Моя странная история

Родился я нормальным мальчиком, дрался еще с садика, сам помню как наказывали, солдатики, машинки, это нормально, игры в казаки разбойники, все отлично, но… в третьем классе все изменилось. Я не был толстым как мой друг Витька, это мой лучший друг, с ним мы все делали вместе и уроки и даже по выходным мама разрешала к нему уходить с ночевкой, я защищал его от всех кто хотя бы посмел ему сказать или намекнуть, что он толстый, но он и в правду был толстым, но он мой друг. У него даже была жирная, суть свисающая грудь, я часто на нее смотрел и удивлялся этому. Но к новому году в третьем классе у меня начали сильно болеть, то есть ныть соски, я пожаловался маме, она подумала, что я где-то ударился, врач ничего не сказал, но нудящая боль не проходила, а потом… А потом начали набухать соски, они стали странно толстыми и выпирать в перед, они меня сильно раздражали, а потом отец заметил, что мой голос, что-то с ним стало не то. Витька хрипел, его голос наоборот из звонкого стал хрипучим, а у меня же он наоборот стал более мягким, когда никого не было дома я рычал, громко говорил, думал, что это поможет, но кроме того, что я срывал его ни что не менялось.
Я был простым мальчиком, то есть пацаном, а потом, я как-то собрал все свои игрушки, роботов и найдя на балконе коробку, запихал их и спрятал глубоко в шкафу, они стали мне неинтересными, даже начали раздражать. Все это длилось до середины лета, пока ко мне в магазине не обратилась женщина, она сказала «девочка», я с начала не понял, может она ошиблась и переспросил ее, тогда я не придал никакого значения, но с парнями я уже перестал играть, мой голос меня выдавал, я чувствовал себя жутко неловко, даже ущербно, хотелось хрипеть, но в место этого, я звонко кричал. Физиологически я был простым мальчиком, но, что-то во мне было не так и понимал это не только я, но и мои родители. К осени у меня соски перестали болеть, но на их месте у меня появилась грудь. Ужасно говорить, но это была настоящая грудь девочки, я заходил в ванну и рассматривал ее, нажимал пальцем, это были не мышцы, она была твердой, она была не моей, я не мог поверить, что это у меня. Перед школой мама повела меня в поликлинику, а потом началось, я не мог понять что случилось, но они забегали, посылали ко всяким врачам, анализы, к другим врачам, а потом… Мама ничего не сказала, она молчала, так же как молчал и отец, но я понял, что, что-то не так со мной, но тогда они так ничего мне и не сказали и я благодарен им за это.
Через несколько дней после завершения эпопеи с врачами, мама принесла домой целую сумку вещей, сказала, что знакомая с работы хотела их выбросить, ее дочь выросла, но они почти новые, по этому мама взяла их у нее, что бы постирать, привести в порядок и отдать нашей тете Лиде, у нее дочь моего возраста, Светка, я давно уже ее не видел, даже соскучился. Она достала их, разложила на диване и начала рассматривать, где надо подшить, а где просто пуговицы поменять. Мама попросила ей помочь. Я никогда не любил эту работу, гладить, да еще возиться с иголкой, но в этот раз я с удовольствием все делал. После стрики я почти все сам перегладил, я смотрел на эти вещи, складки, порой нелепый цвет ткани, непонятные для меня сборки и завязочки, пальцы сами их перебирали, а когда мама ушла, дома никого не было, я стал примерять на себя столь необычную одежду. Зачем я это сделал, может из-за любопытства, а может я и в правду, что-то почувствовал именно в тот самый момент, когда гладил одежду этой незнакомой девочки, что раньше носила ее.
Но я разделся до гола, встал перед зеркалом, необычное зрелище, тело мальчика, почти мальчика, худые ноги, маленькие бедра, штаны всегда с меня спадывали, живот как живот, а вот грудь, она не моя, она чужая, и если прикрыть низ тела, что я и сделал, то в зеркало на меня смотрела девчонка. Колючие глаза, грудь, лицо, да лицо изменилось за это лето, оно стало так же чужим, и волосы, с ними, то же было, что-то не то. И вообще в зеркале был не я, но меня это зрелище притянуло, не испугало, а наоборот создало любопытство и желание испытать, что-то новое, а новое было это одежда, для чего я в прочем и разделся.
Какого-то дискомфорта я не испытывал когда надел плавки, ну и что из того, что девчачьи, мало чем они отличались от моих, разве, что цвет да пару бантиков. Потеребив из пальцами, я взял футболку и надел на себя, она как и моя, что ношу всегда, снял и надел какую-то рубашку, нет наверное это была не рубашка, а кофточка. Рукава необычно короткие, попробовал натянуть, не получалось, широкие манжеты, и плечи странные, торчали вверх, увидев себя в таком виде я хихикнул. Ну ладно подумал я и продолжил. Джинсы не вписывались в этот наряд, хотя и были привычными, но и они были для меня в новинку, сидели низко, хотелось подтянуть повыше, они просто сползали с меня. Сняв их, я посмотрел на диван, джинсы были одни, оставались юбки и платья. Я начал с юбки, она пришлась в пору, в конце-то концов в Шотландии мужчины ведь носят юбки. Я поправил ее рукой, чуть одернул, неудобно ходить когда между ног дует, прошелся по комнате, посмотрел в зеркало, черт подери, там был совершенно не я, там была корявая девчонка, сгорбленная, сутулая, глаза горят огнем, и сильно сжатые губы, я сам испугался себя. Отвернувшись от зеркала, я все снял, бросил на диван, напялил свои джинсы и пошел на кухню, в душе было противно, еще противнее стало тогда, когда я подошел к окну, и тут моя рука потянулась к груди, прикрывая ее. Я заставил руки опуститься, но в душе было гадко, стыдно за себя, захотелось заплакать, по настоящему как в детстве заплакать, я стоял у окна и терпел, а слезы текли по щеке и капали на подоконник.
Наверное я целую неделю не выходил на улицу, сидел дома, рылся в интернете, что я там делал, сам не знаю, просто надо было себя чем-то занять. Мама собрала вещи, что я тогда оставил на диване и сложив аккуратно в сумку поставила его в шкаф, она ни сказала ни слова, но я видел ее глаза, они были грустными, отец молчал, он всегда молчал, но сейчас мне хотелось с ним поговорить и вот когда не было мамы дома, я обнял его, уж не помню когда я так делал, прижался и спросил.
- Папа, кто я? – я боялся ответа, уже несколько дней только и вертелось у меня в голове как этот вопрос.
Он обнял меня, вообще он у меня можно сказать, что сухой, редко улыбался, проявлял человеческие чувства, поговорить с ним по душам, я не мог себе даже представить такое, но сейчас я хотел этого, и не важно, что он скажет, мне не хватало его. Его руки легли мне на плечи, он молчал, молчал как всегда, но его руки говорили сами за себя, он погладил ими мне голову, стало так тепло, я ощутил их силу, спокойствие, уверенность, и это все передалось мне, я еще крепче прижался к нему.
- Ты мой сын, - спокойно ответил он.
В его голосе не было дрожи, он был ровный, даже мягкий, я почувствовал как на глазах появились слезы, я не хотел, что бы он видел и по этому покрепче прижался.
- Ты мой сын, - повторил он, - но природа не стоит на месте и она ищет новые пути развития,