горизонта. И снова в ночной тиши воцарилось царство мерцающих и о чем-то шепчущих ее серебряных сестер.
Медуза заснула. Змеи на ее голове успокоились и лежали, почти не шевелясь, лишь иногда какая-то из них резко поднималась, но все вокруг было тихо, и она успокаивалась и вновь опускалась.
Персей протянул руку к голове спящей и легко отвел двух змей, упавших на лицо. Змеи уже привыкли к нему, и позволяют себя гладить, а губы Медузы слегка вздрагивали - она улыбалась во сне. Что ей сниться? Олимп с богами? Люди, желающие ее смерти? Или возлюбленный, с которым ей никогда не встретиться взглядом?
Сейчас она доверяла Персею жизнь, и знала, что он не воспользуется ее беззащитностью и не возьмет ее драгоценность - ее голову, ведь он любит ее.
Дни шли за днями, даря и изнывая от желтой жары, яркого белого света и томительного ожидания. Одна ночь, переждав день, сменяла другую, тоже даря звездную темноту, шепот статуй, сильную страсть и ненасытную любовь. Время, казалось, замерло и не двигалось.
Однажды днем Персей сидел на берегу и молча сосредоточенно пересыпал сухой пыльный песок из одной руки в другую. Желтые золотые песчинки медленно и потихоньку высыпались обратно на берег. Но он снова зачерпывал и снова сосредоточенно пересыпал теплый песок. Вскоре это ему наскучило, и он уже просто сидел, ничего не делая и глядя куда-то в даль, в горизонт. На его красивом лице были безразличие, равнодушие и скука.
Стеклянные волны моря выгибались, набегали на берег,... брызгали, шипели, бежали вперед, но откатывались обратно и снова набегали.
Персей медленно встал, подошел к краю воды и стал разглядывать блестящие мокрые камушки, накрываемые и слегка шевелимые волнами. Камешки, при всех их общей серости, были разными: были светло-серые, были темно-серые, были с прожилками синего или белого цвета; были и оранжевые, и красные. Среди цветового разнообразия попадались странной формы, напоминающие фигуры животных или лица людей.
Один из таких камешков юноша, присев, поднял и стал разглядывать. Вот небольшое отверстие, напоминающее глаз, а рядом бугорок, похожий на нос. Внизу - что-то напоминающее рот. Камешек был гладкий, серенький, и слегка прохладный от морской воды. Еще немного повертев в руках, Персей поднялся его и закинул в море.
- Бульк… - глухо произнес упавший в воду камень и медленно опустился на дно. Небольшие круги, появившиеся на поверхности моря, скоро исчезли.
Персей поднял другой камень. Он не был похож на предыдущий - он был гладким, неправильно-эллипсоидным и тоже прохладным.
- Бульк… - тоже глухо произнес этот камушек, тоже коснувшись поверхности моря и тоже опустившись на дно.
И третий, и четвертый, и последующие камешки падали в воду, издавая глухой звук и поднимая небольшие брызги.
Персей так увлекся этой игрой, что стал закидывать все дальше и дальше в воду камушки. Его красивое загорелое тело напряглось, и стала видна работа крепких выпуклых мускулов. Он стал азартен и нетерпелив. Камни все дальше и дальше падали в море.
- Ты видела? – радостно спросил он, оглянувшись на женщину.
Медуза только улыбнулась и подумала: «Все-таки, он еще мальчик».
Она внимательно и долго рассматривала себя сегодня в зеркале, лежа на берегу. Она и не знала, что и зеркало рассматривало ее. Оно любило молодых, красивых и врало, если кто-то не нравился. Женщину, смотревшую в него, оно боялось: боялось ее тяжелого убийственного взгляда, ее тяжелой красоты, поэтому сжималось и искажало изображение.
