её первым оргиастическим выделеньем. Я же, вновь без остатка растворялся в этом поцелуе - моё тело словно плавилось от её настойчивых мягких губ, причудливо «превращаясь» в какой-то невесомый пар, который в ванне мог возникнуть лишь от горячего душа. Я только чувствовал свой непомерно возбужденный член (словно от всего меня остался он один!), прикосновение мокрого теплого тела дочери, да вкус её горячего язычка во рту. Бездушная гладкая поверхность стенок ванны лишь увеличивала поразительный контраст сих ощущений.
- Кати, - еле-еле оторвавшись от её губ, обратился я к девчонке, снова смотря в затуманившиеся от страсти глаза. - Я вижу, что сделал тебе приятное... Я ведь очень люблю тебя, дочка. И... теперь прошу тебя, сделать и мне приятно - снова приголубь мою пипиську...

Не прекращая сиять робкой улыбкой, Катарина, игриво взглянув на меня, довольно быстро схватила правой рукой ствол моего любовного органа и, начала его плавно массировать! Я так и ахнул: прикосновение мягкой руки дочери к моему жезлу, стало необычайно приятным облегчением мук зажженной в нем крови! Оно было словно прикосновение ангела, который решил избавить мучения грешника в самом греховном и слабом месте его праздной плоти!

Глядя на член с вытянутыми от усердия губами, Катарина умело дрочила его, «гоняя» венозную кожу от опухшей головки к яичкам и обратно. Я же, взирая на сии влажные уста своей девчонки, быстро почувствовав, что этой «шлифовки» уже явно недостаточно, легко отстранил её руку и встал над ней поднявшись на ноги.

С такого ракурса теперь я казался её повелителем, а она моей наложницей, покорно стоящей предо мною на коленях в белом овале ванны.
- Моя любимая Кати, - проговорил я, уже сам массируя половой член. - Теперь я буду говорить, что тебе делать. Ты ведь любишь папочку, да, зайка?

Она, подняв на меня небесные глаза, всё с той же застенчивой улыбкой, утвердительно кивнула головой.

Смотря в кроткое круглое личико дочери, которую сегодня сделал женщиной и впервые доставил сексуальное удовольствие, я, вновь ощутив пробудившийся вулкан страсти, чуть было снова не кинулся на неё - не кинулся, дабы ещё глубже засадить этой юной преемнице Джоди, и трахать-трахать-трахать её до любовного безумия! До оргиастической истерии, до душевного надрыва восторга!

Но опять смог удержать себя, и спросил её уже более серьезным, почти повелительным тоном:
- А любишь ли ты и его великую пипиську?!

Катарина, стыдливо пряча взгляд, снова кивнула.
- Тогда, слушай мое повеление! - проговорил я, властно глядя на неё. - Возьми в руку любимую пипиську и начни мягко целовать ей головку.

И так покрасневшая как рак девчонка, ещё более окрасившись от сего приказа, всё же взяла мой кривой член, и легко прикоснулась к его взбухшей головке в скромном поцелуе.
- Оххх... - выдохнул я, мгновенно покрывшись мурашками блаженства. - Давай, Кати... Целуй его... Целуй, моя милая...

Она вновь одарила мою «клубнику» поцелуем, и, не выпуская ствол члена, уже вдохновенно принялась расцеловывать этот жезл любви, будто голубя его за то, что он разорвал её плеву, проник внутрь и сделал женщиной.

От поступи паточных ощущений, я, чувствуя, настоящие буйство спермы в яйцах, сдавленным от напряжения голосом попросил:
- А теперь, Кати, проведи своим сладким язычком по стволу пиписьки, но не касайся головки...

Моя прекрасная мокрая дочь, быстро метнув на меня преданный взгляд, тут же высунула розовый язычок и повела им по твердой, но гладкой поверхности влажного члена.
- Иммм... - вырвался из меня стон от тепла её органа, лижущего мое достоинство словно леденец. - Умничка, продолжай... Продолжай, моя хорошая девочка...

