Из сестры да в маму
Из сестры да в маму
Старшая сестра позвала погостить. Мужа ее призвали партизанить, то есть на переподготовку на три месяца. А с ребетенком одной трудно. В садик еще не ходит, маленький совсем. Ни в магазин сбегать, не отлучиться куда по делам. Короче, сплошные проблемы. Маманя собрала вещички, сел на автобус и покатил. Каникулы у школьников все лето, так что можно и помочь сестре. Планы, по правде говоря, у меня были несколько иные, но им не суждено было сбыться.
Сестра жила в однокомнатной квартире. Тесновато, но в перспективе ее мужу на работе обещали расширение, так что трудности с теснотой были временного характера.
Встретили меня радостно. Племяш нашел в моем лице няньку, товарища по играм, любящего дядю и просто новый предмет приложения своего полуторо летнего темперамента. А уж сестра обрадовалась, словами не описать. День пролетел незаметно. Вечером накупали племяша, уложили спать. Сами на кухне сели повечерять. Сестрица выставила на стол бутылочку вина. Сидим, выпиваем, разговариваем, вспоминаем детство. Какие непотребства творили, какими делами занимались. Теперь ей, замужней даме, солидной матери, это все кажется далеким-предалеким. И как-то незаметно перешли к эротическим воспоминаниям.
- А помнишь, как ты за мной подглядывал, когда я переодевалась?
- Ага, ты тогда с меня трусы стянула и не отдавала до самого вечера. Ходил в простыне.
- А помнишь, как ты просил меня показать тебе письку?
- Помню. Я тебе свою показал, а ты мне свою.
- Да ты тогда совсем маленький был, писун голый.
- Зато у тебя уже волосы были.
- Они у меня и сейчас есть.
- И у меня есть
- Так тебе уж пятнадцать, взрослый уже. Жаль, отец не дожил, не увидел. Давай помянем его.
Выпили по стопочке. Снова пустились в разговоры.
- Помнишь, как я тебя щупал. А ты орала, что мамке расскажешь. А потом с Надькой сами меня щупали.
- Так и Валька же еще была.
- Не, Валька в другой раз.
- Да ты что? Мы же тебя тогда раздели и ты сам орал, что мамке расскажешь все. Мы еще разделись и показывали тебе письки, щупать давали, чтобы ты не наябедничал.
- Помню. У тебя и у Вальки черненькие, а Надьки рыжая.
- А у меня и сейчас черная. Ничего не изменилось.
- Дашь посмотреть.
- Ты что, братик? Мы же не дети.
- Ну и что, что не дети. А посмотреть охота.
- У тебя что, девочки нет.
- нет.
- Так ты еще и не пробовал ни разу.
- Нет.
- Ладно. Все еще будет.
Так поболтали и пошли спать. Хотя хмель и туманил мозги, особенно мне, как-то ускользнули от этой темы. Упал на диван и уснул сном праведника.
Несколько дней пролетели незаметно. Гулял с малым, помогал по хозяйству. Вечерами болтали ни о чем, больше не касаясь темы наших прошлых отношений. А тут как-то сестра, доставая что-то из антресоли, покачнулась на стуле. Я подхватил ее за зад, не давая упасть. Платье задралось, а белья на сестриной попе на было. И получилось так, что уткнулся я носом прямо в ее черноволосый лобок. А она обхватила голову руками, цепляясь за то, что ближе, да и прижала меня к себе.
И сколько мы так стояли: я, держа ее за ягодицы и упираясь носом в лобок, она, прижимая меня к себе - то одному Господу известно. Что-то всколыхнулось, что-то прорезалось из прошлого, когда мы не стеснялись друг друга, когда на мне изучалась анатомия мужчины, а на примере сестры изучалась анатомия женщины. И наши неумелые попытки заняться сексом, боясь нарушить девственность. Когда она лежит на животе, а ты тыкаешься куда-то промеж ягодиц, елозя членом по смазанным вазелином яблочкам попы. Или трешься промеж ляжек.
