Облегчение Аси

Ася сидела в коридоре больницы, рядом с дверью врача и тоскливо поглядывала на лампочку над дверью. Когда лампочка зажжется, ей можно будет войти. Время тянулось медленно, до неё на обследование уже вошли две девочки приблизительно ее возраста, и каждая пробыла у врача достаточно долгое время. Ася барабанила пальцами по коленям и постукивала ногой по полу от нетерпения. Наконец долгожданный огонек зажегся. Она встала, постучалась и, не дождавшись ответа, засунула голову в дверь.
- Можно?
- Да, заходи, - ответила ей сидящая за столом женщина лет 40, с прямой осанкой и короткими темными волосами.
Это была Наталья Сергеевна, хирург и гинеколог, именно она и должна была осмотреть Асю.
- Подойди сюда, - спокойно сказала она.
Ася покорно подошла и встала перед столом.
- Ваш врач сказала, что ты жалуешься на напряжение в области промежности. Это так?
Ася занималась гимнастикой, и однажды пожаловалась на это своему тренеру, с которой у нее сложились хорошие отношения.
- Да, правда.
- Давай мы посмотрим. Раздевайся снизу, - сказала Наталья Сергеевна.
Ася села на кушетку, стоящую у стены и покрытую пленкой, стянула кроссовки, потом джинсы.
- Целиком? – замялась она.
- Да, и трусы тоже, - Наталья Сергеевна в это время начала что-то писать на бумаге, в специальной тетрадке, вероятно, историю болезни.
Ася стащила трусики, поднялась и подошла неуверенным шагом к столу. Ей было неловко.
Врач внимательно посмотрела на ее девичью промежность.
- Ого, как у тебя всего много.
Асины гениталии действительно выступали вперед. Ее половые губы и клитор были больше обычных. Такое обилие женской плоти, видимо, и вызывало напряжение в ее интимных местах во время занятий гимнастикой, а иногда и причиняло сильную боль, когда она задевала своим венериным холмом случайно гимнастический брус.
Наталья Сергеевна долго разглядывала ее гениталии, потом усадила в гинекологическое кресло и изучила их уже там, раздвигая половые губы Аси. Ася чувствовала волнение, стыд и легкое возбуждение оттого, что незнакомая взрослая женщина вот так открыто видит и ощупывает ее самые сокровенные места.
- Надо будет это исправить, - вдруг заявила Наталья Сергеевна.
- Как исправить? – кашлянув от волнения, спросила Ася.
- Не волнуйся, немножко хирургии, и ты в порядке, - сказала врач, заметив ее беспокойство и слегка улыбнувшись. - Приходи завтра в 13. Я проведу тебе небольшую операцию, и тебе станет лучше.
- Что за операцию?
- Стандартная операция. Уменьшение губок и клитора, подрежем тебе немножко между ножек - небрежно сказала Наталья Сергеевна. - Немножко полежишь потом.
- Ну... - Ася замешкалась, - это не полностью отрезается?
- Нет, конечно, - рассмеялась врач. - Мы тебе только почистим немножко промежность и все.
При этих словах внутри девочки что-то перевернулось. Она почувствовала сильнейшее возбуждение и стала быстрее одеваться, чтобы этого никто не заметил. Позже, дома, лежа в кровати, она вспоминала это ощущение, прокручивая в уме сегодняшнюю сценку, и снова испытывала то же чувство возбуждения и страха.
"Тебя облегчат", - слышались ей слова Натальи Сергеевны.
Ей пришли на ум два слова: "женское обрезание". Это та жестокая процедура, про которую она что-то когда-то читала и теперь пыталась вспомнить, что именно. Девочкам удаляли клитор и губы, в основном, это происходило в Африке и Азии... Но, как ни странно, думая об этом, Ася испытывала только сладкое возбуждение. Вопреки тому, что говорилось об обрезании, она интуитивно чувствовала, ей казалось, что обрезаемые испытывают в этот момент оргазм. То, что этот оргазм последний только придает ему остроту. Это расставание с клиторальной сексуальностью и одновременно ее вершина. В этот оргазм как бы вмещаются все оргазмы, которые могли бы быть. И она ласкала свои выступающие гениталии и представляла себя жертвенной девой, кладущей свои половые органы под каменный нож во время языческого обряда...
А ещё она вспоминала тех уже обрезанных девушек, которых она видела в гимнастической душевой и в женской бане. Они были такие красивые... Их миниатюрные гладенько выбритые гениталии без выступающих губок притягивали взгляд, и Ася втайне, стоя под теплыми струями, разглядывала их. Ее очень интересовало, каково это – быть обрезанной, но спросить она стеснялась, это было бы бестактно. Когда она думала о том, что ее тоже могут обрезать, она ощущала ужас и в то же время какое-то идущее из подсознания желание тоже быть обрезанной.
Она вспоминала одну девушку лет двадцати из старшей секции, с которой мылась как-то в одном отделении. Девушка стояла под душем, ее мокрые темные волосы красиво лежали на плечах, она намыливала руками свое тонкое тело, а Ася не могла оторвать глаз от ее пипочки, от которой после обрезания осталась одна маленькая безволосая щелочка...
...На следующий день к 13 Ася была у знакомой двери. Сердце её нервно стучало, ночью ей снились беспокойные странные сны, и ее взбудораженное воображение рисовало ей гнетущие картины. Она постучалась, и ее пригласили войти.
- Проходи в соседнюю комнату, - сказала ждавшая ее Наталья Сергеевна.
На руках ее были белые резиновые перчатки.
Ася прошла. Там у стены стояла кушетка со шторкой, сбоку – железный столик для инструментов.
- Раздевайся, - раздался за ее спиной голос врача.
Наталье Сергеевна помогала молоденькая медсестра. Сначала сняла верхнюю одежду и осталась в купальнике. Она почему-то специально надела купальник, когда шла на процедуру.
"Сейчас меня очистят под трусиками" - вертелось у нее в голове.
- Купальник тоже снимай, - сказала медсестра.
Ася безропотно разделась догола, ее сердце бешено колотилось.
"Боже, как сладко и как возбуждающе", - думала она, глядя на кушетку.
Она чувствовала так, как будто ее сейчас должны лишить девственности.
- Ложись и раздвинь ноги! – услышала она снова властный голос.
Ася навсегда запомнила то, что с ней произошло потом. В минуты возбуждения она вспоминает этот момент, и ее снова охватывает сладкая дрожь. Произошедшее стало для нее тем, что не забывается никогда. Врач все делала не спеша, как в замедленной съемке, никуда не торопясь. Сначала она взяла острую бритву и выбрила Асины лобочек и губы, пройдясь по складочкам. Прикосновение холодного металла и сама процедура возбуждали необычайно. Были сбриты все волоски, в результате чего голенькая киска Аси приняла вид совсем девчачий, детский.
- Потерпи, сейчас будет немного больно, - сказала врач, набирая в шприц лидокаин для обезболивания.
Она протерла холодной влажной тряпочкой половые органы девочки, потом растерла ...каким-то антисептиком. Потом оттянула левую губку и быстро вонзила иголку шприца в ее основание.
- Ой, - негромко вздохнула Ася.
От укола и вошедшего в плоть шприца она испытала острую резкую боль, которую, впрочем, можно, было терпеть. И эта боль быстро утихла. Вся эта процедура вызывала у Аси какие-то звериные, древние чувства. Она воображала себе, как ее сочные гениталии приносят в жертву, как это усекновение убирает все лишнее, оставляя только самое нежное женское начало. Она чувствовала жгучий интерес