когда её розовые уста, - после она с невероятным трудом смогла поглотить эту огромную возбуждённую голову, - послушно распахнулись и пухленькие губки мамы наползли на член моенго брата…
Его член почти до половины вошёл в мамины уста. Я ясно видел слезинки, застывшие в уголках глаз мамы. Рука брата работала, словно, маятник, - чётко и размеренно… Член входил и выходил изо рта матери.. Она совсем не сопротивлялась этому!!!
Мало того, вскоре её руки послушно воспарили и обхватили мощный бугристый ствол брата, теребя, оглаживая, лаская его у основания и нежно перебирая большие тугие яйца брата.
Яр всё также крепко держал мать за волосы, но теперь она сама послушно наплывала без всякого понуждения ртом на его член, тщательно вылизывала его, посасывала головку или по очереди водружала ...в свой рот его яйца…
Это длилось долго и дьявольски изощрённо! Я видел как мерно покачиваются её груди, то и дело прижимаясь к ногам Яра, как раздуваются её щёки, когда член входит в неё до конца и из её глаз от натуги текут слёзы.. Я не знал, что и подумать.. И я совсем не мог понять поведения матери… Что она делает?? А Яр? Он всегда был к маме так нежен, так ласков…Но что это?!
Среди моих ровесников ходило немало слухов и россказней о девицах из хмельного дома.. Воины не забывали в Киеве побывать в сим примечательном месте.. Но то, что сейчас делал Яр с матерью.. О таком я раньше только мог слышать. А слышал я то, что только самые развратные шлюхи из хмельного дома умеют ласкать мужское достоинство своим ртом… Господи, я не мог поверить, что Яр пользует нашу маму, как последнюю шлюху… А она совсем не противится этому…
Яр, как мне показалось, было повернул голову в мою сторону, - и я тут же торопливо юркнул обратно за дверь и замер здесь, прижавшись к стене с глухо бьющимся сердцем.
За дверью ещё долго раздавались тихие стоны Яра, влажные причмокивания, сосущие звуки, а иногда мама давилась и громко откашливалась..
Когда я вновь выглянул из-за двери, Яр всё так же держал маму за волосы в кулаке, и притягивая голову мамы навстречу к себе, во всю целовал её в губы. Он нависал всей своей громадой над стоящей на коленях хрупкой и маленькой мамой, - его поцелуй был требователен и горяч. Так целует хозяин свою наложницу…
Целовались они тоже очень долго.
Когда я выглянул в горничную в третий раз, брат лежал вытянувшись на медвежьей шкуре, ногами в мою сторону, развалив в стороны свои широченные ступни.. А сверху на нём, словно маленькая гибкая лань на огромном бесформенном медведе, восседала мама.. Она была ко мне спиной и я ясно видел, как выгибается её точёная спинка, как играют ямочки на её ягодицах и ходуном ходят её бёдра, когда она снова и снова, верх-вниз, насаживалась на толстенный член Яра.. Я видел, как растягивается её раскрасневшаяся от усилий маленькая киска, принимая в себя яровского богатыря. Он едва только наполовину входил в маму, но иногда Яр, рыча, обхватывал ладонями мамкины бёдра, и вгонял своего жеребца ей на полную… Мама только охала, стонала, замирала, насаженная на этот живой кол. А я видел, как её попка тесно прижимается к бёдрам брата.. А брат ещё теснее прижимал её к себе, притягивал мамино лицо к своему и страстно целовал её в губы.
Мама долго и быстро прыгала вот так верх-вниз на его члене, вскрикивая и постанывая.. А я Яр тихо рокоча, мял её большие груди..
Я слышал, как мама просила его громким прерывающимся шёпотом, чтобы он не изливал своё семя в неё, но Яр её не послушался..
Он резко опрокинул мать на спину, и положив её ножки себе на плечи, снова, со всей мощью, словно корабельный таран, вонзился в неё, вдавливая маму в пол... и стал бурно и громогласно кончать.. И маме ничего не оставалось делать, кроме того как вцепиться в его плечи и принять в себя его семя..
И на этом ничего не закончилось.. Яр был неутомим, словно разбуженный вулкан.. Он довольно таки скоро поднялся на ноги, легко, словно пушинку поднял маму на руки и отнёс её в их с отцом опочивальню.
Скоро я уже был несказанно рад тому, что наши холопы не ночуют в доме с нами. Потому, как то, что сейчас творилось в отцовской опочивальне словами в полной мере не изречь.. Но было сразу ясно и понятно.. Там страстно, яростно, пылко и изощрённо имеют женщину… Яр стонал, словно иерихонская труба, кровать скрипела так громко, что я ждал, что вот-вот раздастся треск и она попросту сломается. Мама тонко постанывала, иногда громко вскрикивала под могучими любовными ударами своего сына. А ещё эти шлепки.. Шлепки бёдер матери и брата друг о дружку.. А может бёдер брата о её ягодицы.. Я же не знал, что он там с ней вытворяет..
Вся эта непотребщина разносилась по всему дому. Впрочем, подозреваю, что и за его пределы..
Я сидел в горничной на отцовском треножнике и не спускал глаз с полуприкрытой двери в их опочивальню.. Спать я не мог. Да, и как можно спать, когда в доме такой дьявольский шум? Мама снова что-то там заскулила, - вроде опять просила, чтобы Яр не орошал её своим семенем.. Но видимо, сегодня Яр мог думать только одним местом. Он снова взревел, словно, раненный бык, с шумом изливаясь в мать…
Но лишь на какое-то время всё затихло в блаженной тишине.. Я слышал, как они о чём-то там вяло зашептались.. Яр вроде что-то рассказывал маме про поход. А потом, снова раздался его возбуждённый полурык-полурокот и Яр снова набросился на маму.. И опять всё началось сначала.
Яр взрывался бурным экстазом ещё дважды. А потом кровать всё-таки сломалась.. Я понял это по громкому треску дерева.. Но Яр всё-равно не остановился, пока не взорвался в мать ещё раз, утолив свою звериную похоть...
Когда мама наконец, шатаясь, показалась из опочивальни на неё было жалко смотреть. Волосы безжалостно всклочены и спутаны. Она была вся мокрая от пота. А её ножки предательски дрожали, словно, от дикой усталости. И, господи, когда она вышла в свет сеней, - я увидел, что она просто с головы до ног залита семенем Яра. Её лицо, шея, грудь, живот, бёдра! Семя Яра стекало даже по её ногам.. Впрочем, по по маминому лицу я бы не назвал её несчастной.
Увидев меня, мама остановилась. Потупилась на месте, словно приводя мысли в порядок и с трудом останавливая блуждающий взор на мне..
- Кир..Что ты не спишь?, - она улыбнулась мне так, будто была в стельку пьяна.
Я нарочито удивлённо воззрился на неё:
- Мама? Спать? Это как? Когда, вы с Яром подняли такой грохот? Да, тут не точно спать, - тут оглохнуть можно!
Мама смущённо опустила взор. Господи, она стояла голенькая передо мной, вся заляпанная семенем моего брата и краснела, словно, монашка. Я с вожделением разглядывал её тело.. Скоро я уже отлично понимал отчего братом овладело это безумие. Один вид тяжёлых упругих грудей мамы с большими тёмными сосками мог свести с ума ..
- Прости, Кир..- тихо произнесла она, не поднимая глаз, - я тут не виновата. Яр столько месяцев был в степи… Он очень соскучился..
- Мама.., - простонала я, поднимаясь с места, - ты что меня за дурака держишь? Ты думаешь, я не знаю, чем вы тут занимались?
Мой голос задрожал и на миг, мама подняла на меня глаза. В них