Нежно растерзываемый сей оральной лаской, (от коей изрядно отвык!) я стал поощрительно гладить её по мокрым волосам и щекам.

Не смотря на то, что от ласкательного скольжения язычка моей лизуньи, мне вскоре захотелось воткнуть раскрывшуюся головку прямо

ей в рот, я... мужественно терпел сладострастную пытку, зная, что они мне тяжелы только потому, что в последний раз я испытывал их аж несколько лет тому назад. Испытывал от любимых губ, языка и глубокой глотки её сексуальной матери.
- Теперь, Катарина, - «официально» обратился я к ней, сдерживая в груди томные вздохи. - Теперь целуй мои яички, покусывай их, и при этом старайся массировать своими пальчиками...

Слушаясь меня, дочь, отстав от отвердевшего «кабачка», тут же взяла пальчиками мою небольшую лысоватую мошонку, и, прижалась к ней прелестными маковками. Мошонка была холодна и по сему, от прикосновения её теплых губ, мои яички в ней дернулись, блаженно потянувшись наверх.
- Иммм... Охххх... Охххх... - всё же застонал я в обрушившихся вспышках удовольствия, вновь ощущая, что моё сознание опять удаляется в какую-то неведомую высь.

А Катарина во всю целовала и целовала мошонку, и вскоре, даже с неким азартом принялась хищно покусывать её!
- Осторожнее, Кати... - вздыхал я, емко ощущая все её зубы на яйцах. - Кусай не сильно...

Чувствуя как зубы девчонки ласково «чешут» мои яички (при этом, неустанно стимулируя их своими пальчиками!), я тяжело охал от всё затягивающегося лассо возбуждения - именно так, когда-то меня «стимулировала» супруга, умело пробудив один из миллионов сперматозоидов, в последствии оплодотворившего её яйцеклетку! И... в блаженном исступлении откинув назад свою голову, я, полностью отдавал мошонку во власть губ, зубов, языка и пальчиков той, которую и породил схожий процесс! (Вспыхнувшая в мозгах мысль - что теперь дочь, в свою благодарность за то, что появилась на свет, лобзает мои яйца, стимулируя новых потенциальных «братьев-сестричек" - стала просто сводить меня с ума!)
- Иммм... - балдел я, и, чувствуя, что достаточно, дал следующие указания. - Теперь Кати, возьми головку моей пиписьки себе в ротик за щёчку, и начини её осторожно посасывать и полизывать язычком...

Уже более ловко держа мой половой ствол, она, отстав от холодной мошонки, хоть и закрыла глаза, но смело погрузила мою «пылающую шишку» в свой горячий заслюнявленный рот! От сразу полыхнувшего ощущения необыкновенного тепла и влаги нежной полости, я моментально оцепенел в неге изнеможения, а... от первого прикосновения её язычка к кончику моего орудия, едва не хрюкнул от счастья!
- Ааааа... - лишь глухо вздохнул я, когда, язык моей девчонки нежно «приобнял» головку. - Ааааааа...

Прикрыв свои глаза (влажные реснички коих так мило трепетали!) Катарина, ощущая солоновато-пряный вкус прорывающейся сквозь крайнюю плоть спермы, мягко и искусно полизывала половую «клубники», взяв её за правую щеку будто конфету.
- Ааааах... Ааааххх... - сладостно вздыхал я, тоже опустив веки от мощных ударов хлесткого наслаждения, которое, через кончик члена, тут же расплывалось по всему моему телу.

Чудовищно натянув членом щеку девушки, я инстинктивно почувствовал, что в её рту ему комфортнее, чем в узком, ещё «неразработанном» влагалище, а от обжигающей змейки её язычка ощущал гораздо пестрое наслаждение, чем от скользких вагинальных мышц. Когда же, Катарина, горячо вдыхая и выдыхая воздух своими