все никак не могли насытиться друг другом. Благо на работу Наталье идти было не надо: она как всегда взяла недельный отпуск, в связи с приездом брата. Девушка не боялась забеременеть: она начала принимать таблетки еще будучи замужем и с тех пор не прекращала. Их не мучали угрызения совести, им просто было хорошо вместе. А потом Вася уехал, его каникулы закончились.

Оба очень тяжело переживали разлуку и писали друг другу по электронке длиннющие письма. Так продолжалось ровно год. А потом в ходе военной реформы институт Васи расформировали. Он перевелся на 5-й курс местного универа, и с тех пор уже ни на день не расставался со своей сестрой. Они жили, как муж и жена, и ни одна живая душа не знала об этом. Жили, прекрасно отдавая себе отчет, что такие отношения не будут продолжаться вечно. Рано или поздно, он или она, встретит другого человека, и им придется расстаться. Но оба были готовы к этому и просто наслаждались каждым днем, проведенным вместе...

* * *

Брат с сестрой после очередного прекрасного секса лежали в одной постели обнявшись.

— И как ее зовут?

— Олеся...

— Опиши ее.

— Маленькая, стройненькая. 165 рост где-то. Темно-русые волосы. Очень темные. Красивые, вьющиеся, не длинные. И лохматые как будто, но это специальная стрижка такая. А глазищи! Большущие, ресницы длиннющие. И губы полноватые, как у меня. Очень похожие. Как в зеркале. А все лицо такое свеженькое, милое, невинное, как у девочки...

— А грудь, попка?

— Грудь небольшая, но попка вообще прелесть! Чуть не ухватила ее!

— Не боишься, что как с Кариной получится?

— Нет. Я поняла, что раньше — это просто увлечения были. А Олеся... Я как в ее глаза посмотрела, меня словно током ударило!

— Тебя ж Карина уже в сауне током била!, — усмехнулся Вася.

— Там 12 вольт было, а тут — 220! У нее не глаза, а настоящее зеркало души. Потому что я сразу ее словно всю увидела. И внутри она еще красивее, чем снаружи. Я знаю!

— По-хорошему тебе завидую. А я так никого и не встретил ни разу.

— Еще встретишь! А пока у тебя есть я!

— Ну да... А если у тебя с Олесей срастется все?

— И что это меняет? Я всегда буду твоей, пока ты сам меня не прогонишь.

— Ну ты даешь! Говоришь, что влюбилась в нее по-настоящему, а сама уже изменить готова.

— Дурак! С тобой — это не измена. Потому что ты — это я, а я — это ты, — и в подтверждение этих слов Наташа поцеловала брата в губы.

— И что ты планируешь делать? Ты же стерва на работе! Ты ведь не станешь вести себя с ней не так, как с остальными? Народ такой... ! Сразу заметят и сплетни начнут распускать!

— Начнут, но я же не стану.

— Есть план уже?

— Какой план?! Разве можно отношения по плану строить? У тебя был план, когда у нас с тобой в первый раз все случилось?

— Нет конечно!

— У меня тоже нет! И я понятия не имею, что мне делать!

— Можешь оставить ее после работы.
Ты же так со всеми новыми сотрудниками поступаешь. Чтобы в курс дела ввести, обучить. Никто ничего не заподозрит.

— Ага! И что я ей скажу?

— Тут я тебе не советчик. Но знаю, что если между вами искра проскочит, то ничего говорить и не надо будет.

Наташа тяжело вздохнула:

— Эххх... Лишь бы проскочила...

