Дневник Мата Хари (Глава 5)
ох-ватили меня. Последние слова мужа сделали мое положе-ние совершенно ясным. Я была повержена и раздавлена. Теперь ничто больше не могло меня удивить.
- Надень платье с глубоким вырезом, - весело сказал муж, потому что к нему сразу вернулось хорошее настро-ение. - Калиш имеет слабость к голым грудям. Кстати, если он будет настаивать, чтобы ты осталась подольше, мне все равно. Можешь оставаться хоть до утра и хорошо выспаться.
В то время я не осознавала до конца смысл его советов. Сегодня я знаю, что самый презренный сутенер нашел бы более добрые слова. Когда я нажала звонок дома, в кото-ром Калиш жил один, входная дверь открылась почти сразу. Он стоял передо мной, самоуверенно улыбаясь, как будто говоря мне: «Я тебе говорил, я знал, что ты вернешься». Я вошла, и он тут же быстро снял мое паль-то, как будто хотел доказать, что, несмотря на свои пять-десят лет и лысеющую голову, он еще умеет обращаться с женщинами.
Это такая большая честь, госпожа Маклеод, что вы соблаговолили вернуться в мой дом. Я понимаю, вы очень расстроены цо поводу небольшого недоразумения, и думаю, с вашей стороны очень любезно дать мне воз-можность выразить свое глубочайшее сожаление.
С этими словами он пригласил меня в богато обстав-ленную комнату с громадным диваном. Вначале я не ре-шалась заходить в эту комнату с постелью, но он отвлек меня своими разговорами.
- О, какое у вас платье, просто непревзойденное! Ка-кое прекрасное дополнение к вашей красивой фигуре! Я сожалею, что вам не нравятся мои комплименты, но я не могу удержаться. Вы так сказочно красивы! («Сейчас он бросится на меня», - подумала я). Но ничего не подела-ешь. Я уверен, капитан нашел другой способ решения своей небольшой проблемы. И снова я прошу вас изви-нить меня, если я совершил ошибку и потерял голову из-за вашей фантастической красоты. Вы желаете взять мою карету или вызвать извозчика? - с этими словами он под-нялся и протянул руку к звонку.
Казалось, мой визит провалился. А что произойдет с долгом? И с моим мужем, и с моим отцом? О Боже, неу-жели я обречена? Неужели нет выхода? Должен быть. Я не могла так просто уйти. Я должна что-то придумать, ка-кую-нибудь уловку. Может, поговорить с этим толстя-ком, немножко его вдохновить?
- Господин Калиш, я хочу... я хотела... чтобы вы...- Боже, как начать? Неужели он меня не понимает? Я нер-вно теребила шаль, наброшенную на плечи, и она упала на пол. Калиш уставился на мой бюст.
- Может, я еще побуду у вас, здесь... так уютно, - это ужасно, я предлагаю ему себя!
- Но, дорогая, боюсь, ваш муж расстроится. Я уверен, вы не можете так долго оставаться, приличия этого не по-зволяют.
Неужели это был тот самый мужчина, который тискал меня днем? Он снова потянулся к звонку. Все потеряно. Я в отчаянии закрыла глаза и представила... нет, я не могу видеть расстроенное лицо отца.
- Господин Калиш, я... пожалуйста, скажите мне... я же вам немного нравлюсь...
Ужасно! Как будто я приглашаю его броситься на меня или хуже - как будто я сама перед ним задираю платье.
- Дорогая, - наконец смилостивился надо мной этот ужасный человек,- если вы действительно не торопитесь и если муж не ждет вас сейчас...
Но он тут же изменил тон, заговорив равнодушно:
- Мне незачем вас задерживать. В конце концов, капи-тану может не понравиться, если я посижу с вами хотя бы десять минут.
Мой пульс бешено стучал, и мне слышалось в этом сту-ке-одно слово: день-ги, день-ги, день-ги. Я не могу воз-вращаться домой без денег! День-ги, день-ги, день-ги...
