей матерью, - с лёгкой укоризной произнесла она, поднимаясь с колен перед ним.
Клод ничего не ответил. И графиня почла за лучшее не развивать эту тему разговора.

Она помогла сыну усесться в ванную и стала фарфоровым ковшиком поливать его из чана с горячей водой, что стоял рядом.
Спустя короткое время, Бьянка призналась себе, что испытывает истинное родительское удовольствие касаясь руками, намыливая душистым мылом, сильное молодое тело и наполнялась чувством гордости от мысли, что это её сын, её плоть от плоти, её кровь от крови.
В конце концов, поначалу отчаянно смущавшийся, Клод, под её умелыми и ласковыми руками, нежно гуляющими по его телу, расслабился, разомлел и, откинувшись спиной на ванную, уже получал истое удовольствие от омовения.
- Мой мальчик, - улыбнулась ему графиня. – кажется, вы избегаете помощи служанок при купании.. Поверьте, это весьма опрометчиво. Я подберу Вам подходящую девушку.
- Не стоит, матушка, – ответил Клод, - в ордене не приветствовались женщины-служанки.. Я привык во всём довольствоваться спартанскими порядками..
Графиня фыркнула:
- Вы будущий граф де Аранжи.. Боюсь, что монашеский орден не лучшее место для воспитания дворянина. Право, Ваш отец изрядно погорячился отправив Вас туда на целых два года.
Клод де Аранжи вздохнул:
- Мама, вы же знаете, я сам в этом виноват. Счастье, что, в конце концов, отец всё же простил меня..
Графиня нежно массировала пальцами его грудь.
- Это было очень глупо, виконт, что Ваш дневник попал в руки Вашего отца. Лучше бы Вы открылись мне, мой сын.. Я думаю, мы бы нашли возможность помочь Вам без столь суровых испытаний., - она украдкой бросала взгляды на возбуждённую башню своего сына, то и дело показывающуюся, словно некий морской дракон, из мыльной воды..
Клод покраснел.
- Простите,