Вот прямо на месте! Только как их убьешь, когда ни рукой, ни ногой не махнуть? И чем убить – погремушкой, что ли?
Забрал меня все-таки Борька снова на стол. Все расстегнул, снял ползунки уродские. Свернулась я клубочком, он меня погладил.
- Это не все, понимаете, доктор, еще она голышом всегда бегает.
Мишка умничает:
- И хорошо, девочкам это для здоровья полезно. Пусть все тело воздухом дышит.
Тут Борька вытащил соску и руки мне развязывает. Ой, мамочки, неужели все кончилось?
Точно. Сел он в свободное кресло, меня между колен к себе спиной, к остальной компании передом поставил. Гладит по спине, я то ли от радости, то ли от всего пережитого поскуливаю, и руками закрываюсь, конечно. А Борька мне не мешает, шепчет на ухо:
- Ну все, уже все, молодчина ты. Теперь Иркина очередь. Справедливо?
Я башкой мотнула: еще бы не справедливо!
Он дальше шепчет:
- Видишь, у нее платье с поясом? Вот когда скажу, пояс развяжешь. А расстегивать не надо ничего. Хорошо? И сразу потом булавки притащишь из своей комнаты, – и вслух продолжает:
- Вот еще, доктора, такое дело, – и на руку мою показывает, которой я свое богатство прикрываю, - Дочка моя, сами видите, все время за письку себя хватает. Даже при посторонних. Может целый день ее на ходу теребить.
- О, вот это уже серьезно! – с умным видом отвечает Мишка, - Верно, коллега?
- А... ага, - кивает Ирка со счастливым видом: интересно ей, какую еще игру со мной придумали.
- Это же страшная болезнь писюнотерус! – Разглагольствует Мишка. – У девочек такое бывает. Верно, доктор?
- Верно! – радостно фыркает Ирка.
- Будем лечить. Вижу, клизмы у вас есть, это хорошо.
Тут я перепугалась, а Борька меня по голове гладит и шепчет:
- Не бойся, я тебя в обиду не дам. А вот подруге твоей хватит одетой скакать. Но ты делай вид, что испугалась.
Мне и вид особенно делать не надо. Давай ныть:
- Ой, не надо клизму, пожалуйста...
- Как это не надо? – разводит руками Мишка. – Ведь только клизмами и лечится. Правда, коллега?
- Правда! – ухмыляется Ирка. – Обязательно надо.
Вот подруга называется!
- Это же смертельная болезнь! Половина ...девочек от нее помирает. А кто выжил, бегает вот и письку теребит все время.
- Лечить! Страшная болезнь! Нельзя не лечить! – радуется Ирка.
- Верно, коллега, - подтверждает Мишка. – Ужасная болезнь. И заразная до чертиков, правда?
- Ага! – веселится Ирка. Только тут и мне смешно стало. Я уже столько натерпелась, что сейчас сразу просекла, к чему Мишка клонит.
А он дал ей порадоваться и продолжает не спеша, все так же солидно:
- Пацанам, конечно, не страшно. А вот девочки сразу подхватывают. Одно спасенье, если сразу лечение начать. Ой, чуть не забыл: ты нашу больную трогала.
Тут и до этой дурочки дошло. Как ветром ее с дивана сдуло. Но Мишка ее сзади за бока поймал - снизу вверх так руками махнул и ухватил чуть ниже талии под платьем.
Как Ирка верещала! До сих пор вспомнить приятно. Руками машет, лягается, вопит:
- Не надо! Меня не надо!
Тут Борька подскочил и тоже ее за бока схватил, за талию. Давай у Мишки отбирать:
- Отдай девочку, маньяк! Может, она и не заразилась!
А тот к себе тянет:
- Вот обследуем и будет ясно.
Ирка у них в руках в воздухе болтается вверх спиной, тоже что-то орет заунывно...
Тут Борька мне подмигнул. Распустила я пояс – он бантиком был на спине завязан. И за булавками сгоняла. У меня на столике туалетном десяток французских булавок лежал, их Борька и просил. Сгребла, и обратно бегом: интересно же!