- Я могу дать вам небольшой заем сейчас, но не могу его навязывать. Разумеется, очаровательная госпожа Маклеод заслуживает большего. Кто я, Габриэль Калиш? Обыкновенный банкир.
Я должна принимать решение. Иначе окажусь на улице с пустыми руками. Но я же не могу возвращаться домой без денег. День-ги, день-ги...
Я схватилась за корсаж и попыталась ослабить застеж-ки. Мне было действительно не по себе от духоты и от стыда. В конце концов, я уже несколько месяцев была бе-ременна.
- Очаровательно, - заговорил Калиш, - какое краси-вое декольте. Но, извините, мой слуга отвезет вас домой.
- О нет, пожалуйста, мне стало лучше, мне просто не хватало воздуха.
Я стянула платье чуть ли не до сосков. Мне не хватало воздуха, я задыхалась, пытаясь расстегнуть крючки кор-сажа. Все это я делала, как во сне, совершенно механиче-ски, полагаясь на женский инстинкт.
- Рад помочь такой красивой даме... хе-хе-хе... Я сей-час их расстегну... хе-хе-хе...
Кажется, я была на правильном пути: наконец крючки были расстегнуты, и моя роскошная грудь, которая, не-смотря на эту позорную ситуацию, вырвалась на свободу,
теперь была полностью открыта его жадному взору, не говоря уже о руках.
Набухшие соски торчали, как переспелые клубничины. Я стояла, как Венера Милосская.
- Вы просто очаровательны... самая красивая женщи-на. Я могу понять нежелание показать мне эти сказочные сокровища. Эти благородные линии... вы принцесса... са-мая грациозная дама, возвышенная нимфа... разрешите мне... пожалуйста... почтить...
С этими словами, не дождавшись разрешения, он схва-тил своими толстыми руками мои груди. Он их гладил, тискал, и выражение его глаз больше, чем тысяча слов, показало мне, в какой экстаз его ввела эта упругая плоть.
- Надеюсь, вы не забыли о займе, господин Калиш, - прошептала я.
- Конечно, не беспокойтесь, - пробормотал он.- Но давайте не будем говорить о делах, позвольте мне насла-диться этими чудесными моментами, божественной кра-сотой... Пожалуйста, подойдите ко мне...Сюда, на это место, которое когда-то было сделано для королевы. На этом диване... я бы хотел почтить вас. - Он стал подтал-кивать меня к этому огромному дивану, который когда-то, возможно, использовался для создания новой знати, а теперь был предназначен для иной цели, и я становилась его невольной жертвой.
Мы свалились на это ложе. Калиш ни на минуту не от-пускал моих грудей. Хотя пальцы его рук были короткие и толстые, они оказались удивительно нежными и про-ворными. Но я не испытывала ни малейшего плотского желания, мне было слишком стыдно. Именно этот глубо-кий, ужасающий стыд заставил меня забыть все.
Только по этой причине я не сопротивлялась, оставаясь совершенно неподвижной, и не умоляла его прекратить эти похотливые выходки. Я мысленно повторяла себе:
нужно получить деньги. Ради этого я готова была перене-сти любые страдания, подобно мученицам средневековья, которые спокойно шли на костер ради правого дела.
Я даже гордилась собой. Разве мне не удалось заставить его принять мое предложение? Добившись моего тела, разве теперь он откажется от своего обещания?
Я была настолько поглощена ...этими мыслями, что не сразу заметила, что Калиш целует мои плечи, шею, а за-тем и лицо. Он дрожал, тяжело дышал и бормотал слова восхищения. Тем не менее его болтовня не отвлекала мои мысли от главной цели - денег.
- О, драгоценная, самая красивая, ваша грудь... я вне себя от чувств... Сама Венера вам не ровня... А эта кожа - как бархат...
