замок на платье, я снял его совсем. Дочка вся как-то сжалась и зажмурилась. Она стояла, боясь шелохнуться, только учащенное дыхание выдавало ее внутреннее волнение. Сняв с нее бюстгальтер, я стал целовать ее лицо, шею, плечи. Мои губы страстно впились в ее левую грудь, стали втягивать ее в рот, а язык нежно терся о кончик соска.
Одной рукой я сжимал свободную от поцелуев грудь, а другой постепенно опускаться ниже, гладя дочку по животу, и скользнул под трусики, чувствовал, как по «пещерке» растекается теплая жидкость, возбуждая нестерпимое желание. Дочка сжала ноги и простонала:
- Страшно. Я боюсь! Не надо! Давай лучше в зад! - В голосе ее чувствовалась мольба утопающего, хватающегося за любую помощь и просящего его удержать.
- Не бойся. Потерпи немного. Я постараюсь, что бы было как можно меньше боли, ты должна быть готова к этому.
Она мотнула головой в знак согласия. Мои пальцы стали теребить короткие волосики, покрывающие лобок. Ноги ее непроизвольно раздвинулись, освобождая путь к самому сокровенному и доселе неприкосновенному. Моя рука скользнула ниже, между ног, и стала перебирать нежные, влажные от внутреннего сока, большие и малые губки ее «пещерки». Нащупав над малыми губами клитор, я стал легонько тереть его пальцем. Дочку буд-то пронзило электрическим током, тело ее выгнулось, из груди вырвался слабый стон. Другой палец стал осторожно пробираться глубже, внутрь, нежно водя по влажным стенкам «пещерки», пока не достиг преграды. Ноги ее подкосились, и она упала на коленки.
Подняв дочку с колен, и уложив на кровать.
Я лег сначала рядом и потихоньку, не торопясь снял с нее трусики, а потом лег на нее.
Сказать по правде мне ни когда не доводилось лишать кого-нибудь девственности, даже бывшая моя супруга на момент нашей свадьбы была уже женщиной, и не знаю, какие при этом испытываешь чувства, но сейчас я готовился не просто лишить девственности девочку, я готовился лишить девственности собственную дочь.
Я приподнялся на руках и впился страстным поцелуем в губы своей дочери, она ответила мне не менее страстно. Опустившись на нее, одной рукой я гладил ей волосы, иногда запуская в их пальцы, а другой гладил груди. Постепенно я стал просто целовать лицо дочки, ее глаза, лоб, добирался даже до ушек и перешел на шею и ключицы. Тело дочери периодически напрягалось, дыхание ее участилось.
Медленно, с наслаждением, я целовал тело дочери и опускался все ниже и ниже. Задержавшись на грудях и сосках, я добрался до пупка. Целуя ее живот и пупок, я сползал все ниже и ниже, раздвигая ей ноги. Руками я гладил и мял груди, теребя пальцами ее соски. Она обхватила мою голову руками, но попыток остановить ее или подвинуть еще ниже, не делала.
Мне очень захотелось попробовать на вкус девственную «пещерку» мой дочери. Немного отвлекшись, я посмотрел на лицо дочки. Она лежала с закрытыми глазами. Тогда я одной рукой провел по ее лобку, поросшим, темными курчавыми волосами. Дочка не сопротивлялась, она лишь сильнее зажмурила глаза то ли от страха, то ли от стыда и напряглась. Я сильнее раздвинул ноги дочери, и моему взору открылось тайна всех девушек. Я как завороженный, смотрел на ее половые органы, ее «пещерку», лоснящиеся влагой. Створки «пещерки» были плотно закрыты красноватыми большими губками, поросшими пепельными волосиками. Снизу они были влажными, ее сок медленно тек сквозь губки на анальное отверстие и далее стекал на простынь.
Я не выдержал, припал к ним ртом, провел языком по половым губкам дочки. Она стала извиваться от томительного сладострастия. Ноги ее задрожали, и она поставила ступнями их мне на плечи. Чувства сексуальной извращенности переполняли меня, и я уже не очень понимал, что я делаю. Я пытался всасывать ее губки в рот, искал языком заветный бугорок, проникал языком вглубь «пещерки» и натыкался на препятствие, которое намеревался в самое ближайшее время разрушить.
Дочка изнывала от блаженства, когда я вылизывал вытекающий сок из ее «пещерки», и начинала стонать, когда мой язык раздвигал их, проникая вовнутрь «пещерки» и вылизывал там все. Когда же мой язык касался клитора, ее передергивало от возбуждения, которое уже не только охватило все ее тело, но и ударило мне в голову. Мой «стержень» был переполнен желанием, он весь горел и я чувствовал, как на кончике стал появляться сок любви. Я сосредоточил свои усилия на ее бугорке. Я его сосал, как младенец сосет грудь кормящей матери, вылизывал языком, как собака, которая лижет то, когда ей делать нечего, водил языком вокруг него и снова сосал и лизал. Дочка уже стонала во весь голос. Когда же возбуждение ее достигло такой степени, что стало невыносимым, она попыталась руками отстранить мою голову и встать. Но я не дал ей этого сделать, а наоборот, еще сильнее приник к ней. Мои руки уже с силой сжимали и мяли ее грудь. Ее ноги опустились мне на спину, и она стала сжимать их, заключив мою голову как бы в тиски.
- Мама, мамочка, - стонала дочка, прижимая мою голову к своей «пещерке».
По ее телу пробежала дрожь. Я чувствовал, как от возбуждения мою дочку прямо трясло. Она просто обезумела.
С трудом оторвавшись от «пещерки» и присев в ногах у дочери, положив ее ноги себе на талию. Я взял «стержень» и головкой стал легонько водить по ее большим и малым губам. Дочка почувствовала нежное прикосновение к своим и без того до предела возбужденным половым органам, застонала от изнеможения. Еще немного поводив по ее губкам, я направил свой «стержень» вглубь «пещерки». Головка «стержня» проскользнула между больших и малых губ ее «пещерки» и стал углубляться дальше. Почувствовав это, дочка от страха или испуга, широко открыла глаза и дернулась, силясь отодвинуться, но я не дал это сделать.
От перенапряжения мой «стержень» не почувствовал контакта с преградой внутри «пещерки» дочери. И лишь когда он проник вглубь, я ощутил, насколько плотно его охватывает девственная «пещерка». Я почувствовал, как вздрогнула и напряглась дочка, и я в какой-то момент не мог решить, как поступить дальше, продолжить свои движения или приостановиться, давая ей возможность привыкнуть к новым ощущениям или войти в нее резко до самого основания.
Но за меня все решила дочка. Она сама поддалась вперед, сильнее насаживаясь на мой «стержень».
В глазах у меня поплыли круги, как будто не я лишал девственности, а сам ее терял. Из груди моей дочки вырвался одновременно и стон и рык и крик, но я, уже не обращая на это внимание начал поступательные движения. Дочка подо мной плакала. Не в силах больше сдерживать себя я вытащил свой «стержень», который был весь в крови и начал руками доводить себя до удовлетворения, прямо на «пещерку» своей дочери. Но она не дала довести дело до логического конца, руками она направила «стержень» в «пещерку». Мой мозг уже полностью отключился от всего происходящего, и я стал накачивать свою дочку. Одной рукой я стал тереть ей клитор, а другой сжимать груди. Мой оргазм был сильный. Наверное, впервые в жизни у меня перед глазами поплыли красные круги, внутри все взорвалось, и я выплеснул большую порцию спермы вовнутрь «пещерки»,