что она достаточно возбудилась, ей понадобилась пара минут, чтобы внутри нее все затрепетало. Тогда она обессилено сползла с Екатерины и распростерлась рядом с ней.
Когда прошло первое оцепенение, Катя почувствовала, что полностью опустошилась. Приподнявшись над Леной, она погладила ее волосы и милое личико. Некоторое время полюбовавшись на ее умиротворенный вид, она со вздохом поднялась:
- Вставай. Тебе надо собираться и уходить. А перед уходом примешь ...ванну.
Лена почувствовала изменение тона женщины. Теперь она говорила как заботливый родственник, а не подружка.
- Выгоняешь? - обиженно надула губки Лена, соблазнительно потягиваясь.
- Нет, действительно пора, а то твоя маман забеспокоиться.
Упоминание о родителях вмиг поставили подростка на ноги. Выбрав из кучи разбросанной одежды свои шмотки, она вдруг застеснялась своей наготы и прикрываясь ими кинулась в ванную. Но Екатерина не смотрела на нее, она меланхолично рассматривала закат, покручивая в руках американскую сигарету. Волшебный день заканчивался. Надо было одеваться и убирать комнату.
За окном уже начало темнеть, когда Екатерина Сергеевна, стоя на пороге, провожала неожиданную пассию домой. Крепко обнявшись, и нисколько не стесняясь того, что кто-то может пройти мимо них, они взахлеб целовались, боясь оторваться друг от друга.
- Я люблю тебя! - порывисто прошептала между двумя поцелуями Лена, и неожиданно оторвавшись от подруги побежала вниз по лестнице.
Некоторое время Екатерина Сергеевна, прислонившись к косяку двери, стояла и слушала затихающий перестук девчоночьих каблуков. На лице ее блуждала немного грустная полуулыбка. Она, с высоты своих прожитых лет и горького опыта жизни прекрасно осознавала, что эта фраза девочки, впервые вкусившей древней игры, еще ничего не значит для нее. И теперь Лена уходила от нее, и уходила, вполне возможно, навсегда.