прикажешь ведь... Просто... Я теперь почему-то считаю себя лишней.

— Ты не лишняя, Лесь... Но я тебя понимаю. И не знаю, что делать... Совсем не знаю.

— Я тоже... , — Олеся вдруг встала, — прости. Мне нужно побыть одной.

— Ты... не уйдешь?!, — Наталья посмотрела на девушку полными страдания и боли глазами, — Я не смогу без тебя!

— А без него?

— И... без него не смогу, — сильная, несгибаемая, железная бизнес-вумен вновь заплакала, как ребенок, — Не... не... всхлип уходи, умоляю! Я всхлип люблю тебя.

— Я тоже, Наташ. Но я... я не знаю. Не знаю, как мне поступить!, — Олеся молча переоделась в уличное, растерла запястьем набежавшие слезы и решительно вышла из комнаты, оставив подругу в одиночестве.

Едва глухо захлопнулась входная дверь, в спальню осторожно вошел Вася.

— Ты ей все рассказала?

— Да.

— Зачем?

— Я не могу так с ней. Во лжи...

— Она вернется. Обязательно вернется.

— Может быть... А что потом?

— Я думал об этом. Рано или поздно это должно было случиться, — Вася сел на кровать и положил руку на волосы сестры, — Но лучше рано, чем поздно. Я съеду. Сниму квартиру. И все у вас будет хорошо.

— Не будет, Вась. Ты все равно всегда будешь между нами. Я смогу с этим жить, а вот Олеся...

— Я могу вообще исчезнуть из вашей жизни.

— Можешь? МОЖЕШЬ?!

— Не могу... Ты права.

— И я не смогу. И без нее уже не смогу. Чтобы, как раньше: ты и я.

— Может устаканится?, — Вася почесал затылок.

Его сестра лишь грустно усмехнулась.

* * *

Олеся вышла из подъезда и бесцельно пошла вдоль по улице. Но буквально через 200 метров ее оглушило осознание произошедшего. «Куда я иду? Зачем?! Ведь я не могу без Нее! Как я буду жить? И я оставила Ее одну. Ей плохо! Я же чувствую, как Ей плохо! А Вася? Он задвинул свои чувства ради Нее. И она — ради меня. Потому что они любят друг друга! А я? Я разве не люблю мою Натусеньку?!». Она сама не заметила, как ноги сами понесли ее обратно к дому любимой. «И разве я могу допустить, чтобы она была несчастной? Да что с меня, убудет что ли?! Пусть они там с Васей... Нет! Не хочу даже об этом думать! Я ведь смогу не замечать. Смогу. Смогу! А потом он встретит кого-нибудь. И тогда уже никто не будет нам мешать!». Девушка на автопилоте вошла в подъезд, поднялась по лестнице и оказалась возле знакомой квартиры. Тихо открыла ключом, вошла внутрь. Тихо закрыла за собой дверь и замерла, собираясь с мыслями и готовясь к непростому разговору. В тишине до нее донеслись голоса...

* * *

— Вась, а ты ей нравишься. Я, как женщина, чувствую это. У вас могло бы что-то получиться, если бы не я.

— Она мне тоже нравится.

— Она не может не нравиться. Она — самая лучшая, самая красивая, самая нежная, самая, самая!!! Ты даже не представляешь, какая она хорошая!

— Представляю.

В этот момент Наташа краем глаза заметила через щель не до конца прикрытой двери спальни легкое движение в коридоре. Ее сердце возликовало. Она поняла, что Олеся вернулась. Стоит сейчас там, слушает их разговор и думает, что никто не знает о ее присутствии. Она вернулась! На душе сразу стало легко и спокойно. Решение пришло само. И Наташа даже поразилась, как она не дошла до него раньше.

— Да? Скажи... только честно! Ты хотел бы ее? Если бы не я?

— Хотел бы. А если совсем честно — хочу. Даже завидую, как тебе повезло с ней!

— Расскажи, как бы ты любил ее?

— Наташ, может не надо об этом? Тебе и так несладко.