Тащат они ее каждый к себе. Один говорит: "пожалей девочку", другой: "вот я и жалею, ее срочно осмотреть надо и лечить". И от этой дерготни руки у них как будто бы случайно съезжают понемножку. Так что Мишка с нее постепенно колготки с трусиками стаскивает, а Борька платье вверх заворачивает. А эта дура молотит руками-ногами, только помогает им себя раздеть.
Скоро Борька все платье Ирке на голову завернул, сквозь него за руки держит. А колготки уже только на щиколотках висят под Мишкиными руками.
Наконец я Ирку голышом увидела! Под платьем у нее ничего не было, лифчики мы тогда не носили еще, а трусы болтались на колготках. До того мне пейзаж понравился, что не выдержала, за дрыгающуюся попу ущипнула. Потом присела и по соску ей нащелкала. Чтоб не радовалась, когда надо мной издеваются.
Борька шепчет:
- Успеешь ее полапать еще сколько хочешь. Сейчас сколи подол над головой как следует.
Ну, мне булавок не жалко! Всем десятком приколола. Потом сама придумала: сгоняла за вторым десятком (у мамы моей запасы как на случай войны были) и рукава еще к платью пристегнула. Тут слышу: "стук, шмяк". Сандалики с нее свалились. Мишка расстегнул, наверно.
Тут Борька ему кивнул, к себе Ирку дернул. У Мишки в руках только колготки остались. Сгреб Борька ее подмышку, сел на диван, ее на колени посадил. Ирка ревет из платья своего, руками там дергает. А Борька ее утешает и гордо так:
- Все-все, я тебя спас. Не будет тебе доктор клизму ставить, мы ему не дадим.
А Ирка утешается не очень, она не каждый день у мальчишки на руках голяком сидит. Тоже мне, барыня! Надо мной ржала, вот побудь теперь в моей шкуре. Видок у нее веселый, конечно. Снизу голенькая, на башке платье мешком. И закрыться нечем: пристегнутые руки внутри платья елозят. Мишка подошел, тоже смотрит.
Жалко, что сиськи все-таки платьем прикрыты. И ноги она то так скрестит, то наоборот. Что между них, не рассмотреть. Но это все Борька быстро исправил.
- Не дадим нашу девочку обследовать, правда? А то страшный доктор начнет сиськи нам лапать... – беседует с ней, а сам спереди платье задрал еще выше и любуется. Давай ей наглаживать и теребить:
- Никому-никому мы такие хорошие сиськи не дадим трогать. Никому наши красивые сосочки не дадим лапать!
Ирка заизвивалась, а Борька тогда просто ее попой на коленях своих оставил, а лопатками на диван опрокинул и руки над головой к нему прижал.
- От всех мы такие симпатичные сисятки спрячем, никому не покажем! – говорит, а сам свободной рукой их мнет нахально с хозяйским видом.
Ирке только и осталось, что ногами махать. Ох, не советовала бы я ей... Теперь все как на витрине стало видно. И борькина рука через секунду там оказалась. А девчонок дрочить он на мне наловчился уже. Чуть ли не сразу там чавкать и хлюпать начало.
А Ирка вместо чтоб радоваться, разоряется:
- Придурок! Отпусти сейчас же!
Тут Борька вроде обиделся.
- Ну вот, я ее от доктора спасаю, а она обзывается. Тогда, профессор, пациентка ваша. Только сначала я ее сам вылечу. От хамства.
Дрочить бросил, попой кверху развернул, разложил у себя на коленях поудобней... Да, меня Борька так сильно ни разу не шлепал! Прямо на попке у нее отпечатки красные от его руки остались. А потом и мне кивнул:
- Научи свою подружку уму-разуму.
Сбылась моя мечта! Вложила я Ирке ума в задние ворота. А Борька ее держит и умничает:
- Приятный звук аплодисментов. Люблю послушать... Ладно, хватит для начала. Ее доктор ждет. Придется отдавать.
Берет ее в подьемный кран – одной рукой между ножек, второй под сиськами. Я уже на своей шкуре знаю, какая это ухватка гнусная. Никак из нее даже