отсвечивает. И дырка в ней, с мой палец диаметром, смотрит на меня. Тут мужик подался вперед, прижался ко мне передком, так что от его волосатого лобка стало щекотно моей жопе. Взял он меня снизу за грудь и резко привстал. Мои ноги оторвались от пола и я оказался сидящем на его хую. Я инстинктивно схватился за торчащую между ногами дубину. "За залупу, за залупу возьмись,"-прошептал мне на ухо мужик. Я передвинул одну руку на залупу, мужик шумно вздохнул, залупа еще больше надулась, напряглась и из нее брызнула тугая, как канат струя спермы. Ногти мужика впились в мою грудь, он кончал. Сперма из его конца все била и била, очень долго била, или мне так тогда только показалось...
Я сидел на хую, ощущал его всей своей промежностью, что-то там у меня сжалось, что-то потянуло, вид этого могучего орудия и этой могучей струи так возбудил меня, что я стал тоже самопроизвольно кончать. Не помню уже, как я слез тогда с хуя, как судорожно водил по телу мочалкой, смывая с него брызги спермы и запах чужого тела. Не помню, как глядя в пол от охватившего жгучего стыда, я прошел в раздевалку, обтерся полотенцем, оделся и выскочил на улицу. Бежать, бежать и бежать хотелось мне быстрее от этого места и больше не возвращаться, чтобы не видеть больше этого мужика с его огромным хером, не видеть этой струи спермы, не чувствовать сладкого томления в промежности. Бежать, куда глаза глядят..."Эй, заяц! Куда бежишь так быстро? Куда торопишься?"-раздался вдруг голос сбоку. Я замер на месте. Невдалеке от меня стоял тот самый мужик, которого я так боялся. Правда сейчас он был не такой уж страшный, был по зимнему тепло одет в дубленку и ондатровую шапку и его страшного орудия совсем не было видно. Но все равно я весь задрожал изнутри.
А мужик явно поджидал меня. "Куда, говорю, бежишь-то?"-еще раз повторил он и улыбнулся.-"Может вместе побежим? Ну-ну, не бойся, что ты прямо весь насупился и нахохлился. Что мама не разрешает с чужими дядьками знакомиться? И это правильно. Люди ведь разные бывают. К кому-то и близко подходить нельзя. Только это к другим... Ко мне можно... И даже нужно... И даже очень близко!"- последние слова он произнес шопотом. "Ну так что, заяц? Будешь со мною дружить? А? Я тебе еще что-нибудь покажу... и научу... Только ты ...уж сам решай, без мамы, нужно тебе это или не нужно? Я же видел, как тебе хорошо было, а будет еще лучше! А? Как тебя звать-то?"-мужик потрепал меня по затылку и лаского потянул за мочку уха. "Миша,"-еле слышно пролепетал я. "А я - Виталик, Виталий Алексееевич. Ну что, Мишаня, поехали ко мне в гости?" И я поехал. Уже через час я сидел в роскошной двухкомнатной квартире где-то на Полянке, и не просто сидел, а листал стопку мужских порнографических журналов. Квартира Виталика просто поразила меня.
Все в ней было продумано до мелочей, во всем был виден особый вкус и притязательность хозяина. Стены были задрапированы не какими-то бумажными обоями, а особыми тканями. Везде были развешаны картины, кажется сплошь голанцев, уж не знаю подлинники или копии, с изображением преимущественно голых лиц мужеского полу. Мебель была сплошной антиквариат. В одной комнате стояла большая двуспальная, если не сказать трех - или четырех-спальная кровать с резными голыми мальчиками-ангелочками на спинках. Над кроватью в потолок было вделано большое зеркало. Много же оно, наверное, могло рассказать о тайной жизни хозяина, о всех его гостях, о любовниках, об оргиях происходящих на этой кровати-сексодроме. В другой комнате стоял такой же огромный диван с двумя креслами.
На них было разбросано несколько мягких подушек-думочек, обтянутых золотистой шелковой тканью и еще, что мне тогда особенно бросилось в глаза, на подлокотниках лежали три лисьи шкурки, две рыжие и одна бурая, с головами лис и хвостами, которые смотрелись, как живые. В углу комнаты стояла позолоченная клетка, в ней постоянно суетилась по своим делам Марго, большая белая крыса. Время от времени она замирала и внимательно сквозь прутья смотрела на меня. Я чувствовал на себе этот ее взгляд и от того становилось как то уж совсем серо и неуютно на душе. Хуй ли я, простой парень сюда залетел, хуй ли маму не послушал. Выебет меня сейчас Виталик своим дрочилом, выебет и скормит потом этой вот твари. И никто не узнает, где могилка моя... Да-а-а...
А может обойдется? Хуй его знает... В ванной, обделанной сплошь зеркалами и розовой итальянской плиткой стояли специальные вазочки, наполненые лепестками различных цветков и благовониями. Плюс ко всему уйма всевозможной мужской косметики и парфюма. И это не какие-то там привычные всем неизбалованным советским кобелям одеколон "Саша" или там "Шипр". Там были сплошь Paris, London and NewYork, из названий которых я помню только "Арамис", в большом квадратном флаконе толстого стекла, и помню только потому, что получил его потом от Виталика в подарок и долгое время потом еще им пользовался... Кухня у Виталика была и вовсе не кухня, точнее она не была отдельным помещением, а была объединена с большой комнатой и отгорожена от нее дубовой стойкой, по типу бара.
Щас-то, конечно, такой планировочкой никого и не удивишь, но тогда я только рот раззевал от удивления на все эти изъебы... Да, богато жил мужик по тем временам, очень богато и развлечения у него были соответствующие,... как бы это сказать, аристократические... Но обо всем по-порядку! Итак я сидел и рассматривал голых мужиков в журналах, Виталик готовил что-то поесть на кухне. Наверняка я был у него уже далеко-далеко не первым. Многие мальчики уже побывали на моем месте, посидели на этом диване, полистали эти журнальчики... Я перелистывал страница за страницей и чувство раздвоенности не покидало меня. Мне хотелось и бежать отсюда как можно быстрее, домой к маме, в чистый и романтический мир детства. И в то же время какое-то нестерпимо сладостное чувство заставляло меня сидеть на месте, сидеть и постепенно погружаться в другой мир, мир взрослых, такой пугающий, но такой манящий.
Я смотрел на мужиков с настырно торчащими пиписьками и сладостное чувство становилось все сильнее и сильнее. Мужики были такие разные и пиписьки у них тоже были разные, кто-то мне нравился, кто-то нет, я смотрел, сравнивал и как-то подсознательно в голове у меня складывался тип мужика, который мне не просто нравился, а от одного вида которого я тащился и млел. Я вдруг почувствовал, что вот если бы, вот такой вот мужик вдруг захотел бы чего-нибудь от меня, захотел бы сделать что-то со мной... ну что-то такое..., то я бы не колеблясь на все согласился... на все-на все... И еще я вдруг понял вот что. Что Виталик-то как раз вот и есть такой вот мужик, который сможет со мной все, что захочет делать... Я взял еще один журнал. Он оказался гораздо откровеннее предыдущих. Здесь были фотографии с настоящей еблей. Я увидел, как мужики сосут хуи у других мужиков, как лижут друг другу жопы, ебут друг друга в очко.
Ничего подобного я, конечно, до этого не видел. Нет, я конечно, слышал про педиков, про гомиков, но они не были реальностью моей жизни, а больше были элементом