Козёл.
Что-то такое я и ожидал втайне даже о самого себя. Это ведь я, старый селадон, ощущал взрыв Вселенной и эстетическое наслаждение её молодостью. А она хоть и испытала со мной свой первый оргазм, но по сути была и осталась вульгарной, дурной, развращённой девчонкой. Мне стало жалко себя - не её! Она уже отдавалась своим мальчишкам до меня. Мир рухнул, придавив меня своими обломками.
- Гад, - сказала она равнодушно. - Сволочь.
Ладно. Я хоть и селадон, но старый, то есть опытный. И убью сейчас двух зайцев. Я знаю, почему она не уходит и чего ждёт.
- Подожди секунду, солнышко, - грустно сказал я, - сейчас вернусь.
И я вернулся. С камерой в руках. Я включил воспроизведение и развернул экран в её сторону.
- Смотри.
На маленьком экранчике она сама вошла в комнату в одних трусиках, сама сорвала с себя футболку, сама расстегнула мне брюки и стянула их вместе с трусами. Я, конечно, на экране выглядел далеко не Апполоном, но, несмотря на это, она сама стала делать мне минет, присев у моих колен на корточки (хороша, чертовка, вопреки всей её вульгарности, просто чудо какое-то!). Я её пальцем не тронул: стоял, оперевшись руками о стол за своей спиной.
- Ты думаешь, тебе поверят после этого? Кто, скажи, кого изнасиловал?
С её лица слетело хищное выражение, и она снова превратилась в маленькую нежную девочку. Растерянную, обиженную, и от этого ещё более желанную. Первый заяц был убит.
Лиза встала. Я выключил камеру и взял её за руки.
- Я хочу встречаться с тобой, милая моя, хорошая моя девочка, - она вскинула на меня свои ресницы. - Устрой своим мальчишкам каникулы. Только я и никто больше. Тебе было хорошо со мной? - Она кивнула. - Тебе будет хорошо со мной. Будем считать, что мы заключили договор.
- Какой договор? - не поняла Лиза.
Я засмеялся и провёл пальцем по её губам.
- Это стоит пять долларов.
Мой палец просчитал её позвонки на спине и опустился к чудной попке.
- Это десять.
Палец забрался под бахрому шортиков, проскользнул по внешней стороне бедра к губкам, получившим сегодня своё первое удовольствие, но так и оставшимися нетронутыми.
- Это пятнадцать. Всё вместе тридцать, - мой палец поглаживал её губки сквозь шёлковую ткань. - А если здесь до завтра никто не побывает (она возмущённо взглянула на меня), получишь премию.
У неё в ладошке оказалась сложенная двадцатка.
- Это тебе за сегодня, солнышко, чтоб ты поняла, что я тебя не обманываю. Согласна?
Она развернула купюру и посмотрела её на солнце. С понтом - опытная.
- Согласна. А сколько премия?
Второй заяц был тоже убит.
- Думай не об этом. А перестань бояться. Иначе хорошо будет только мне. Мать когда возвращается?
- После восьми вечера.
И мы расстались. До завтрашнего утра.