с травами и настоями. Везде изображения Осьминога: сброшенного с небес, следящего за людьми и участвовавший в их оргиях. Клеймо везде одинаковое — то же, что и раньше. Я аккуратно отнёс находки к первым.

Весь зал уже наполнила стража. Риату в боевом панцире (ого!) осматривал свитки и находки.
/Предполагается, что минойцы имели свитки из листьев пальмы, но они не сохранились. /

— Тородо. — увидел он меня — С успехом, мальчик.

Я усмехнулся. Я жил двадцать первый солнечный круг, а оставался для него тем же непокорным юнцом.

— Ты захватил столько трофеев... — задумчиво произнёс он. — наши знания по культу Осьминога возростут благодаря ним в разы... Молодец.

— Спасибо Костису и ветеранам.

— Они тоже хороши, но если бы ты не предложил выждать, пятерыми, отправленными на отчёт к твоей начальницей — Богиней, дело бы не ограничилось.

Я медленно сел на скамью, где ещё полчаса назад резвились девушки, убитые в том числе мной. Хотелось вина, но я терпел. его было много вокруг, но оно было всё отравлено порчей Осьминога. А вполне возможно — и различными ядами.

— Главного мы не взяли — я кивнул на коченеющего главного жреца ковена.

— Это не главное. Вы взяли семерых пленных и даже не сожгли зал — он улыбнулся, вспоминая взятие первого ковена, когда мы едва не сожгли секцию Северного крыла. — Я расскажу Акалле, как ты отличился.

— Спасибо.

— Это не освобождает тебя от отчёта перед высшим Жрецом — прохладно ответил Риату. — Пошли, — кивнул он на посвящённых, несущих котёл — проверим, как эти остолопы донесут нашу ценность...

— Нашу?

— Ты думаешь, мы оставим Храму Змеи столь ценные артефакты после того, как нашли в ковене это? — он брезгливо пнул сандалией окровавленное тело убитой жрицы Богини. Я медленно кивнул. Дружба между храмами начинает превращаться в полные недоверия отношения.

***

— Говоришь, змея... — медленно проговорил Карфаро.

Я последний раз был в Светлых покоях почти два месяца назад. Тогда то посещение почти закончилось моей смертью. Сегодня Карфаро охраняло в два раза больше стражников — покушение на Акаллу дало о себе знать. Однако, кроме Карфаро и Риату, присутствовала молодая неофитка. Она активно участвовала в любимой шутке старого жреца, отсасывая тому во время приёма докладчика. Насколько знал, она не была против.

— Да. — Я смиренно молчал, глядя на фрески за спиной Риату. Верховный жрецбыл сильно не в духе.

— Твоя... Высшая Жрица недовольна решение Риату перенести сюда все находки. Я думаю, какой вариант ответа отправить с ней — он кивнул на неофитку — отказ, или грубый отказ.

— Но ваша светлость...

— Не перебивай! — поднял голос старый жрец. Стража вздрогнула. — Тородо, эти идиотки допустили утечку знаний о культе во время памятной тебе службы, более того, их жрицы входили в ковен! Ты понимаешь, что это может значить?

— Что в Храме завелась паршивая овца.

— Или две паршивых овцы. Или целое стадо с бараном во главе!

Я молчал. По законам я был служителем Бога-Отца, но обязан был соблюдать интересы храма Богини-Матери. Неприятная ситуация. И я должен был из неё выкрутиться, иначе не видать мне жизни в Кноссе, как своей спины. И я выкручусь, других вариантов нет.

— Мой господин!

— Да, — отмахнулся Карфаро — говори.

— Храмы преследуют одну и ту же цель. Осмелюсь заметить, что рыжая пленница отправилась в темницы храма Богини. Если мы хотим получить результаты, то стоит отправить находки им как акт нашей доброй воли. Разумеется, после соответствующих изысканий.

— Поддерживаю Тородо. Я изучил его доклад. Рыжая жрица многое могла бы прояснить. Если, конечно, она ещё жива.

— Они наверняка охраняют её, — заметил жрец

— Прошлых пленников тоже охраняли, что не помешало им умереть, — возразил Риату.

— Ты прав... Килири, отправься к Жрице с извинениями и наилучшими пожеланиями. Не забудь уведомить её про наши намерения передать им находки и намекни на взаимность.

— Я поняла, мастер. — прошептала Килири и исчезла в политроне.

— Кикладка? — осведомился Риату, провожая взглядом стройную девушку. Открытый вырез минойского платья не подходил её скромной груди.

— Да. Дочь жреца и рабыни. — тяжело ответил Карфаро. Я промолчал.

— Отправься следом, сын мой — мягко продолжил Риату. — Выясни, что думают в Храме о ковене и предотврати убийство Рыжей. Она нам ещё нужна.

Я кивнул, отсалютовал ему и Жрицу и вышел.

Акаро сработал отлично. Прекрасно помня, что произошло с предыдущими пленниками, он предпринял особые меры охраны. Камеры были закрыты сверху деревянным настилом, а пленники — перемешаны. Кроме того, удалось предотвратить пару отравлений — нескольких пленников-разбойников были объявлены «новыми особо опасными» преступниками. Утром их отравили, пара неофитов присоединилась к допрашиваемым.

— Как ты, Акаро? — спросил я, поприветствовав гиганта.

— Весело с ними. Куда веселее, чем с ремесленниками, пытавшимися пролезть на полуночные «обряды очищения».

Мы хохотнули. Обменялись парой баек, как вдруг начальник стражи поведал историю, которая определенно перекрывала остальные по абсурдности и веселью. Виною всему был идиот — охранник из новеньких и определённая глупость Акаро.

Маскировка сыграла злую шутку. Охранник, будучи неудовлетворённым с прошлого ритуала очищения, сорвался, увидев «храмовую воришку», обладавшую не идеальным, но хорошим телом. Одинокую и доступную. Зарычав (как мне кажется), он спустился в яму к девушке. Культистка и не подумала вначале сопротивляться. А стражник был обучен манерам.

Он бесцеремонно разорвал длинную юбку и начал гладить полные бёдра культистки. Пустил два пальца в пещерку девушки. Похабно пошутил, ощутив влагу. Слегка подвигав пальцами, решил — хватит воришке, поставил е к стенке ямы, приподнял юбку, и вошёл внутрь. Возможно, он попутно мял её грудь и попу, не знаю — не видел.

Не повезло охраннику трижды. Первый раз — когда он попал на Ритуал Обновления (внутрихрамовую оргию, проще говоря) лишь охранником. Второй раз — когда начал сношать культистку. А третий — когда решил, что она достаточно смирна для того, чтобы пустить ей свой ствол в глотку. Как он признался позже, сначала было вполне приятно — глотка хорошо расширялась и язык активно работал...

... когда его нашли на дне клети, он почти истёк кровью. Его оторванный прибор валялся рядом. Культистка была сильно смущена. К счастью, стражники быстро хватились недоумка — удалось и остановить кровь, и пришить оторванное достоинство. Правда, врачеватель не обещал его нормальную работу. Пленницу же чуть не убили — от быстрой смерти её спас начальник караула.

/Уровень развития древней медицины недооценивают — так, хирурги Египта проводили сложные пластические операции. Автор рискнул оставить этот эпизод, прекрасно осознавая вероятность успешного завершения операции в такие древние времена. /

— Дааа, ну и идиот. — только и смог проговорить я, когда приступ смеха отступил

— Я о том же, — хохотнул Акаро

— Как наказал его?

— Да никак, — отмахнулся он

— Почему? Он нарушил правила...

— И едва не потерял своё достоинство, коим регулярно хвастал. А может, и потерял.