Аппендицит

На следующий день после празднования моего 14-летия я почувствовал сильную боль в животе, тошноту и меня вырвало. Мама вызвала скорую помощь, которая увезла нас в огромную городскую детскую больницу с подозрением на аппендицит.
В приемном покое я сдал анализы, а затем был осмотрен женщиной хирургом, которая сказала, что у меня аппендицит и меня оставляют в больнице, будут делать операцию. От этих слов меня обуял ужас. После оформления истории болезни санитарка повела меня, с подкашивающимися от страха ногами, по длинному коридору в душевую. Там она забрала у меня всю одежду и после мытья выдала больничную пижаму. После этой санобработки меня повели в хирургическое отделение, в 12-местную палату, где лежали мальчики и девочки всех возрастов. Через час за мной пришла молоденькая медсестричка (ее звали Лена), отвела меня в процедурную, где мне поставили два укола в попу, а затем она за руку повела меня в операционную. В операционной Лена велела мне раздеваться полностью и голышом проходить в следующую комнату. От страха перед видом операционной и стыда во мне вообще все опустилось.
В следующем большом зале, где было множество раковин меня с ног до головы осмотрела худощавая врачиха в хирургической униформе и в маске (как потом выяснилось - анестезиолог).
- Ах какие красивые мальчики к нам пожаловали - добрым голосом сказала она - А почему наш герой не побрит? Кто готовил пацана к операции?
Медсестра, приведшая меня виновато ахнула и стала объяснять, что я на вид еще совсем мальчик и видимо постовая медсестра не подумала, что у меня уже растут волосы на лобке. "У него не просто волосы, а целые кусты, да и письку он вон какую отрастил" - улыбаясь сказала худощавая врачиха.
От этих слов я чуть не провалился от стыда. Надо сказать, что писька у меня всегда была намного больше чем у сверстников и раньше я стеснялся этого, всячески избегал показывать ее в кругу друзей и стыдливо переживал, когда в пионерских лагерях нас водили в баню и все пацаны и воспитатель зырили на мою письку. А в последнее время, когда мои половые органы резко увеличились, кожа на них потемнела, а вокруг нее и на лобке выросли кучерявые черные, как на моей голове, волосы, я уже старался никому не показываться голым и давно уже не допускал в душ маму.
Заметив мое смущение, врачиха стала меня подбадривать и успокаивать словами, направленными на то, чтобы я не боялся, что кто-то украдет мою письку, и не стеснялся, так как я голышом такой же красивый, как и в одежде. От таких слов у меня на душе стало как то теплее. Мне еще ни разу никто не говорил таких необычных и приятных комплиментов.
Лена сначала решила отвести меня для бритья обратно в отделение. Но анестезиолог решила по другому: "Возвращаться в отделение - плохая примета, принеси от туда бритву и побрей его здесь".
Минуты через две Лена вернулась с одноразовым станком, поставила меня перед раковиной, намылила все мои места, покрытые волосами и тщательно выбрила. В процессе бритья она все время держала в руке мою письку, поворачивала ее то влево, то вправо, чтобы лучше выбрить волосы. От этих манипуляций писька стала постепенно набухать, головка оголилась и вскоре мой аппарат стоял вверх, доходя до самого пупка. Вновь моему стыду не было предела, лицо залило краской. А медсестра сначала делала вид, что ничего не замечает, а потом стала лукаво улыбаться.. В этот момент зашла анестезиолог и конечно стала шутить на тему моей эрекции. Слава богу ее шутки были довольно добрые и закончились они тем, что она сказала, чтобы я не переживал, что у всех мальчиков, которых бреют перед операцией обязательно встает писька.
Наконец процедура бриться была закончена, Лена намочила вафельное полотенце и тщательно вытерла все мыло. Моя писька постепенно опала и мне показалось, что без волос она выглядит еще больше, чем прежде.
Меня повели в саму операционную и сказали ложиться на стол. Только что было прошедший страх стал вновь меня одолевать, мои коленки задрожали, затем я почувствовал дрожь во всем теле. Я лег на стол и мои руки и ноги крепко пристегнули к столу. Я весь дрожал пока ко мне не подошла анестезиолог. Она погладила меня по голове, по груди теплыми руками, сказала несколько добрых слов и это меня немного успокоило. В следующий момент над моим лицом натянули простынь, в вену руки воткнули иглу и на рот и нос положили маску. Сначала через маску шел обычный воздух, но затем пошел странный запах, который сначала раздражал меня, но вскоре я стал погружаться в сон и отрубился.
Проснулся я на каталке от того, что анестезиолог била меня по щекам и кричала мое имя. Меня повезли в палату и там переложили на мою кровать. Когда меня голого перекладывали, вся палата пристально смотрела в мою сторону. Я почти сразу же снова уснул, а когда проснулся глубокой ночью, то почувствовал, что очень хочу писать и у меня нестерпимо болит живот. К счастью пришла медсестра, сделала мне обезболивающий укол в ногу, поставила мне утку между ног и я в нее отлил море мочи.
Утром был обход и меня осматривал хирург, отбросив в сторону одеяло, так, что я опять был на обозрении у всей палаты голышом. Но затем то же самое было и со многими другими детьми. А моего соседа по койке, 15 летнего Колю, которому предстояла операция на паховой грыже, вообще поставили между коек голышом и зав. отделением велел ему приседать поочередно на одной и на второй ноге. После этого я уже не так стеснялся своей наготы.
Шесть раз в день мне делали уколы, причем, несмотря на сильную боль, медсестры заставляли меня поворачиваться на бок, чтобы доступной была моя попа. Надо сказать, что все медсестры были очень ласковыми и внимательными.
После обеда меня переложили на каталку и повезли в перевязочную. Там уже знакомая мне Лена, которая брила мой лобок, сняла марлевую наклейку и я увидел, свою ужасную красную рану, перетянутую швами и торчащую из нее пластиковую трубочку. Я спросил, для чего это и получил ответ, что сейчас мне через нее зальют лекарство, и потом ее вытащат. Я еще не знал, какой ужас меня ожидает впереди и поэтому лежал и улыбался, смущенный свои голым видом.
Затем в перевязочную зашла хирург, которая осматривала меня в приемном покое и потом оперировала, внимательно прощупала мой живот, набрала шприц с какой-то гадостью, вставила его конец в трубку и со словами "Миленький, надо немного потерпеть" стала вливать эту гадость через трубку мне в живот. Острейшая боль поразила меня. Я закричал и заплакал, стал руками препятствовать ей. Она немного разозлилась, стала меня укорять, что мол такой большой парень, будущий наш защитник, а плачет как ребенок. Я прикусил язык и стал терпеть, кряхтя и постанывая. Лена при этом сочувственно меня гладила по ногам, поднимаясь своими руками все выше и выше. Наконец она стала гладить мой пах и даже несколько раз прошлась по моей письке и мошонке. Такие ласки мне были приятны и помогли справиться с болью. Когда все лекарство было впрыснуто, врач сказала еще раз потерпеть и стала вытаскивать трубку. Это тоже было очень больно, но немного полегче. Когда