Когда ласкаешь ее пизду руками и губами, и языком, стараясь доставить удовольствие в ответ на то, что она разрешала делать с собой. Что-то вспыхнуло, что-то прорвалось и я как несколько лет назад, в те далекие времена до ее замужества, присел и поцеловал самый краешек половых губ, что немного показывались промеж бедер. Она охнула, дернулась, но не стала вырываться, а напротив подалась лобком навтречу, немного, насколько позволяла поверхность стула, раздвинула ноги. А я уже запустил язык насколько мог, вывернул в неудобной позе голову, стараясь достать до самых заветных мест.
- Ну не надо! Ну прошу! Пусти! Я же не железная! У меня мужика уже сколько не было!
Я не слушал. Подхватив сестру на руки, что при ее небольшом росте и весе было совсем нетрудно, понес ее на кровать. Уронив поперек кровати, задрал подол платья, раздвинул ноги и вновь присосался к пизде.
Племяш спал в своей кроватке и не слышал и не видел, как его мама, закусив руку, глуша крики, извивалась на кровати, изнывала от ласк. А когда она совсем уж обессилела, сама потянула меня к себе, помогла стянуть одежду, обхватила ногами и впервые отдалась брату по-настоящему. Помогла мне, торопыге, попасть куда надо. Толькотолку-то было чуть. Братец ее, едва лишь попав в теплоту влагалища, практически сразу и кончил.
Когда ушли искры из глаз и стих шум в ушах, стеснялся посмотреть сестре в глаза. Мне казалось, что настоящие мужчины просто не имеют права так быстро кончать. А сестра гладила меня, на голову выше ее, успокаивала, что так и должно быть, что я просто перетерпел, что все еще будет у нас хорошо. От ее слов веяло спокойствием, материнской теплотой. И я с удивлением заметил, что у меня там, в самом низу живота, что-то зашевелилось, что-то стало наливаться. Сестра на полуслове смолкла, с интересом взглянула на меня. Она тоже почувствовала напрягающийся член.
- Однако! Быстро ты восстанавливаешься.
И просунув руку, умело начала поглаживать головкой члена у себя в промежности. И мы задышали тяжело, когда восстававший хуй вновь провалился в эту заманчивую, таинственную пещеру по имени пизда. Тут уж мы не спешили. Сестра поправляла меня, притормаживала или ускоряла в зависимости от ее желания. Таким образом мы добрались до финиша. Точнее до той поры, когда сестра, вновь зажав рот ладонью, кончила. А потом помогла кончить мне.
Изголодавшаяся женщина пользовалась моментом и при каждом удобном и неудобном случае старалась получить удовольствие. Она и в старые времена была заводилой в этих делах, а сейчас как с цепи сорвалась.
- Братец, как ты вырос! И какой у тебя большой. Как у взрослого мужика. И стоит часто и подолгу.
Стоя у детской кроватки и успокаивая расплакавшегося ребенка, сестрица принимала меня, а я, старательно подталкивая сестрицу под зад своими бедрами, старался засадить ей поглубже. Завернув ночнушку на спину, держась за бедра, всовывал богатство, каким она так восторгалась. Ребенок успокоился и мы, не разрывая связи, продвинулись к кровати. Там сестрица упала животом на матрас и приподняла зад.
- Ох! Еби меня! Поглубже! Ой, мамочки! Как же хорошо! Ой, мама, сейчас кончу!
И я старался.
Сестра, стоя у стола, раскатывала тесто на вареники, а я, присев перед ней на колени, старательно вылизывал ее пипку, доводя до экстаза. Она крутила бедрами, хихикала, пока не завелась, а потом уперлась руками в стол, еще шире раздвинула ноги и немного присела. Кончив, позвала меня воспользоваться той штучкой, что я так старательно ласкал, и кончить самому. Приглашение было принято.
