На склоне лет он всё ещё мечтал увидеть вечернее небо над одиноким морем, прекрасные и гибельные Киклады и прекрасных, похожих на миниатюрные терракотовые статуэтки кикладок (одна из его пленниц стала женой). Впрочем, помнил он и неприятные стороны моря и ругался, как истинный моряк, вспоминая все свои похождения.

— Что ж, прошу в купальни, — опомнился он, когда мы, впрочем, слегка подсохли.

— Купальни?

— Да, сын мой, — обратился он к моей «страже" — ты отправишься в купальню для гостей, а жрец — в семейную.

« — Попал я.»

***

Купальни стояли в рядок у подножия холма и соединялись с домом крытым переходом. Круглые, скрытые под навесом и за тонкими стенками круглые бассейны. «Семейная» была самой древней — стены явно перекладывали несколько раз, но водорослей и прочей нечисти не водилось — слишком хорошая, хоть и простая, как дыра в потолке, вентиляция, да и вода была всегда проточной.

Я сидел в горячей воде и не желал большего. Но Амейа, наблюдавший за мной, явно решил повеселиться и послал мне — знак ли, не знак, очередную красочную фреску на стене жизни.

Горячая вода плохо действовала на мою бдительность — я почти уснул. Очнулся я от звуков шагов босых ног. Я медленно приоткрыл глаза и увидел ту самую минойку, прислуживавшую нам в доме. Она была полностью обнажена, а тело её не уступало телу Акаллы и даже превосходило — всё-таки Акалла была куда старше её. Коричневые маленькие соски прекрасно подходили её загорелому телу.

— Я Базаларо, дочь Базоло из семьи ювелиров Фаистоса. Сегодня я раба хозяина этого особняка и прислана для того, чтобы подготовить тебя к ритуалу Обновления.

Она неспешно спустилась в купальню с того места, где стояла. Я видел гусиную дрожь её кожи и гладкий лобок, дрожащие веки. Она — меня и мой почти подготовленный инструмент. Впрочем, она знала свой ремесло. Я приподнялся на бортик, чтобы она не замочила зелёные веки. Базаларо в благодарность принялась обрабатывать ствол и рукой, и языком.

Я чувствовал, какой её язык шершавый — на чувствительной головке, сильный — когда она вылизывала ствол, и ловкий — когда она пускала его туда, куда лишь малая часть девушек может достать языком. Вообще, она сосала не хуже той же Акареу — явно сказался опыт жизни в высших дворах. Но моя сегодняшняя рабыня делала это гораздо качественее. И смотрела во время процесса прямо в глаза, обжигая меня зеленым огнём.

Я пришёл в полную готовность, но этого было мало. Я её выдернул из воды, ощупал тело, оценив его упругость и успев погладить внутреннюю сторону бёдер. Получил очень хороший и страстный, хоть и лишённый тепла поцелуй. А затем без лишних разговоров и просьб приставил её к стенке купальни, поставил одну её ножку наверх, а сам спустился вниз.

Эта попка была идеальна, но я не стал уподобляться немногим жрецам мужчинам храма Богини-со-Змеями и не её вылизывать. Просто слегка поласкал пещерку пальцами, оценив её мягкость (отлично) и ширину (я явно не из первых побывавших) и резко вставил. Она лишь открыла рот, не стонала, но я не хотел удивляться и просто продолжал. Хотелось закончить со всем этим, даже несмотря на привлекательность девушки.

Потом я присунул ей член меж крупных грудей. Без масла удовольствие оказалось снижено, но и его хватало — спасибо упругим грудям и длинному языку. Вскоре я уже подходил к концу. Кончить на грудь дворцовой львице — отличное окончание дня, но она так не думала и сильно сжала основание члена как раз в тот момент, когда я приготовился спустить своё семя.

— Что ты творишь? — Ощущения, мягко говоря, не из приятных, как бы не говорили сплетники. Удовольствие, которое вбивается обратно, внутрь тела. Чувство незавершённости.

— Готовлю к ритуалу.

— Чего?!

— Твой член стоит, а семя — внутри. Скоро полночь, готовься духовно.

— Объясни по-минойски.

Она лишь загадочно улыбнулась, поцеловала меня в лоб, вытерлась шерстяным полотенцем и потянула за собой в соседнюю, «ритуальную» купальню. Я вытерся, обмотал его вокруг пояса и пошёл следом. У меня настроение падало, но не окончательно — не утопят же меня в лучшей купальне фермы? Да любые и боги такого не прощают, ой не прощают...

Купальня была хороша во всех отношениях. Помещение было заполнено паром и горящие факелы оставались для меня загадкой. Стены были расписаны «морскими» фресками хорошего качества. Бассейн — большой, с глубокой и мелкой частью. Девушки на полу — красивы, обнажены и не обращали на меня внимания. По крайней мере, сейчас, но я надеялся на то, что останусь незамеченным.

Ко мне очаровательным тылом расположилась уже взрослая девушка с типично кикладской курносостью и миниатюрностью. Она стояла на четвереньках перед другой полукикладкой (неужели сестра?), которая отличалась миниатюрностью, увы, всех форм. «Сестрёнка» не отличалась, в отличии от мой партнёрши, молчаливостью и, прерываясь, стенала.

У дальней стены девушка, от которой мне были видны только несколько полноватые бёдра, обрабатывалась премилой блондинкой — кидонкой, надёлённой стройной и подтянутой фигуркой, с короткой причёской и рукой в своей промежности. Впрочем, своим язычком она явно действовала активно — из-под третьей её партнёршей, ничем не примечательной минойкой, оседлавшей голову полноватой девушки так, что я видел лишь спину, попку, ноги да кусочек скромного лица, раздавались очень страстные звуки.

— Сёстры мои! — обратилась Базаларо.

Они тотчас оторвались от своих занятий и направились ко мне. Я удивился слаженности — тренировались, что ли? Сзади меня обняла зеленоглазая, руками лаская всё, до чего могла дотянуться. Стволом же завладела кидонка и после минуты колдовства привела его в товарный вид. Минуты — потому что всё же орудовала она хоть и с любовью, но без умения.

Однако вскоре она показала мне, в чём она мастерица. Сначала я поставил её на четвереньки в мелкой части купальни, активно помогая руками. Сама кидонка не могла себе помочь, так как место полнушки (кстати, волосы у неё были иного оттенка, чем у минойцев...), целующейся с миниатюрной полукикладкой заняла зеленоокая Базаларо. Так что моему взору были открыты две соблазнительные фигуры...

Скромная минойка ненадолго осталась одинокой и попыталась привлечь меня, но я лишь перевернул кидонку, вспоминая молодые годы, запрокинул её ноги на плечи и начал входить, но не резко, нет — как можно медленнее, наслаждаясь маской сладостной страсти у неё на лице. Скромная не удовлетворилась этим и утянула восхищённую зеленоокую — ласкаться в близком отдалении.

Недолго я наслаждался отличной физической близостью в окружении пяти девушек. Чуть не сокрушив стену в купальню ввалился начальник храмовой стражи, большой не любитель ритуалов Обновления Акаро. Его немаленький инструмент ударил по лбу полнушку (клянусь штормами, она чуть не кончила), чуть не сломав заодно пополам миниатюрную.

Вскоре он был принят в оборот этой парочкой и сопровождавшей его типичной пеласгой со скромной грудью и роскошными бёдрами. И очень недобрыми глазами. Но не она отсасывала ствол, а миниатюрная, да так, что я удивился — как столько может поместиться