— Надо. Расскажи мне. У нас ведь никогда не было секретов.

— Я любил бы ее нежно. Не так страстно, как тебя. А... не спеша. Ты хочешь подробности?

— Да. Хочу посмотреть на все твоими глазами.

— Я очень медленно раздевал бы ее. И целовал бы каждый новый кусочек обнажающейся кожи. У нее очень нежная кожа. Ее, наверное, очень приятно целовать...

— ... очень... , — эхом повторила сестра, чувствуя, как усиливается сладостное томление внизу живота, и как начинает увлажняться ее щелочка.

— Я снял бы с нее платье. Лифчика под ним нет. Он ей не нужен. У нее такая аккуратная крепкая грудь, что ее не надо ничем стягивать и поддерживать. Я сел бы перед ней и притянул к себе. Ее грудь на уровне моего лица. Я легонько сжал бы губами ее сосочек, один, потом другой, и начал бы ласкать их ртом. Посасывать, прикусывать... очень долго, по очереди. А руками в это время гладил бы ее ножки, попку... Я несколько раз видел случайно ее сосочки, и почему-то я хочу именно так...

— Это... это удивительно! Ведь я обычно делаю именно так, — рука Наташи, раздвинув полы халата, уже была в ее трусиках.

— Но мы же с тобой одно и то же...

— Продолжай! Говори... Говори еще!

— Я целовал бы сначала ее грудь, потом начал бы спускать все ниже и ниже...

В этот момент глаза Наташи вспыхнули радостным блеском, но Вася, увлеченный рассказом, не заметил этого и продолжал:

— ... Потом я взялся бы одними пальцами за резинку ее трусиков и потянул ее вниз. А на коже остался бы такой белый, тающий след от этой резинки. И я поцеловал бы ее туда. А потом...

Он вздрогнул и осекся, когда на его плечо неожиданно легла легкая рука. Вася вскочил на ноги и развернулся. Перед ним, почти вплотную, с легким румянцем на щеках стояла Олеся. Молодой человек внимательно всмотрелся в ее взволнованные, с искорками глаза, потом оглянулся на сестру, и понял все, о чем беззвучно договорились девушки за его спиной. Он взял Олесю за ее тонкие, почти прозрачные запястья и тихо спросил:

— Ты... уверена?

— Да... Я хочу на самом деле испытать все, что ты говорил...

— А... ?, — он чуть заметно повел глазами в сторону сестры.

— Она будет с нами... смотреть... Потом... позже... мы обязательно будем втроем. Но не сейчас. Поцелуй меня.

Едва их губы соприкоснулись, как парень и девушка воспарили над реальностью, и мир вокруг перестал для них существовать. Наяву все повторилось почти так, как фантазировал Вася. Может не так красиво, но кому до этого было дело?

Они лежали на кровати на расстоянии вытянутой руки от Наташи. Ей нестерпимо хотелось к ним, слиться с ними, стать одним целым, но она просто смотрела на обоих своих любовников и... радовалась. Радовалась за них, радовалась за себя. Ведь больше не будет лжи, недомолвок и страданий. Они оба будут теперь с ней. Пусть и друг с другом, но и с ней! Слезы счастья текли по ее лицу, когда она смотрела, как прекрасный член ее любимого мужчины входит в столь милое ей лоно, как каждый его мощный толчок отзывается стоном, срывающимся с чувственных губ Олеси. Она смотрела на их такие красивые от охватившей страсти лица и, не в силах бороться с охватившем ее возбуждением, без стыда ласкала себя руками. Она любила их обоих, любила целиком! Любила слипшиеся прядками на лбу темные волосы Олеси, ее остроконечные грудки, вздрагивающие в такт движениям брата, ее раскинутые в стороны бедра. Любила взмокшую, длинную, почти до самых ягодиц, ложбинку на Васиной спине. Его мускулистые сильные руки, на которые он облокачивался. Его чуть высунутый, как обычно во время секса, язык. И даже капельку пота, стекавшую по виску, она тоже любила. Наташа очень хорошо знала их и чувствовала, что оба находятся на самой