Лежал
Старшая сестра позвала погостить. Мужа ее призвали партизанить, то есть на переподготовку на три месяца. А с ребетенком одной трудно. В садик еще не ходит, маленький совсем. Ни в магазин сбегать, не отлучиться куда по делам. Короче, сплошные проблемы. Маманя собрала вещички, сел на автобус и покатил. Каникулы у школьников все лето, так что можно и помочь сестре. Планы, по правде говоря, у меня были несколько иные, но им не суждено было сбыться.
Сестра жила в однокомнатной квартире. Тесновато, но в перспективе ее мужу на работе обещали расширение, так что трудности с теснотой были временного характера.
Встретили меня радостно. Племяш нашел в моем лице няньку, товарища по играм, любящего дядю и просто новый предмет приложения своего полуторо летнего темперамента. А уж сестра обрадовалась, словами не описать. День пролетел незаметно. Вечером накупали племяша, уложили спать. Сами на кухне сели повечерять. Сестрица выставила на стол бутылочку вина. Сидим, выпиваем, разговариваем, вспоминаем детство. Какие непотребства творили, какими делами занимались. Теперь ей, замужней даме, солидной матери, это все кажется далеким-предалеким. И как-то незаметно перешли к эротическим воспоминаниям.
- А помнишь, как ты за мной подглядывал, когда я переодевалась?
- Ага, ты тогда с меня трусы стянула и не отдавала до самого вечера. Ходил в простыне.
- А помнишь, как ты просил меня показать тебе письку?
- Помню. Я тебе свою показал, а ты мне свою.
- Да ты тогда совсем маленький был, писун голый.
- Зато у тебя уже волосы были.
- Они у меня и сейчас есть.
- И у меня есть
- Так тебе уж пятнадцать, взрослый уже. Жаль, отец не дожил, не увидел. Давай помянем его.
Выпили по стопочке. Снова пустились в разговоры.
- Помнишь, как я тебя щупал. А ты орала, что мамке расскажешь. А потом с Надькой сами меня щупали.
- Так и Валька же еще была.
- Не, Валька в другой раз.
- Да ты что? Мы же тебя тогда раздели и ты сам орал, что мамке расскажешь все. Мы еще разделись и показывали тебе письки, щупать давали, чтобы ты не наябедничал.
- Помню. У тебя и у Вальки черненькие, а Надьки рыжая.
- А у меня и сейчас черная. Ничего не изменилось.
- Дашь посмотреть.
- Ты что, братик? Мы же не дети.
- Ну и что, что не дети. А посмотреть охота.
- У тебя что, девочки нет.
- нет.
- Так ты еще и не пробовал ни разу.
- Нет.
- Ладно. Все еще будет.
Так поболтали и пошли спать. Хотя хмель и туманил мозги, особенно мне, как-то ускользнули от этой темы. Упал на диван и уснул сном праведника.
Несколько дней пролетели незаметно. Гулял с малым, помогал по хозяйству. Вечерами болтали ни о чем, больше не касаясь темы наших прошлых отношений. А тут как-то сестра, доставая что-то из антресоли, покачнулась на стуле. Я подхватил ее за зад, не давая упасть. Платье задралось, а белья на сестриной попе на было. И получилось так, что уткнулся я носом прямо в ее черноволосый лобок. А она обхватила голову руками, цепляясь за то, что ближе, да и прижала меня к себе.
И сколько мы так стояли: я, держа ее за ягодицы и упираясь носом в лобок, она, прижимая меня к себе - то одному Господу известно. Что-то всколыхнулось, что-то прорезалось из прошлого, когда мы не стеснялись друг друга, когда на мне изучалась анатомия мужчины, а на примере сестры изучалась анатомия женщины. И наши неумелые попытки заняться сексом, боясь нарушить девственность. Когда она лежит на животе, а ты тыкаешься куда-то промеж ягодиц, елозя членом по смазанным вазелином яблочкам попы. Или трешься промеж ляжек.