* * *

2 недели подряд Наталья Сергеевна оставалась после работы вместе с Олесей. Девушка оказалась не только красивой, но и умненькой. Она схватывала все на лету и очень старалась. Она прекрасно усвоила все, что от нее требовалось еще в первую неделю, и не понимала, почему суровая начальница снова и снова оставляет ее допоздна и повторяет все по второму кругу. Олеся каждый раз давала себе слово поговорить с Натальей. Сказать, что она все поняла и готова работать с полной отдачей, но каждый раз откладывала этот разговор. Нет, она не боялась. Наоборот. С каждой встречей Олеся проникалась все большей симпатией и уважением к своей начальницей. Настолько, что даже яростно защищала ее в разговорах с коллегами. «Ты ее еще не знаешь!», — говорили ей с многозначительным видом, — «Но не переживай! Это до первого твоего косяка!». И косяк не заставил себя долго ждать.

В воскресенье Олеся до 2-х ночи гуляла на дне рождения у подруги. Поэтому на следующий день она была невыспавшаяся, усталая и рассеянная. Результатом стала довольно серьезная ошибка в отчете. В самом конце рабочего дня начальнице Олесиного отдела позвонила Главный бухгалтер и прокурорским тоном спросила.

— Кто готовил отчет по платежам?!

— Никонова Олеся...

— А ты почему не проверила?! Кто из нас начальник отдела?!

Варвара Степановна вжала голову в плечи, испуганно ожидая сурового разноса.

— Она — новый сотрудник, и это в первый раз. Я не проследила... Моя вина, Наталья Сергеевна

— Да уж не моя, голубушка!! Ко мне ее! Живо!!! А остальных, включая тебя, — чтоб глаза мои не видели, а то, боюсь, не сдержусь! С тобой завтра разберемся! В 8.30— у меня! Все!, — и Наталья швырнула трубку на аппарат.

Коллеги проводили виновницу сочувственными взглядами, а лишь только стрелки часов показали 6 вечера, молниеносно рассосались из офиса.

Олеся входила в кабинет главного бухгалтера, как на плаху, в твердой уверенности, что выйдет отсюда уже безработной. Терять ей было, поэтому, нечего, и она твердо решила взять все на себя, чтобы снять удар хотя бы с начальницы отдела.

— Наталья Сергеевна, это я во всем виновата! Варвара Степановна несколько раз спрашивала, все ли мне понятно и готова была помочь. А я на себя понадеялась и...

Она осеклась вдруг под проникновенным взглядом Натальи.

— Олеся, ты тоже считаешь меня стервой и законченной сукой?

— Нет! Наталь...

— Что нет?! Все вы меня такой считаете!

У всегда жесткой, несгибаемой начальницы на глазах вдруг выступили слезы, задрожал подбородок, а в следующую секунду она уронила голову на руки и горько заплакала. Олеся была абсолютно растеряна и не знала, что делать. Просто стояла и хлопала глазами. Но вскоре врожденный женский инстинкт сострадания взял верх. Она подошла к начальнице, придвинула стул и села рядом. Потом положила руку на вздрагивающее плечо Натальи и начала, как могла, успокаивать ее, говорить какие-то слова, аккуратно поглаживая ее ладонью. Через пару минут это дало эффект. Наташа почти успокоилась.

— У тебя есть платок?, — всхлипнув в последний раз спросила она, поднимая голову.

— Нет, но я могу принести.

— Не надо. Не уходи. Мне надо выговориться, — Наташа смахнула с лица слезы тыльными сторонами ладоней, — Я ведь не такая, какой вы все меня знаете! Совсем не такая. Жизнь проклятая заставила.

Это не было частью какого-либо плана. Наташе действительно хотелось выговориться. И она нашла в Олесе очень благодарного слушателя. Она рассказала о своей жизни все, начиная с момента гибели родителей. Рассказала о всех своих злоключениях, удачах и неудачах. Интимные подробности, конечно, были опущены. Закончила она вопросом:

— И какой еще я могла бы стать после всего этого? Ты понимаешь?

— Да-а, нелегко Вам пришлось...

— Может и было бы легче, если бы рядом была хоть одна родная душа. Брату ведь всего не расскажешь...

— У Вас никогда не было подруги?

— Увы, Олесь... Да и кто согласится