выехала повозка с госпожой.
- Этот поганый раб провинился. Он отказался работать писуаром в городском сортире. За это сейчас он будет наказан клеймлением жопы.

У несчастного в колодках от услышанного расширились глаза, сложилось впечатление, что он сейчас потеряет сознание. А тем временем, к нему уже подошла палач, за которой, ее помощница катила передвижную жаровню. Увидев это, раб в колодках начал дергаться, пытаясь вырваться из оков. - Ничего не выйдет шлюха драная, - констатировала палач. – Эти колодки сделаны специально для наказания таких поганец, как ты. – Не вырвешься, и жопу от моего клейма не спрячешь. У раба по щекам побежали крупные слезы.

Палач подошла к рабу сзади, и со словами «это чтобы все тебя могли послушать», вынула кляп из его рта. – НЕ НАДО! ПРОШУ ВАС НЕ НАДО, - истошно завопил пленник. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО КЛЕЙМИТЬ! Палач молча подошла к жаровне и взяв с подставки клеймо в форме краев большой пятиконечной звезды с длинной ручкой, показала его рабу. – Вот такие вот красивые звезды будут теперь украшать твой зад – сказала палач. Сквозь слезы и стенания парень в колодках продолжал едва слышно лепетать – НЕ НАДО! Через несколько минут, когда клеймо накалилось добела, палач вновь подошла к своей жертве. Бедняжка начал истошно биться в колодках, но они действительно были сработаны на славу – жопа торчала снаружи, не шелохнувшись. НЕ-ЕЕЕЕТ! – истошно завопил несчастный, и в этот момент металл коснулся кожи. Площадь огласил дикий нечеловеческий крик, от которого у зрителей заложило уши. Постепенно он превратился в визг и горловое сипение, в этот момент стало понятно, что раб от боли просто потерял сознание. Под ним образовалась лужа мочи . Ссальницу сюда распорядилась палач. К колодкам на цепи, пристегнутой к кольцам в сосках, привели девушку с надутым животом. Во рту у нее торчал кляп, в который была вмонтирована воронка, как потом стало ясно – для воды. Подведя сучку к стоящей в колодках рабыне стражница вынула у нее из письки пробку, которой был заткнут мочеточник, и из нее на обожженную клеймом попку Ниагарским водопадом потекла теплая моча.
- Достаточно, - сказала палач и стражница резким движением, от которого ссальница непроизвольно дернулась и взвизгнула, затолкнула пробку на место. От теплой мочи раб в колодках начал приходить в себя.
- Пока не уводи ссальницу, еще на вторую половинку моча потребуется, - бросила палач и вновь опустила клеймо в угли.
- На колени, у тебя будет место в первом ряду шлюшка, - сказала стражница рабыне с пробкой в писе. Сучка послушно выполнила приказ и поползла ведомая поводком, пристегнутым к соскам. Стражница подтащила ее к колодкам и пристегнул к кольцу, специально для этих целей вмонтированному в пыточный инструмент. . Закованный в колодки раб практически беззвучно продолжала шептать – НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО!

Палач вынула раскаленное клеймо из углей и поднесла его к заднице наказываемого. - НЕ НАДО, - из последних сил отчетливо произнес раб и тут же дико взвыл и забился в корчах. К его стенаниям присоединилась и ссальница – непроизвольно отшатнувшись от пышущего жаром клейма, она рванула себя за прикованные к колодкам соски. Ее стоны сквозь кляп с раструбом для заливки еще были слышны, а сука закованная в колодки вновь потерял сознание, издав стон и опять налив себе под ноги немного скопившейся мочи.
- Ссальница – за дело, скомандовала стражница, отстегнув шлюшку от колодок. Рабыня встала, из ее писи хозяйка выдернула пробку, и теплая струя мочи начала поливать украшенное звездой вымя. Потом ссальницу увели, а раб в колодках пришл в себя. Из его рта доносились лишь еле различимые стоны.
- Это еще не все наказание, которое тебе причитается, - подала голос госпожа из повозки. Раб обреченно поднял на нее глаза. – За то, что ты отказался провести несколько часов в роли писуара, ты будешь пить мочу в городском сортире целый год. После этих слов у раба на лице появилась гримаса ужаса и он вновь отключился. Три стражницы, которые заковывали несчастного в колодки освободили его, вынули из деревянных тисков, сковали так же как было до начала экзекуции и посадили в тележку с клеткой.

На этом страсти на центральной площади завершились. Наша госпожа велела помощницам заковать нам руки и ноги в кандалы, одеть ошейники, прицепить зажимами поводки на соски и вести в пыточный подвал. При этом, сначала, нам сказали собрать свои вещи с мостовой и отнести их в пытальню. Так началось наше срамное путешествие через город – нагишом в кандалах.
- А ну шевелись блядь драная, гаркнула на меня стражница, резко дернув за поводок, от чего я громко взвизгнула. Люди начали оборачиваться к нашей процессии – кто-то смотрел с жалостью, многие смеялись. Красивая шатенка-горожанка в белом облегающем платье стояла слева от меня. Она откровенно смеясь приговаривала перебирай копытами шлюха. Ноги шире, чтоб твоя писька сверкала, - громоглано гаркнула на меня стражница – что не видишь твою дырку видеть хотят. Я покраснела и стала расставлять ноги чуть шире. Через пару шагов жопу обжег стек, и я громко взвизгнула и шатенка в белом громко расхохоталась. – Не, так дело не пойдет, - сказала одна наша стражница другой. Возьми-ка до вечера у помощниц госпожи Кристины кандалы со штангой и цепочкой – вон они с повозкой справа, в багажнике наверняка есть.

Она ушла, а мы остались стоять. Шатенка подошла ко мне, оценивающе взглянула и спросила у стражницы – можно? Она утвердительно кивнула, и шатенка начала играть моими сиськами: качать их в разные стороны, тыкать ногтями и даже щипать. Я тихо взвизгивала от ее манипуляций и подвывала, поскольку дополнительную боль добавляли зажимы на сосках, которыми был пристегнут поводок. Судя по всему, результат процедуры ее не особенно удовлетворил. Она взяла в руки висящий поводок и с загадочным видом стала им помахивать. Я застыла в ужасе ожидания, что она задумала на этот раз. Мой друг тоже с опаской поглядывала на шатенку, судя по его виду, единственная его мысль была – скорей бы вернулась стражница, а то эта садистка закончит играть со мной и возьмется за нее. Что задумала шатенка, выяснилось секунд через 30 – она продолжала крутить поводок, а потом резко с силой дернула за него. Я взвыла, в глазах от боли, резко пронзившей соски, на несколько секунд потемнело. Через мгновение меня привел в чувства злорадный хохот мучительницы и стражницы – зассыха хохотали они. Через пару секунд к ним присоединилась и вторая помощница нашей госпожи. Я посмотрела на камень мостовой под собой и увидела лужицу, которая продолжала наполняться, вбирая в себя капельки, которые катились по ногам.
- А теперь тварь, бери свои тряпки и вытирай себя, а потом и лужу – нехер на общественной мостовой гадить, - скомандовала стражница. Под надменным взглядом шатенки я сначала вытерла свою писю, потом ноги, а потом, встав на колени и мостовую. – Вставай , - прикрикнула надсмотрщица, пора переобуваться. Они сняли с нас предыдущие кандалы с цепочкой, и надели другие – они сковывали ноги палкой посередине. Когда я оказалась в них, - поняла