Его голова вдруг опустилась на мои груди, а губы за-хватили сначала один сосок, затем впились во второй...
Я
- Надень платье с глубоким вырезом, - весело сказал муж, потому что к нему сразу вернулось хорошее настро-ение. - Калиш имеет слабость к голым грудям. Кстати, если он будет настаивать, чтобы ты осталась подольше, мне все равно. Можешь оставаться хоть до утра и хорошо выспаться.
В то время я не осознавала до конца смысл его советов. Сегодня я знаю, что самый презренный сутенер нашел бы более добрые слова. Когда я нажала звонок дома, в кото-ром Калиш жил один, входная дверь открылась почти сразу. Он стоял передо мной, самоуверенно улыбаясь, как будто говоря мне: «Я тебе говорил, я знал, что ты вернешься». Я вошла, и он тут же быстро снял мое паль-то, как будто хотел доказать, что, несмотря на свои пять-десят лет и лысеющую голову, он еще умеет обращаться с женщинами.
Это такая большая честь, госпожа Маклеод, что вы соблаговолили вернуться в мой дом. Я понимаю, вы очень расстроены цо поводу небольшого недоразумения, и думаю, с вашей стороны очень любезно дать мне воз-можность выразить свое глубочайшее сожаление.
С этими словами он пригласил меня в богато обстав-ленную комнату с громадным диваном. Вначале я не ре-шалась заходить в эту комнату с постелью, но он отвлек меня своими разговорами.
- О, какое у вас платье, просто непревзойденное! Ка-кое прекрасное дополнение к вашей красивой фигуре! Я сожалею, что вам не нравятся мои комплименты, но я не могу удержаться. Вы так сказочно красивы! («Сейчас он бросится на меня», - подумала я). Но ничего не подела-ешь. Я уверен, капитан нашел другой способ решения своей небольшой проблемы. И снова я прошу вас изви-нить меня, если я совершил ошибку и потерял голову из-за вашей фантастической красоты. Вы желаете взять мою карету или вызвать извозчика? - с этими словами он под-нялся и протянул руку к звонку.
Казалось, мой визит провалился. А что произойдет с долгом? И с моим мужем, и с моим отцом? О Боже, неу-жели я обречена? Неужели нет выхода? Должен быть. Я не могла так просто уйти. Я должна что-то придумать, ка-кую-нибудь уловку. Может, поговорить с этим толстя-ком, немножко его вдохновить?
- Господин Калиш, я хочу... я хотела... чтобы вы...- Боже, как начать? Неужели он меня не понимает? Я нер-вно теребила шаль, наброшенную на плечи, и она упала на пол. Калиш уставился на мой бюст.
- Может, я еще побуду у вас, здесь... так уютно, - это ужасно, я предлагаю ему себя!
- Но, дорогая, боюсь, ваш муж расстроится. Я уверен, вы не можете так долго оставаться, приличия этого не по-зволяют.
Неужели это был тот самый мужчина, который тискал меня днем? Он снова потянулся к звонку. Все потеряно. Я в отчаянии закрыла глаза и представила... нет, я не могу видеть расстроенное лицо отца.
- Господин Калиш, я... пожалуйста, скажите мне... я же вам немного нравлюсь...
Ужасно! Как будто я приглашаю его броситься на меня или хуже - как будто я сама перед ним задираю платье.
- Дорогая, - наконец смилостивился надо мной этот ужасный человек,- если вы действительно не торопитесь и если муж не ждет вас сейчас...
Но он тут же изменил тон, заговорив равнодушно:
- Мне незачем вас задерживать. В конце концов, капи-тану может не понравиться, если я посижу с вами хотя бы десять минут.
Мой пульс бешено стучал, и мне слышалось в этом сту-ке-одно слово: день-ги, день-ги, день-ги. Я не могу воз-вращаться домой без денег! День-ги, день-ги, день-ги...