- Бульк… бульк… бульк… - Камни падали и падали в море. Персей старался закинуть их дальше, и его загорелое тело напряглось. Медуза смотрела на него и восхищалась его молодым телом, его мускулами и движениями. Она чувствовала и знала то, о чем Персей еще не думал и не знал: скоро он охладеет и будет тяготиться ее любовью. А где нет любви, там нет жизни. И время, так любящее молодых, станет равнодушным и даже раздражительным к ней. Она стала замечать, что с каждым мгновением теряет красоту. И зеркало, подаренное Афиной, показывало это. Она задумалась, все еще глядя в зеркало, но уже как-то рассеянно и отстраненно.
«О, боги! Зачем вы меня сделали смертной?» - в который раз подумала женщина с отчаянием. - «Только смерть может остановить увядание и оставить мне вечную молодость».
Медуза от лица отвела зеркало, которое незаметно и облегченно вздохнуло.
Камни, бросаемые Персеем в воду, далеко улететь уже не могли, и теперь падали в одном и том же месте. Юноше стало досадно от этого, и вскоре это занятие ему надоело. Он прошелся по берегу, ища, чем бы заняться еще, но ничего не находил и опять подошел к статуям и стал бродить среди них, рассеянно рассматривая их. Проведя рукой по одной, вдруг спросил:
- Есть кто-то, кого ты особенно помнишь?
- Рядом с тобой странник.
Персей посмотрел на серую фигуру, стоящую рядом.
- У него были голубые глаза. Он мне много рассказывал о других странах, о чудесах, о других людях. Я могла долго слушать его: мне было с ним интересно… Он тоже остался…
Медуза лежала неподвижно, держа в руке зеркало. Она вновь посмотрела в него, и ее поразил контраст: Персей – молодой, свежий, и она – увядающая. Она стала еще внимательнее разглядывать себя, находя все новые и новые мелкие морщины: вот в уголках глаз, а вот – возле губ. Ей стало неприятно.
«Старость ужасна», - подумала она раздраженно, и еще раз быстро и зло взглянула в зеркало своим смертельным взглядом. Зеркало так сильно испугалась, что не выдержало и треснуло.
- Дзинь! - в каждом из осколков отразилось ее лицо, искаженное злобой.
«Может быть, так лучше…» - подумала она и далеко зашвырнула лопнувшее зеркало, которое, упав, пронзительно закричало предсмертным стеклянным голосом.
- Дзиииинь!
Но легче от этого не стало. Мутное, черное недовольство поднялось откуда-то изнутри тела вверх и отразилось на лице. Волосы-змеи тоже почувствовали это и недовольно зашипели.
- Персей, - обратилась она к нему, - ты любишь меня?
Ей так захотелось взглянуть в его глаза, что она себя еле сдерживала.
Что-то в ее голосе заставило его остановиться и насторожиться. Он стоял среди статуй и даже оперся об одну из них.
- Я тебя люблю, - сказал он.
- А я тебя не люблю, - сказал она зло, глядя в песок, и волосы-змеи вдруг заметались,- ты мне надоел.
- Зачем ты так?- ему стало тяжело дышать, и внутри него вспыхнул неуправляемый безумный огонь.
- Я не люблю тебя!– закричала она, и лицо сильно исказилось гневом и жестокостью. – Ты хочешь быть одним из них и остаться здесь навсегда?!
- Нет!
- Тогда убей меня! – она все еще не смотрела на него, но ей так хотелось заглянуть в его глаза.
Он все еще стоял нерешительно и не понимаю причину ее гнева.
- Ты даже этого не можешь сделать! Ты ничего не можешь сделать! Ты и любовник плохой!
Кровь хлынула к его лицу и затмила его разум. «Старуха», - неожиданно пронеслось в его голове. Внутри него все сжалось и напряглось.
- Прощай, любовь моя! – он поднял меч и натренированным движением махнул им. Меч сделал полукруг и даже не остановился. Голова отскочила от тела. Змеи, пытавшиеся