Хозяйки. Так повторялось каждый день. После обеда невольницу уводили в комнату и укладывали на кровать, милостиво давая отдохнуть, чтобы вечером подвергнуть её еще какой-нибудь изощренной пытке.

Но однажды, после обязательных водных процедур, традиционного завтрака и одевания служанки, приведя рабыню к Госпоже, почему-то ушли. Марианна восседала на своем троне в той самой одежде, в которой она была при их первой встрече. Илана заметила, что всегда стоявшие за троном девушки-гермофродитки, куда-то исчезли.
Госпожа смотрела на свою "девочку" и как-то странно улыбалась. Чинно сойдя со своего места, она обошла Илану со всех сторон, и, нежно обняв за плечо, торжественно объявила:
- Сегодня я привезу тебе подружку. Я думаю, она тебе понравится.
Рабыня с испугом посмотрела на Марианну и тихо замычала. Хозяйка, улыбнувшись, поцеловала Илану в лоб, поправила накладку, сжимавшую рот, и продолжила:
- Я эту куколку выслеживала несколько дней, и теперь настало время пригласить её погостить у нас. Правда, она еще ничего не умеет, не знает, но, глядя на тебя, думаю, быстро поймет, что от неё требуется. И вам вдвоем будет веселее. Я права?
Илана опустила голову. Госпожа хлопнула в ладоши, призывая служанок, и резко приказала:
- Отведите её в комнату. Прогулки сегодня не будет. Пасмурно. Уложите её в кровать. Пусть посидит дома.
Не произнеся ни слова, служанки отвели рабыню в её комнатушку. Войдя туда, Илана с удивлением увидела вторую кровать, по всей видимости, приготовленную для новой девушки. Девицы молча уложили рабыню на свою лежанку, ловко отстегнули цепь, сковывавшую ноги, и быстро связали их в нескольких местах тонкими ремнями, после чего натянули кожаный мешок и затянули шнурок на щиколотках. Затем они пристегнули к ошейнику цепь, ввинченную в стену. Такую же цепь они пристегнули и к ногам, лишив пленницу возможности свернуться "калачиком" или спустить ноги на пол.
Оценив свою работу, служанки быстро вышли из комнаты, заперев дверь.
- Этой стерве всё мало, - горько подумала Илана, - Кого еще она привезет в свой дом, над кем будет издеваться? Или я уже ей стала надоедать?
От этой мысли холодок пробежал по спине. Илана вдруг вспомнила, что утром не увидела тех двух девиц с членами, обычно с утра до вечера стоявших за троном, даже когда самой Марианны не было дома.
- Что она на этот раз придумала? – не могла успокоиться девушка, но ответа не могла найти.
На улице действительно было пасмурно. На стекле небольшого окна, расположенного в торцевой части комнатки, появились капельки дождя, небо потемнело, но в помещении было всё также тепло, и Илана, повернувшись на бок, уткнулась в небольшую подушку, закрыла глаза и скоро провалилась в тяжелый сон.

Шум резко открывшейся двери заставил невольницу вздрогнуть. Резко подняв голову, Илана почувствовала, как ошейник сдавил ей горло, и она поспешила снова лечь. В дверях стояла Госпожа, облокотившись на косяк. Глаза её злобно сверкали, руки немного подрагивали, нервно теребя висевший на шее шелковый шарфик.
- Кажется, у мадам неприятности, - злорадно подумала Илана.
- Не смотри на меня так! – рыкнула Марианна, - Всё нормально. Не радуйся! Просто пришлось повозиться с нашей новой постоялицей.
Госпожа присела на край кровати, будто там лежала не рабыня, а старая добрая подруга, с которой ей вдруг захотелось посплетничать. Её рука скользнула под нагрудник, пальцы, нащупав набухшую грудь девушки, начали её ласкать, вызывая у Иланы стон и мычание. Марианна всё настойчивее и энергичнее мяла полную упругую грудь девушки, дыхание у неё стало прерывистым и частым, глаза закатились, и из груди вдруг вырвался долгий протяжный глухой стон.
Хозяйка прогнулась назад, одним рывком разорвала на себе майку и, схватив свои огромные слегка отвисшие груди с темными кругами вокруг огромных, величиной с крупную фасоль, сосков, с силой сжала их двумя руками.
Илана во все глаза смотрела на Хозяйку, не понимая, что её так могло распалить. Ведь Марианна часто ласкала её грудь, залезала под тугие плавки, гладила круглые ягодицы, но всегда при этом оставалась спокойной. А тут…
Госпожа туманным взглядом посмотрела на свою рабыню и сдавленным голосом сказала:
- Сегодня ты будешь спать со мной. Тебя приготовят. А пока пососешь у моих красавиц.
Потом резко встала с кровати и, подцепив с пола порванную майку, быстро вышла из комнаты.

Всю вторую половину дня Илана отсасывала у гермофродиток поочередно, пока перед глазами не замелькали разноцветные круги, и она не повисла на "Т"-образной подпорке. Только тогда Госпожа приказала служанкам оттащить её в сторону и умыть. Сидя на своем троне, она плотоядно улыбалась, наблюдая, как измученную до предела рабыню усаживали в кресло-каталку, как вытирали ей лицо, залитое ставшей липкой и вонючей спермой, как запихивали в рот огромный грушевидный кляп.
Служанки уже хотели увезти обессиленную девушку в её комнату, но Марианна остановила их, приказав привязать рабыню к столбу.
- Пусть постоит до ужина! – гаркнула она, осматривая притянутую к толстому столбу девушку - А вы тащите сюда эту новенькую сучку! Только осторожнее! Она слишком бойкая. Как бы она не вырвалась.
Девицы спешно удалились, а Госпожа, усевшись на сой любимый трон, уставилась немигающим взглядом на Илану, с трудом державшуюся на ногах.
Появление "новой гостьи" затягивалось по непонятным причинам, и Марианна уже начинала нервничать. Она, то резко вскакивала и широкими шагами мерила огромную комнату, то снова усаживалась на своё излюбленное место, барабаня пальцами по подлокотникам, чтобы, посидев несколько мгновений, снова вскочить на ноги.
Хоть подобные всплески гнева случались очень редко, но по своему горькому опыту Илана прекрасно знала, что действия Хозяйки могут быть самыми непредсказуемыми. Сжавшись в комок от страха, она следила за Госпожой сквозь узкие прорези невольничьего шлема, сдавливавшего её всё еще миленькое личико.
Прошло еще несколько минут, но служанки не появлялись. Марианну начинала терзать откровенная ярость. Нервным шагом она подошла к рабыне, проверила крепость ремней и надежность кляпа, еще сильнее затянув на шее ремень от накладки, и в этот момент широкая дверь распахнулась.
Девицам, видимо, пришлось сильно попотеть. Это было заметно по их всклокоченным гривам и раскрасневшимся лицам. У одной из служанок, той, что была ростом немного ниже своей напарницы, на щеке "красовалась" жирная кровавая полоса.
Прислужницы медленно толкали перед собой уже знакомое Илане инвалидное кресло, на котором, извиваясь и мыча, на сколько это было возможно, сидела новая невольница. Одета она была в черный из латекса туго облегавший её стройное тело комбинезон в виде мешка, плотно обхватывавшего ноги, с высоким воротом. На ступни был натянут дополнительный кожаный мешок, завязанный на щиколотках. Руки, так же, как и у Иланы, были сложены за спиной "ладонь к локтю" и помещались в заднем кармане этого своеобразного платья. На голову был натянут невольничий шлем и заправлен в воротник, перехваченный широким ошейником с большим металлическим