как его сперма толчками вливается в меня. Это было круто! Я уже давно думал, как же это женщины ощущают. Теперь понял!
В ванне, когда он мылся и наклонился над струей воды, я еще раз ему вставил. Помню, он сказал: "Маньяк". Он стоял, и видно было, что он находился на вершине блаженства, когда я его очередной раз накачивал. Чтобы он получил полный комплект удовольствия, я начал ему ласкать рукой его член, и скоро он сказал: "Сейчас кончу". Тогда я резко вытащил свой член из его попы, повернул его к себе лицом, начал быстро-быстро обнажать его головку, а языком водить по ее кончику. Он тут же кончил - прямо мне в рот! Я уже знал до этого, какая на вкус сперма (свою, я уже сколько раз пробовал), но это было все равно круче. Она у него была слаще моей.
Когда он все спустил, то повернулся ко мне спиной, оперся уже на унитаз и я его продолжил накачивать, до того как я сам кончил. Потом мы несколько раз засовывали свои пальцы в дырки друг друга и при этом удовлетворяли руками наши члены друг другу.
Потом мы пошли спать. Нам уже не хотелось друг друга, и мы спали в разных комнатах. А утром он встал и пошел домой. Под вечер приехали мои родители. После этого мы никогда не вспоминали о том, что имели друг друга в зад. И не занимались больше этим с ним. Потом мы познакомились с подружками и уже стали их накачивать и в передок и в задок. А я ни с кем больше из мужиков не баловался и меня больше никто не баловал. Все же с женщинами гораздо интересней, да и на одну дырочку больше! Вот такая была у меня история. Еще вопросы есть?
Пока я рассказывал, дочка внимательно меня слушала лежа рядом, обняв меня. Потом перебралась головой на мой живот, лицом к моему «стержню», выставив свои попу немного в сторону, и одной рукой потихоньку гладила его, а другой, подсунув под ноги, гладила ягодицы. Она, то оголить мою головку, то наоборот, закроет ее. У меня и так после того, как был выброшена первая партия моей жидкости, «стержень» не опал, а был довольно прочный, но или от воспоминаний, или от ласк дочери, но «стержень» стал твердым, как камень. Меня потихоньку стало пробирать желание. По телу разлилась истома. Я гладил дочку по голове.
Дочка дышала все чаще и чаще, иногда раздавались хрипы. Мне не видно было, открыты у нее глаза или нет. Она продолжала свои движения рукой, постепенно сильнее сжимая свою ладошку и ускоряя движения. На этот раз, мне не потребовалось поправлять дочку. Движения рукой она делала вполне уверено. Истома накатывала на меня все больше и больше. Подвинув поближе к себе ее попку, я стал одной рукой, в разрезе ее ягодиц, теребить ее «пещерку», играть ее клитором. Спина у меня стала выгибаться, по телу прошла дрожь и, чувствуя, что оргазм уже близок, я прошептал:
- Поцелуй его...
Не выпуская из ладошки его член, она наклонилась и, едва успев обхватить своими губами подрагивающую головку моего члена, как семя, брызнув тугой струей, ударило ей в небо, пролилось на язык, потекло в горло. От неожиданности она поперхнулась и закашлялась, попыталась вытащить член изо рта, но я удержал ее голову. Похоже, с трудом проглотив то, что собралось у нее во рту, она продолжила ласкать меня языком и губами. Я продолжал изливаться, а она продолжала глотать все, что я наплескивал. Я почувствовал, как дочка напряглась и, усилив давление на ее клитор. Она попыталась немного извернуться так, чтобы мои пальцы попали вовнутрь ее «пещерки», но я вовремя пресек это. Выгнувшись всем телом и выпуская мой орган изо рта, она тяжело и протяжно застонала. По ее телу проходила одна волна за другой. Еще раз застонав, она бурно кончила.
Мы так и уснули, голова дочки лежала у меня на животе, одной рукой она сжимала мой «стержень» а другой ягодицы, а я одной рукой у нее на голове, а другой на ее ягодицах.
Проснулся я поздно. Доска лежала у меня между ног и внимательно смотрела на мой, ставший маленьким, «стерженек». Увидев, что я проснулся, она взяла «стерженек» в руки, помяла его, потрогала мои яички.
- Он такой маленький и мягкий! И яички мягкие!
Попыталась полностью оголить головку, но это у нее получилось с трудом. Она продолжила свои попытки, а потом, подавшись вперед, полностью взяла его в рот. Руками она обхватила мои бедра с внутренней стороны. От таких ласк стал наливаться силой и скоро уже полностью был готов мой «стержень». Дочка попыталась ласкать его своим ртом, качая головой вперед-назад.
- Зубы немного разожми, - сказал я, когда ее зубки начали царапать ствол «стержня».
Она разжала немного зубы и еще шире открыла рот, «стержень» стал болтаться у нее во рту.
- Обхвати его губами, а языком немного придавливай к небу, - поправил ее я.
Она плотнее сжала губы на моем «стержне». Чувствуя, как головка «стержня» трется о небо, а уздечка о шершавый язык, я испытал огромное наслаждение. Положив свои руки на ее плечи, я стал их гладить. На меня нахлынули волны наслаждения, одна за другой, одна выше другой. Огненная лава накатывала на меня, по спине уже прошла первая дрожь, стали сжиматься мои ягодицы и приподниматься таз. Иногда, мне казалось, что «стержень» достает до самых гланд дочери. Языком она чувствовала гладкую, нежную плоть головки, которую я время от времени напрягал и расслаблял, отчего он казался такой живой и трепетной. Мой «стержень» вздрагивал и напрягался от каждого прикосновения ее языка. Она быстрее стала качать головой, а руками гладить мою мошонку. Я заворожено, смотрел, как ее алые губы нежно обнимают мой «стержень», время от времени немного приоткрываясь, давая возможность ему покинуть полость рта, чтобы потом вновь устремиться в эту массу живого, влажного, теплого и уютного гнездышка. Чувствуя, что в низу живота у меня начала бурлить лава и вот-вот начнется извержение вулкана, я сделал глубокий вдох, затаив дыхание, с силой сжал плечи дочки и выпустил первую партию «огненной жидкости».
Немного задержавшись, проглотив первую партию, дочка продолжила свои движения головой. Она с силой сжала губы, а языком придавила «стержень» к небу, продолжая глотать все, что я извергал, одновременно выдавливая из меня все, что я мог дать. Опустошив весь свой источник до дна, я расслабился и шумно выдохнул воздух. Мой «стержень» потерял былую стойкость, все еще находился у дочки во рту. Она, взяв его одной рукой, кончиком языка щекотала головку. На этот раз, «стержень» полностью расслабился. Поцеловав самый кончик моего «стержня», дочка переползла мне на грудь. Ее острые соски уперлись мне в грудь, а мой уставший «стержень» расположился за ее «пещеркой».
- Это так хорошо, что я готова каждый день этим заниматься, - целуя меня, сказала она. - Она такая, какая-то сладко-крахмальная какая-то. Необычный вкус вообщем.
- Я не знаю, что со мной в это время происходило, - продолжила она, - у меня внизу, в районе пупка, какой-то вулкан заработал. А когда я начала глотать, все взорвалось, такая волна наслаждения накрыла, что я чуть в спине не прогнулась наоборот, а потом невесомость, я как-будто потеряла вес и сладкая нега по телу пробежала. Так хотелось, чтобы это продолжалось очень-очень долго!
-