было что-то загадочное, я и тогда уже понимал, что это неспроста.

У меня еще раньше созрел план, когда она уйдет, не теряя времени - проникнуть к Танюшке в постель. Выждав момент, я приступил к осуществлению задуманного... Танюша тоже не спала, а поджидала меня. « Какая она теплая, нежная и гладкая», наполнялась моя голова детскими мыслями, очутившись под одной простынкой. Я тогда сначала растерялся и не знал, что мне делать, но прижавшись к ней и немного привыкнув, я стал действовать. Спустившись в область её письки, я стал разглядывать эту таинственную щелку. Она напоминала мне пирожок, который был разделен на две половинки. Танюшка развела ноги так, чтобы мне было удобно рассмотреть её. Моё сердечко стучало так, что по мне гуляла дрожь: страх и радость сплелись в этот миг. Наши кровати стояли возле окна, нас с моей пассией разделял только проход и стол воспитателя. «Если придет воспитатель, я должен - быстро попасть к себе в кровать», продумал свои дальнейшие действия.

« Какая она красивенькая и такая приятная и гладкая», когда я своими пальчиками трогал её тело. Танюшка сначала от смущения зажала кулачки под подбородком, но потом осмелела, и пальчиками сама раздвинула свою пещерку, то, что я увидел, не мог сразу осмыслить. Это пространство оказалось совсем не дыркой, которую ожидал увидеть, а пещерку с небольшой пипкой. Оно напомнило мне по цвету бледно-розовую окраску нутра морской раковины, которая была у меня дома. Она большая, и когда прикладывал её к уху, как говорили, что можно слышать рокот морской волны. Я указательным пальцем стал теребить пипочку, подружке стало особо весело, она улыбалась, издавая тихие вздохи, подаваясь вперед на мой пальчик, ей, как и мне было волнительно.

Меня так увлекла эта процедура, что я как практикующий врач, проникал в потаенные области пещерки. Мой писун неожиданно отреагировал на волнение и оказался в эрегированном состоянии. То, что происходило с моим телом, я запомнил навсегда. Дрожали конечности, и по телу что-то волнительно свербело. Осмысливая теперь тот момент, снова вхожу в такую сладостную атмосферу. В то время все слилось в одном месте: летний день, пусть и жарко, но мы лежим вместе с Танюшкой на ее кровати. В познании друг друга - очень интимное дело, мы доверились друг другу. Сам не знал, что она мне не откажет. Первый раз в жизни в таком возрасте испытывал свой организм, а после этого дня мне было уже подвластно познания других подружек. Я не знал еще такого чувства (оргазм), только тогда, и слова такого долго не знал, пока не узнал в школе у ребят, которые уже имели дело с сексом. О своих похождениях старался не говорить, чтобы не подводить девочек.

Таня, отдавалась мне, как своему законному мужу, но, я только лег на неё сверху и стал тереться, имитируя половой акт. Я никуда писун не совал, а только водил в прорези или проёме дух припухлых губ, туда-сюда, там было скользко от влаги. Мне еще было невдомёк, что надо совать в дырочку, которую я не обнаружил, но внизу я увидел пленочку, но не мог знать тогда, что это плева. Таня никак не стеснялась, и мне так это забавляло, что я покрылся испариной, не знаю, но это не зависело от меня… В спальне кроме нас двоих все спали, а мы продолжали телесное знакомство. Для меня была интригующей ее щелка, которая странным образом обрывалась и тут же располагалась дырочка попки. Когда я задрал ее ноги и развел бедра, то это оказалось единое розовое ущелье. Мне все нравилось, а тем более после случая, когда мне взрослая девчонка нашей уборщицы показывала взрослую письку. Ее звали Маринкой, и она помогала матери мыть полы в спальнях. Я видел, сику (и так величали пи..ду) тогда, как из такой же похожей щелки, только окруженной рыжими кудряшками, вытекала жидкость похожая на бело-розовый кисель, который нам давали в обед, у нашей Кати детсадовской подсобницы. Её подловил пьяница и насиловал при мне, когда ходили в парк за травой для кроликов. До сих пор отчетливо запомнил все моменты полового акта. Тогда я только и услышал, что взрослые называли это действие изнасилование. А до сего дня, я и не знал, что так ебу…ся мамы с папами, а оказалось и все мужчины с женщинами.

Теперь и я в роли взрослого мужчины, с моей голенькой подружкой совершаю сексуальный акт. «Только бы нас не застала воспитательница за этим занятием», все время я себя мысленно контролировал.

Потом мы решили поменяться местами, и теперь моя Танюшка трогала мою писю. Двумя пальчиками она стянула с головки кожицу, она у меня свободно открывалась и гладила поверхность залупки. Её заинтересовала прорезь на залупке, она стала ее расширять. Конечно, я не знал ни одного названия наших сик и их структурного строения.
- Это и есть дырочка, откуда ты писаешь?
- Да,- улыбнулся я, мне было щекотно, я ели сдерживался, чтобы не описаться. Мне было так щекотно, что я напрягся, такого я никогда не ощущал, она начала подрачивать писун. От этого мне стало не по себе. Я оттолкнул ее, какой-то страх охватил меня. Что я мог понимать тогда? Я не понимал, что продолжив - получу оргазм, если бы теперь, то, я бы не упустил такую возможность. Но, то было тогда! Я попробовал сделать сам, и мне стало приятно, при этих движениях - ощущал непередаваемую усладу. Только с тех пор я стал дрочить. Как сейчас помню: я, когда трогал письку, то наша кастелянша первая в моей жизни сказала:
- Будешь часто трогать хуёк, он у тебя не вырастет.

«Почему она так сказала на его?» - я понял только потом, когда узнал его настоящее имя – х…й.

Значит, она тогда уже знала для чего человек дрочит?! Я только начинал познавать этот прекрасный мир, которым занимаются и наслаждаются люди.

В комнате все спали, и мы спокойно продолжали наше общение. Мне было щекотно и приятно, что меня трогает подружка. Я не прекращаю трогать её письку, мне не хотелось с ней расставаться. Она не сопротивлялось, а отдавалась моим желаниям. Яички так же ее привлекли, они у меня уже свисали, и она щупала, я только боялся, чтобы она не сделала мне больно. Недавно, до этого я получил по яйцам, - так я, потом, услышал их настоящее название - яички. Это мне сынок нашей кастелянши Толик, заехал ногой по ним со всей силы. Он учился во втором классе и приходил в садик к матери, а ее звали тетя Клава. Тогда было так больно, что я кричал на всю улицу. Сбежался, соответственно, весь персонал, меня унесла Виктория Ефимовна - моя воспитательница в ванную, стащила песочницы (шорты на лямках) и старательно успокаивала, как могла. У меня лились слезы, я теперь думал, только об одном «будет ли работать моя писька».

Я не смыслил во всех анатомических и физиологических делах, но вот об этом я почему-то тогда подумал. Когда стащили с меня трусики, на них была кровь, из дырочки писуна выступила капелька крови. Тогда Танюшка тоже была рядом и видела моего травмированного «птенчика», она за меня очень переживала и не отходила от меня.

Теперь она вспомнила это случай:
- Тебе сейчас не больно, а то я видела у тебя кровь?
- Нет, - прошло, мне сказали: - до свадьбы заживет, - с улыбкой произнес я,
- Толика