мама улыбаясь. «Д-да... примерно...», промямлил я пристыжённо. Надо было срочно исправлять ситуацию. Я налил по полному бокалу коньяка и предложил очередной тост. Мы выпили раз, выпили другой.
Мама раскраснелась, я сам расслабился. Начал рассказывать разные смешные истории, постепенно перейдя на откровенно сексуальные анекдоты. Мама громко и от всей души хохотала. Мне это было так приятно! Когда я пытался рассказывать их своей жене, она почти всегда морщилась и говорила: «Какая гадость... Неужели тебе это может нравиться?»
В каком-то анекдоте почему-то (сейчас не помню) зашла речь о короткой юбке, из под которой соблазнительно виднелись женские бёдра повыше чулок. «Это что - вот так, что ли?» - мама, заразительно хохоча, приподняла юбку, так что я увидел край её чулок и немного того, что было выше. Почему-то меня это тоже ужасно развеселило, и мы вместе долго смеялись, утирая слёзы. Выпили мы уже к этому времени больше пол-бутылки.
«Мама, я же тебе подарок от тёщи привёз! Совсем забыл про него. Правда, я не знаю что там, коробка так красиво запечатана, прямо из заграничного магазина. Ты сама открой.» Мама осторожно распечатала упаковку, и я увидел на красивой фирменной коробке название магазина и слова типа «дамское бельё». Теперь стало ясно почему она такая объемная, но лёгкая. Удержать маму было уже невозможно. Она вскрыла коробку и ... мы оба ахнули: внутри был аккуратно уложен полный комплект супершикарного женского нижнего белья - чулки, трусики, лифчик, поясок с резинками и даже кружевной пеньюар. Всё это было непередаваемо-нежнейшего телесного цвета, с кружевами и, как мне показалось, очень прозрачное по фактуре. После огромного количества охов и ахов, мама вдруг сказала ...«Не дождусь пока я смогу эту всю красоту примерить». «А ты сейчас примерь - чего ждать?» Мой собственный голос прозвучал как-то неожиданно для меня. Задумавшись на секунду, мама сказала: «А, действительно - чего ждать?» «Это было бы нечестно, мам, я привёз тебе такую красоту и это увидит кто-то, а не я. Так даже несправедливо!»
Всё это произносилось в якобы шутливом тоне, но я не мог не отметить, что всё это становилось действительно более и более, гм, «интересно». Я чисто автоматически ощутил хорошо известный всем прилив неясного ещё сексуального возбуждения.
Мама решительно сказала: «Так, садись-ка ты, дружок, на диван, а я пойду к шкафу и быстренько всё примерю». У мамы была стандартная однокомнатная квартира «с альковом», т. е. комната по форме была похоже на букву «Г», где в основании был этот самый «альков». Там стояла мамина кровать и платяной шкаф с большим зеркалом. Диван же был расположен в «гостиной» части комнаты и шкафа с дивана видно не было. Я послушно сел на диван и ... вдруг увидел, что в зеркальном серванте, стоявшем напротив, я вижу часть маминой фигуры со спины. Мама уже сняла жакет и блузку и стала снимать юбку. Это уже стало не просто интересно, а ОЧЕНЬ интересно.
Ничего не подозревая, не отрываясь глядя на разложенные на кровати рядом предметы роскошного гарнитура, мама раздевалась так как если бы она была одна в комнате. По усиливающийся стук сердца я увидел как мама расстегнула лифчик и её полные, круглые и очень красивые груди чуть упали вниз под своей тяжестью. «Какие классные сиськи! Хорошо бы их было помять как следует...» - подумал я про себя чисто автоматически. А мама продолжала раздеваться. Она быстро стащила с себя простые хлопчатобумажные белые трусики и... я снова увидел (впервые за последние примерно 20 с лишним лет!) мамину полную круглую попу. (У меня молнией проявилось давнее детское воспоминание: в одной нашей комнате, где мы когда-то жили, укрыться было практически невозможно. Поэтому мама всегда переодевалась стоя в углу, повернувшись ко мне спиной.
Сначало мне было безразлично, потом я начал проявлять интерес, но мама заметила его и прекратила делать это при мне. Хотя сейчас я вдруг точно вспомнил, что мне при этом ужасно хотелось увидеть - а что же у неё там спереди? «Вид сзади» я тогда изучил досконально, и он мне очень нравился.) Последнее, что сняла мама, были чулки с непритязательным поясом.
Голой совсем она была не больше двух-трёх секунд, а потом она стала постепенно и медленно одеваться в обратном порядке. Она так осторожно и бережно брала каждую деталь гарнитура, как будто боялась нечаянно уронить и разбить её как дорогой хрусталь. Надев потрясающе красивые чулки и пристегнув их резинками (вы замечали как изумительно волнующе изгибаются женщины, пристёгивая чулки к поясу?), мама вдруг, задумалась, открыла шкаф и снизу достала коробку с «парадными» лакированными туфлями на достаточно высоком каблуке. В туфлях её полные стройные ноги в чулках показались мне великолепными. Я смотрел на всё это не отрываясь, не обращая внимание на участившееся биение сердца.
[Не знаю как у вас, а у меня всегда сердце колотится, когда я вижу раздевающуюся прелестную женщину; ОСОБЕННО, когда она сама не знает, что за ней смотрят. Вуайеризм, скажете? Ну, а что тут плохого? Это же не педофилия!]
Весь процесс одевания был для меня крайне волнителен, хотя через отражение в небольшом зеркале серванта я видел его лишь фрагментарно. Но особенно меня потрясли трусики: они были не привычно облегающие (типа бикини), а по типу таких достаточно свободных коротких шортиков или «штанишек», которые по-французски называются “culottes”. Не знаю почему, но лично меня этот фасон возбуждает невероятно. Конечно, той ли, другой ли формы, а снимать их всё равно придётся. И тем не менее “culottes”, а особенно такие как только что одела мама - с шикарными кружевными вставками по бокам, мне страшно нравились. В завершение, мама одела пеньюар, который, честно говоря, не сильно скрывал что под ним надето. Но по-видимому он придавал маме некую уверенность, что она не «совсем раздетая».
Сияя, мама вышла из алькова и спросила «Ну, как?» И хотя уже имел некоторое представление, но увидев всё сразу, во всём великолепии, на расстоянии протянутой руки от себя, я не мог удержаться от возгласа искреннего восхищения: «Мамуля, это прекрасно! Я в жизни не видел такой потрясающе красивой женщины!» «Спасибо, дружочек, так приятно это слышать, хотя я понимаю, что стараешься просто сказать мне что-то приятное в такой день». «Нет, мама, нет! Ты действительно фантастически красива во всём этом! И День Рождения тут вовсе не причём». Мама снова повернулась к зеркалу и начал , как это делают все женщины в мире при примерке одежды, рассматривать себя с разных сторон. От этих поворотов пеньюар разлетался в стороны, и я смог мельком увидеть и достаточно прозрачный кружевной лифчик, под которым прекрасно угадывались коричневые бутоны сосков, и - наконец-то! - трусики-“culottes”, сквозь которые явственно обозначалась тёмная треугольная тень на лобке.
«Да-а, - не без гордости сказала мама - бедные, бедные мужички! Представляю, что бы с ними было если бы они увидели такое!» Она еще несколько раз повернулась туда-сюда, пару раз на секунду распахнув пеньюар. Наверное её самой нравилось видеть как выглядит