его яички, оголяя головку его члена. Совсем по-другому вела себя классная... всем видом показывая, что ей это совершенно не интересно, она, тем не менее, пялилась прямо на член своего воспитанника.
Вскоре моя сестра покончила с Артамоновым и, сказав ему, что он может идти одеваться, жестом позвала следующего. Всё вышеописанное она проделывала с каждым, и каждый краснел, когда рука красивой молоденькой женщины касалась его самого сокровенного места и когда любопытный взгляд классной нагло и бесцеремонно осматривал его.
Хоть я и был последним, но моя очередь должна была рано или поздно наступить. И она наступила. Я неуверенно подошёл к своей сестре. Старшая врачиха задала свой обычный вопрос...
- Фамилия?
- Яшин, - мне, как и Артамонову, не дали самому ответить на этот очень простой вопрос, но ответила вместо меня вовсе не классная, а моя сестра.
- Подойди поближе, - продолжила она и начала давать мне стандартные указания... поднять ногу, присесть, показать руки. Все это я исполнял в точности.
Наконец, настала самая неприятная часть осмотра. Сестра старательно натёрла руки спиртом и коснулась руками резинки моих плавок. Я подумал, что она ни разу, наверное, не видела меня голым, не считая, конечно того времени, когда я был ещё очень мал. Зато я видел её голой много раз. Я уже три года подглядывал за ней, когда она мылась в ванной или ходила в туалет. Я постоянно ожидал, что она станет разглядывать интимные части своего тела и даже начнёт мастурбировать (я ведь так много слышал об этом от друзей), но этого не происходило. Вероятно, ей хватало просто секса, которым она начала заниматься ещё в школе, несмотря на то, что была круглой отличницей и просто умницей, на которую не могли нахвалиться учителя. Она часто приводила домой парней из класса, когда отсутствовали родители, и запиралась с ними в комнате. Однажды она забыла запереть дверь, и мне удалось подсмотреть, как она делала миньет какому-то парню, который был с виду даже младше её самой, а затем старательно слизывала сперму с его поникшего члена и со своего лица.
Теперь настала пора мне обнажить перед ней свои интимные части тела. Резинка трусов поползла вниз, и её взору предстал мой не очень большой пока член и лобок, покрытый негустым пушком. Классная направила свой взгляд прямо туда. Сестра взяла в руку мою мошонку и начала перебирать её, проверяя, на месте ли яички. На месте. Она переключилась на мой член и, подержав его на ладони и хорошенько рассмотрев, начала оголять головку. Оголив её до конца, она поправила очки и начала внимательнее рассматривать её. Что-то было не так, но она не была уверена. Посмотрев на головку моего члена ещё раз, она подняла свой взгляд на меня и спросила...
- Скажи, а ты писаешь ровно?
- Что? - не понял я.
- Ну, ты когда писаешь, струя ровно летит, - пояснила она.
- Да, вроде да. Не помню.
Она ещё раз посмотрела на член и обратилась ко второй, старшей врачихе...
- Римма Петровна, тут, по-моему, полипы, посмотрите.
Римма Петровна отложила в сторону свои бумаги и велела мне снять трусы совсем и идти к ней. К этому времени все мои одноклассники уже ушли, и я остался один в компании трёх женщин, одна из которых была моей сестрой, а вторая - моим классным руководителем. Теперь мне предстояло раздеться совсем и обречь себя (как я тогда думал) на вечный позор. Но я через силу стянул с себя трусы и подошёл к Римме Петровне. Та натёрла руки спиртом и взяла мой член в руки. Быстро пощупав яички и найдя их в полном порядке, она перешла к головке. Оголив её, она спросила, не больно ли мне, и, получив отрицательный ответ, оголила её ещё больше, до боли.
- А ты точно ровно писаешь? - спросила она меня, наконец.
- Не помню, - я уже весь сгорал со стыда. Взгляды трёх взрослых женщин были устремлены ТОЛЬКО на мой член и никуда больше.
Но это был ещё не конец унижений. Не отпуская моего члена, Римма Петровна спросила...
- А ты сейчас можешь писать?
Я понимал, к чему всё идёт, но был не в силах соврать от пережитого.
- Пошли со мной, - Римма Петровна встала и, зачем-то взяв меня за руку, повела к раковине, находившейся рядом с кушеткой, на которой сидела классная и, следовательно, рядом со стулом, на котором сидела моя сестра.
Таким образом, я стоял перед раковиной совершенно голый, справа на меня смотрела моя учительница, сзади моя сестра, а слева докторша, которую я хоть и не знал, но почему-то стеснялся больше всего. И все они смотрели на мой член!
- Ну, давай, писай, - сказала Римма Петровна.
- Я так не могу... - дрожащим голосом ответил я.
- Не выпендривайся, Яшин, - вмешалась классная, - кого ты тут стесняешься?
- Я не выпендриваюсь... - начал было пререкаться я, но остановился, поняв, что в моём положении это глупо и неубедительно.
Я взял свой член в руку и попытался начать мочиться, но ничего не получалось. К счастью, сестра вскоре сообразила, что нужно сделать... протянув руку к водопроводному крану, она отвернула его, и струя воды полилась из него. Это действительно подействовало, и очень скоро я уже писал, направляя струю рукой. Струя шла прямо, но врачиха всё же отстранила мою руку своей и направила струю сама. Я долго терпел, мой мочевой пузырь был переполнен, поэтому я справился не очень быстро. Когда я закончил, мне было велено повернуться, после чего Римма Петровна с моей сестрой осмотрели мой член уже вдвоем и пришли к выводу, что полипы (а я совершенно не представлял себе, что это такое) действительно есть, но в малом количестве и что они "мочеиспусканию не препятствуют".
После этого мне разрешили одеваться, и через десять минут я уже шёл домой, думая о том, как я теперь буду смотреть в глаза сестре.