А это уже совсем другой случай - холодный барак, скрипучая кровать, вечная простуда и пятнадцать-двадцать клиентов в день. Меня, к счастью, туда не заносило, но подруга одна полгода там пробыла. Рассказывала, что это сущий ад – уже через пару дней будешь чувствовать себя большой раздолбанной дырой. Клиент, душ, клиент, душ, клиент, душ… К концу смены ноги трясутся и все женские места ноют от боли. Как уж моя подруга обхаживала тамошнего начальника, чтобы он согласился смягчение приговора сделать, рассказывать не буду – самой противно. Просто учти, что через месяц ты будешь готова на все. А еще через пару месяцев – на еще большее. Так что про свою любовь к женщинам лучше помалкивай, а то влетишь не по-детски.
- А о чем говорить?
- Скажи, что мужиков обслуживала. Только, как я тебя предупреждала уже, не сразу. Повыкобенивайся немного. Мол, ничего такого не делала, ничего не знаю, случайно поймали. Тебе угрожать буду, что побьют или трахнут – все равно не соглашайся. Если сразу под проституцией подпишешься, обязательно еще что-нибудь сверху повесят. Наркоту, например.
- А если они действительно?.. – озадаченно спросила Нэнси.
- Что действительно? – не поняла Жанна.
- Ну, больно сделают… - осторожно пояснила девушка.
- Бить тебя не будут – им от этого радости мало, да и покалечить ненароком можно. А администрация в борделе, в который тебя отправят, с них потом за каждый синяк спросит. Ведь чем красивее девушка, тем больше за нее платить будут! Так что этого не бойся. А на счет остального…

Жанна сочувственно посмотрела на Нэнси.
- Ты сильно не переживай, не так уж страшно это. Как на панели, только денег не дадут.
- Значит, они могут меня?.. – Нэнси опять не договорила, стараясь прикинуться испуганной.
- Да. И не один раз. Будь ты страшненькой, глядишь, и пронесло бы. Но ты у нас красавица, да еще с редкой внешностью, так что тебя по любому по кругу пустят, - жестко объяснила Жанна, глядя в глаза сокамернице.

Жаль, что в этот раз внешность играла не в ее пользу. Кажется, ее бабка была откуда-то из южных стран и от нее девушка унаследовала смуглую, как будто всегда загорелую кожу, карие глаза и темные тяжелые волосы. Родись она на десяток лет раньше – скорее всего не дожила бы до своих лет – в последнюю расовую войну в Империи всех «неполноценных» расстреливали гораздо быстрее, чем они успевали рождаться. Итог – в современном мире красота довольно однообразна и со страниц глянцевых журналов смотрят только высокие стройные северные девушки с голубыми глазами и светлыми волосами. Внешность Нэнси раньше, кажется, называли латиноамериканской. Девушка не знала, что это значит, но умело пользовалась данным ей природой преимуществом – мужчины были падки на экзотику, и от них можно было много добиться, всего лишь сделав пару двусмысленных намеков.

Увы, сейчас эта редкая красота играла с ней злую шутку – полицаи ни за что не упустят возможности как следует поразвлечься с такой необычной игрушкой. А значит – ее действительно ждет тяжелая ночь.

Нэнси нахмурилась, пытаясь придумать, как избежать незавидной участи, но в голову ничего не шло. Нельзя сказать, что перспектива изнасилования ввергала ее в животный ужас – работа в подполье часто заставляла ее вступать в отношения с теми, кто ей не нравился или был даже противен. Но всегда оставалась иллюзия свободы воли. Хочешь – спи с этим жирным боровом из министерства труда, не хочешь – придумывай другой способ воздействовать на него. Сейчас ей выбора не оставляли. Ее разложат перед всеми, кто этого захочет, а таких в управлении дознания, наверняка, найдется не мало. Осталось только надеяться, что среди насильников не будет извращенцев с больной фантазией, и ей удастся отделаться обычным сексом. Насколько может обычным секс с толпой мужиков, которых она ненавидит и презирает.

Уставшая от переживания и занятая печальными мыслями Нэнси уснула и не заметила, как за несколько часов до вечера в камеру вошли люди и вывели Жанну.

***
- Вы выяснили, кто она? Очередная подпольщица? Или просто сочувствующая?
- Я не уверена, что она имеет отношение к союзу.
- Не уверена? Меня не устраивает такой ответ! – офицер, сидящий в удобном кресле, зло посмотрел на стоящую перед ним женщину. – Я плачу вам и закрываю глаза на выкрутасы с заключенными не ради вашей неуверенности!

Женщина напряглась. Она точно знала, что ответит, но никак не могла решиться.
- Я уверена, что она обычная проститутка, - медленно, стараясь, чтобы голос не звучал напряженно, проговорила женщина. – Нэнси не та, кого мы ищем.
- Почему вы так думаете? – не отстал от нее офицер. – Просто чтобы ответить? Или у вас есть для этого причины?
- Она вообще ничего не знает о союзе. Очень удивилась, когда я о нем упомянула.
- И вы ей поверили?
- Не это главное. В первую очередь я уверена в ее непричастности потому, что она была со мной совершенно не умелой.
- Вот как? – мужчина удивленно приподнял бровь. – И как часто ей нужно было заниматься лесбийским сексом, чтобы быть достаточно умелой для вас?

Жанна скрипнула зубами. Очень хотелось взять что-то тяжелое и врезать, как следует, по голове этому снобу. Но она прекрасно понимала, что ее дальнейшая карьера полностью зависит от его расположения. Особенно после сказанного. Поэтому, подавив гнев, спокойно ответила:
- Я думаю, что была первой женщиной, с которой она вступила в интимную связь. Она совершенно не знала, что и как нужно делать.
- За то ты у нас особо умелая! Надеюсь, научила? Ей это пригодится в борделе – там всяких любителей и любительниц хватает! – заржал офицер. – Ладно, иди уже. Ты права – подпольщица, которая не умеет обращаться с женщинами – это нонсенс! Видимо, наши орлы действительно вместо шпионки прихватили обычную шлюшку. Нужно будет отправить их в тот бордель, куда ее определят. Пусть пообщаются поближе. Не зря ж старались-то!

Дослушав смех командира, Жанна кивнула и, развернувшись на каблуках, вышла из кабинета. Уже идя по коридору, она вспомнила умелые ласки и ловкий язычок Нэнси и подумала: «Соврать начальству ради прикрытия какой-то подпольщицы! До чего я дошла! Знала бы ты, подруга, какой за тобой теперь должок!»

А еще ей вспомнился рассказ одного из сослуживцев, как они с ребятами допрашивали предательницу-подпольщицу. Ее пытали почти сутки, выяснив все, что она знала, и заставив вспомнить все, о чем забыла. От подробностей того рассказа по спине побежали мурашки. Захотелось немедленно вернуться в кабинет и рассказать правду. Но Жанна понимала, что уже поздно. Слово сказано. И если где-то как-то всплывет, что она соврала… Лучше застрелиться сразу.

Если у вас есть какие-нибудь замечания или пожелания - пишите в комменты. Я постараюсь их учесть в следующих частях.