и такого же цвета штанами. Ира же вообще красотка: вся в черном, с длинными вьющимися волосами цвета воронова крыла, тонкий прямой нос и волевой рот с всегда надменной улыбкой. Почти болезненная бледность лица дополняла образ обольстительной вампиршы, буде такие могли существовать в этом мире. Обе стройные, хоть и не с такими пышными формами как у своей начальницы, они могли рассчитывать на толпы поклонников, по крайней мере, еще десять лет уж точно.
Что-то нужно было решать. Сиденье под ней уже стало мокрым, хорошо хоть юбка черная - влажное пятно не будет видно (или будет?). Ничего лучшего не придумав, Анна Сергеевна снова вскочила и быстрыми шагами направилась в дамскую комнату, в надежде, что там голова прояснится. Всем своим существом она чувствовала на своей виляющей (\"опять виляющей!\" - отчаянная мысль прорвалась сквозь бурю эротических ...образов) попе две пары горящих глаз. Эти взгляды, казалось, прожгли дыру на том месте, где теоретически должно было располагаться пятно - свидетельство ее порочности - и теперь медленно поджаривали атласную кожу ее ягодиц. Как ошпаренная двадцатипятилетняя женщина со всех ног припустила к заветному клозету.
Захлопнув за собой дверь, она вступила в легкий полумрак помещения. Каблуки босоножек гулко стучали по серой плитке. Здесь было намного прохладнее, чем у них в офисе, и здесь она была одна. Правда никакой прохлады женщина не замечала, все ее тело охватил сильный жар, сердцем которого было ее междуножье. Подойдя к зеркалу, Аня принялась поправлять прическу. Длинные (до пояса) волосы соломенного цвета сильно растрепались, и не было больше смысла держать их в конском хвосте. С распущенными волосами из зеркала на нее смотрела очень симпатичная молодая девушка, способная украсить собой любой порно фильм. Ассоциация с порно фильмом в прекрасную головку пришла не случайно - именно такими распущенными и представляла себе Анна актрис подобного жанра. \"Боже, да на кого же я похожа!?\" - в который раз целомудренная мысль попыталась достучаться до Аниного сознания.
Ее размышления были грубо прерваны открывающейся дверью. Аня поздно спохватилось о своей ошибке - нужно было закрыть входную дверь в туалет. Компания на \"И\" такую ошибку не повторила. Щелчок закрываемой щеколды глухим ударом отозвался в сердце женщины, мгновенно перекочевав оттуда в пышные груди, от чего соски напряглись еще сильнее, хотя секунду назад женщина была уверена, что с такой твердостью ее соски еще никогда не стояли, и вряд ли когда будут.
- Так, так+Что это у нас здесь за грудастая шлюшка? - бархатным голосом проворковала Ира. Анне Сергеевне всегда нравился Ирин голос, такой мягкий, вкрадчивый и очень властный. Его низкий тембр взывал к ее тайной запретной натуре, пробуждая непонятно какие инстинкты. Поэтому, купаясь в волнах ее голоса, до Ани не сразу дошел смысл фразы. А когда же он все-таки дошел, щеки начальницы густо покраснели, глаза от такой наглости округлились, а с больших припухлых губ было готово сорваться ответное оскорбление.
Но голос Ирины, да и все сегодняшние переживания сделали свое дело. Что-то глубокое, чувственное, всепоглощающие проснулось в глубинах ее души. В таких глубинах, что даже ее собственное подсознание, чего уж там говорить о сознании, боялось туда заглядывать. И это \"что-то\" воспринимало фразу \"грудастая шлюшка\" как минимум не меньше, чем изысканный комплимент и полностью соглашалось со смыслом такой реплики.
Не находя слов, а точнее проглотив оскорбление, женщина неловко улыбнулась. Ее оппонентки медленным шагом подходили к своей начальнице.
Цок, цок - длинные спортивные ноги сами пятились назад, спасая свою впавшую в ступор хозяйку. Но и они спасовали, когда упругий зад, облаченный в черную материю юбки, наткнулся на непреодолимую преграду в виде дальней стены. А потом они и вовсе предали ее, позорно задрожав от возбуждения, когда резкий тонкий голосок Инны выдал мысль, к слову сказать, нечастую гостью в рыжей головке:
- А давай посмотрим, какие сиськи у нашей глупенькой стервы?
- Хммм+ - змеиная улыбка Иры говорила сама за себя. - Ты слышала, что ты должна сделать. Показывай! - в ее голосе звучал металл.
- Но, но, но девочки, что я+ ах! - бессвязное бормотание женщины было прервано звонкой пощечиной, нанесенной изящной, но сильной рукой Ирины.
- Ты что, сука, совсем отупела? Быстро показывай свои дойки! Можешь быть спокойна - наказание за неповиновение ты уже заработала - бархатный голос с нотками стали не предвещал ничего хорошего.
Конечно, Аня могла бы бороться - ростом она превышала обступивших ее девушек почти на голову, да и спортивная форма ее была не так уж плоха. Но она не стала, вернее не захотела. Оскорбительная пощечина в купе с грязными обзывательствами, направленными в ее адрес, странным образом увеличили и без того бушевавшее в ней пламя страсти до невозможных пределов. А мысль о предстоящем наказании окончательно сломило волю к сопротивлению.
Две девушки, одинаково сложившие руки на груди, пристально смотрели, как красивая высокая блондинка трясущимися руками пытается расстегнуть пуговицы на белоснежной блузке. Получалось у нее не очень - кое-как расстегнулась только верхняя: руки дрожали и не слушались, перед глазами все плыло, стыдливо пылающие уши то и дело ловили приказы: \"Быстрей, дрянь!\", \"Ну же! Нам что тут до вечера стоять?!\", \"Чего ты медлишь? Сама, наверное, только и жаждешь, чтобы выставить свои дойки напоказ! Давай живее!\"
- Вот нерасторопная корова! - с таким резюме о происходящем действии Инна резко рванула двумя руками белую ткань блузки.
Нерасстегнутые пуговицы коротким градом посыпались на пол. За ними последовала и сама блузка.
- Чего встала? Вытаскивай их!
Дрожащие пальцы послушно расстегнули верхнюю деталь нижнего белья, и лифчик присоединился к одежде на полу. Упругие груди весело скакнули на свободу и пару мгновений игриво покачивались. Аня поспешила целомудренно закрыться руками.
- Руки за голову, дрянь! Ноги на ширину плеч! - голосу Ирины Аня не могла не повиноваться.
В такой позе багровые соски с твердостью, которым мог бы позавидовать камень, вызывающе смотрели прямо в лица своих мучительниц, словно бросая им вызов. Мучительницы вызов приняли - не сговариваясь, они одновременно начали мять и тискать большие груди женщины, теребя и выкручивая соски.
Женщина стояла, боясь пошевелиться. Грубые ласки юных девушек доводили ее до исступления. С громким прерывистым дыханием можно было уловить чуть слышное \"да,+да!\"
- Ну вот, Анечка, а ты их скрывала от нас. Такую прелесть нельзя прятать за одеждой - теперь придется тебе ходить без нее.
От переживаемого унижения из прекрасных глаз потекли слезы, размывая по щекам тушь. Но Аня продолжала покорно стоять в той позе, в которой ей было велено. Обида на своих подопечных, о которых она заботилась, стыд, горечь от своего падения - все это наслаивалось друг на друга, перемешивалось, синтезировалось, от чего рождалось одно единственное чувство - Похоть. Да, именно похоть с большой буквы. Такой развратной и похотливой Аня не смогла