Когда ласкаешь ее пизду руками и губами, и языком, стараясь доставить удовольствие в ответ на то, что она разрешала делать с собой. Что-то вспыхнуло, что-то прорвалось и я как несколько лет назад, в те далекие времена до ее замужества, присел и поцеловал самый краешек половых губ, что немного показывались промеж бедер. Она охнула, дернулась, но не стала вырываться, а напротив подалась лобком навтречу, немного, насколько позволяла поверхность стула, раздвинула ноги. А я уже запустил язык насколько мог, вывернул в неудобной позе голову, стараясь достать до самых заветных мест.
- Ну не надо! Ну прошу! Пусти! Я же не железная! У меня мужика уже сколько не было!
Я не слушал. Подхватив сестру на руки, что при ее небольшом росте и весе было совсем нетрудно, понес ее на кровать. Уронив поперек кровати, задрал подол платья, раздвинул ноги и вновь присосался к пизде.
Племяш спал в своей кроватке и не слышал и не видел, как его мама, закусив руку, глуша крики, извивалась на кровати, изнывала от ласк. А когда она совсем уж обессилела, сама потянула меня к себе, помогла стянуть одежду, обхватила ногами и впервые отдалась брату по-настоящему. Помогла мне, торопыге, попасть куда надо. Толькотолку-то было чуть. Братец ее, едва лишь попав в теплоту влагалища, практически сразу и кончил.
Когда ушли искры из глаз и стих шум в ушах, стеснялся посмотреть сестре в глаза. Мне казалось, что настоящие мужчины просто не имеют права так быстро кончать. А сестра гладила меня, на голову выше ее, успокаивала, что так и должно быть, что я просто перетерпел, что все еще будет у нас хорошо. От ее слов веяло спокойствием, материнской теплотой. И я с удивлением заметил, что у меня там, в самом низу живота, что-то зашевелилось, что-то стало наливаться. Сестра на полуслове смолкла, с интересом взглянула на меня. Она тоже почувствовала напрягающийся член.
- Однако! Быстро ты восстанавливаешься.
И просунув руку, умело начала поглаживать головкой члена у себя в промежности. И мы задышали тяжело, когда восстававший хуй вновь провалился в эту заманчивую, таинственную пещеру по имени пизда. Тут уж мы не спешили. Сестра поправляла меня, притормаживала или ускоряла в зависимости от ее желания. Таким образом мы добрались до финиша. Точнее до той поры, когда сестра, вновь зажав рот ладонью, кончила. А потом помогла кончить мне.
Изголодавшаяся женщина пользовалась моментом и при каждом удобном и неудобном случае старалась получить удовольствие. Она и в старые времена была заводилой в этих делах, а сейчас как с цепи сорвалась.
- Братец, как ты вырос! И какой у тебя большой. Как у взрослого мужика. И стоит часто и подолгу.
Стоя у детской кроватки и успокаивая расплакавшегося ребенка, сестрица принимала меня, а я, старательно подталкивая сестрицу под зад своими бедрами, старался засадить ей поглубже. Завернув ночнушку на спину, держась за бедра, всовывал богатство, каким она так восторгалась. Ребенок успокоился и мы, не разрывая связи, продвинулись к кровати. Там сестрица упала животом на матрас и приподняла зад.
- Ох! Еби меня! Поглубже! Ой, мамочки! Как же хорошо! Ой, мама, сейчас кончу!
И я старался.
Сестра, стоя у стола, раскатывала тесто на вареники, а я, присев перед ней на колени, старательно вылизывал ее пипку, доводя до экстаза. Она крутила бедрами, хихикала, пока не завелась, а потом уперлась руками в стол, еще шире раздвинула ноги и немного присела. Кончив, позвала меня воспользоваться той штучкой, что я так старательно ласкал, и кончить самому. Приглашение было принято.
Лежал