- Я могу дать вам небольшой заем сейчас, но не могу его навязывать. Разумеется, очаровательная госпожа Маклеод заслуживает большего. Кто я, Габриэль Калиш? Обыкновенный банкир.
Я должна принимать решение. Иначе окажусь на улице с пустыми руками. Но я же не могу возвращаться домой без денег. День-ги, день-ги...
Я схватилась за корсаж и попыталась ослабить застеж-ки. Мне было действительно не по себе от духоты и от стыда. В конце концов, я уже несколько месяцев была бе-ременна.
- Очаровательно, - заговорил Калиш, - какое краси-вое декольте. Но, извините, мой слуга отвезет вас домой.
- О нет, пожалуйста, мне стало лучше, мне просто не хватало воздуха.
Я стянула платье чуть ли не до сосков. Мне не хватало воздуха, я задыхалась, пытаясь расстегнуть крючки кор-сажа. Все это я делала, как во сне, совершенно механиче-ски, полагаясь на женский инстинкт.
- Рад помочь такой красивой даме... хе-хе-хе... Я сей-час их расстегну... хе-хе-хе...
Кажется, я была на правильном пути: наконец крючки были расстегнуты, и моя роскошная грудь, которая, не-смотря на эту позорную ситуацию, вырвалась на свободу,
теперь была полностью открыта его жадному взору, не говоря уже о руках.
Набухшие соски торчали, как переспелые клубничины. Я стояла, как Венера Милосская.
- Вы просто очаровательны... самая красивая женщи-на. Я могу понять нежелание показать мне эти сказочные сокровища. Эти благородные линии... вы принцесса... са-мая грациозная дама, возвышенная нимфа... разрешите мне... пожалуйста... почтить...
С этими словами, не дождавшись разрешения, он схва-тил своими толстыми руками мои груди. Он их гладил, тискал, и выражение его глаз больше, чем тысяча слов, показало мне, в какой экстаз его ввела эта упругая плоть.
- Надеюсь, вы не забыли о займе, господин Калиш, - прошептала я.
- Конечно, не беспокойтесь, - пробормотал он.- Но давайте не будем говорить о делах, позвольте мне насла-диться этими чудесными моментами, божественной кра-сотой... Пожалуйста, подойдите ко мне...Сюда, на это место, которое когда-то было сделано для королевы. На этом диване... я бы хотел почтить вас. - Он стал подтал-кивать меня к этому огромному дивану, который когда-то, возможно, использовался для создания новой знати, а теперь был предназначен для иной цели, и я становилась его невольной жертвой.
Мы свалились на это ложе. Калиш ни на минуту не от-пускал моих грудей. Хотя пальцы его рук были короткие и толстые, они оказались удивительно нежными и про-ворными. Но я не испытывала ни малейшего плотского желания, мне было слишком стыдно. Именно этот глубо-кий, ужасающий стыд заставил меня забыть все.
Только по этой причине я не сопротивлялась, оставаясь совершенно неподвижной, и не умоляла его прекратить эти похотливые выходки. Я мысленно повторяла себе:
нужно получить деньги. Ради этого я готова была перене-сти любые страдания, подобно мученицам средневековья, которые спокойно шли на костер ради правого дела.
Я даже гордилась собой. Разве мне не удалось заставить его принять мое предложение? Добившись моего тела, разве теперь он откажется от своего обещания?
Я была настолько поглощена ...этими мыслями, что не сразу заметила, что Калиш целует мои плечи, шею, а за-тем и лицо. Он дрожал, тяжело дышал и бормотал слова восхищения. Тем не менее его болтовня не отвлекала мои мысли от главной цели - денег.
- О, драгоценная, самая красивая, ваша грудь... я вне себя от чувств... Сама Венера вам не ровня... А эта кожа - как бархат...
Его голова вдруг опустилась на мои груди, а губы за-хватили сначала один сосок, затем впились во второй...
Я