Про рыцаря, любовь и зайцев
полеты ...каждого мужчины со своей женщиной. Девушки первыми нарушили благопристойность светского пикника и слились друг с другом в интимном поцелуе. Папа немного опешил от такого поворота событий. По всему было видно, что это у них происходит не в первый раз. В нем даже зашевелилась ревность, при этом он понял, что сегодня позволено все. В какое-то мгновение папе удалось вырвать свою девочку из общего развратного танца. Дочка, похоже, давно ждала от него этого, она наклонилась к его уху и разгоряченным дыханием прошептала.
- Покатай меня на руках...
Папа поднял ее на руки и закружил на месте. Молодые сильные ноги обхватили его бедра, дочка откинулась назад, а затем обвила его тело руками, как змея обвивает свою новую жертву.
Кто мог ожидать такого безумства от одетой по последнему крику моды девушки, нет, не девушки, а тончайшей почти бесплотной тени, какой модно быть у современных выпускниц колледжей, предпочитающих говорить больше на английском, чем на родном языке? Ее облик никак не вязался с ее способностям к математике и статусом круглой отличницы. А ведь этот ребенок с лицом ангела, бывшая студентка мехмата московского университета и недавняя выпускница вашингтонского, была без пяти минут магистром экономики!
Слишком умная женщина всегда пробуждала у папы противоречивые чувства. С одной стороны было любопытно узнать, как она в постели, а с другой, трахать девушку с такими мозгами - это все равно, что компьютером забивать гвозди. Тем не менее папа отнес дочку во тьму кустарника, недоступную отблескам костра. Там они в яростном объятии упали в траву под каким-то деревом и превратились в доисторических самца и самку, лишь изредка обращаясь к техническим достижениям современного секса.
Впрочем, одна вещь немного сбивала папу с толку. Самка была слишком активна и иногда мешала ему непредсказуемостью своих действий. Наконец он понял, в чем дело. Его партнерша слишком долго жила в стране, где женщины третируют мужчин своими претензиями на равноправие. Это катастрофически сказалось на сексе, где сама природа распределяла роли насильника и его жертвы. И теперь американки сами пытаются трахать мужчину, удивляясь, отчего вокруг так много развелось импотентов. Но папа, как человек опытный, быстро справился с этой проблемой, всей своей массой прижав дочку к земле так, чтобы та не смогла даже пошевелиться.
Он так хотел ее, что едва вошел внутрь, как почувствовал, что тут же и закончит. Для спасения положения он призвал на помощь все ту же математику, кажущуюся многим сухим и бесполезным предметом. Площадь круга - пи эр квадрат, стал выписывать он формулы в голове. Только бы не кончить! Интеграл от икс - икс квадрат пополам. у еще продержись немножко! Он зарычал, как настоящее животное, и непроизвольно усилил движение. Внезапно дочка осознала, что сейчас произойдет, и как женщина во время родов переходит на родной язык, она выдохнула из себя по-английски: "оу! оу!", - после чего, извиваясь, стала вырываться. Но самец уже ничего не понимал. Схватив жертву мертвой хваткой, подняв голову к Луне и оглашая окрестности нечеловеческим воплем, он закончил начатое.
Здесь их и застала вторая пара, уже давно закончившая акт любви, цивилизовано используя заднее сидение автомобиля. Их глазами папа увидел всю дикость их расположения на земле: он, тяжело дышащий, с надетой на одну ногу штаниной, рядом она в платье на ушах. Кроме того, во время бурного акта любви трусы обоих успели куда-то запропаститься. В таких случаях хорошо, если достанутся трусы подруги, а то можно и без них уйти.
Кто была вторая девушка для этой истории не имеет большого значения. В Москву ее занесло страстью русских американцев к перемене мест, часто принося их посмотреть, ну как там, на родине, не случилось ли чудесных перемен, не превратилась ли она в цветущий рай на американский манер, но с русской душой. Она отнюдь не была бесплотной тенью. При небольшом росте она имела все, чтобы сводить мужчин с ума: темные волосы, карие обжигающие глаза, хорошую грудь и развитые бедра, и еще что-то в поведении, что сразу чувствует любой мужчина, и что превращает его в жертву могущественной женской природы.
Папа не стал исключением. Этой ночью он совершил необъяснимый поступок. Он предложил американцу поменяться девушками, на что тот, конечно же, с радостью согласился. Еще бы, этому хоть в омут, лишь бы побольше новых впечатлений. Итого: этой ночью случились три из возможных для четырех человек комбинаций спаривания. Папа представил четвертую комбинацию - американец, как возможный партнер. Нет, подумал он с отвращением - слишком много будет новых впечатлений за одну ночь для одного америкоса. С утра он не знал, куда в присутствии дочки деть глаза. Хуже он себя еще никогда не чувствовал. И главное, он сам не мог понять своего ночного предательства. Неужели, в глубине своей природы он настолько циничен и развращен?
Выбрав удобный момент, он подошел к дочке, и с трудом глядя ей прямо в глаза, спросил: "С тобою все в порядке?" - вложив в свой вопрос по крайней мере два: во-первых, простит ли она его когда-нибудь за предательство, и во-вторых, есть ли у него хоть малейшая надежда на дальнейшие отношения?
- Все нормально, - ответила дочка с бездной безразличия к происшедшему и легким состраданием к нему, мучаемому угрызениями совести бедняжке.
"Неужели, это никак ее не задело? - подумал папа. - Такого просто не может быть!"
Дочка и папа вышли из огромных ворот монастыря.
- Ты бы хотела уйти в монастырь? - с усмешкой спросил он у своей привлекательной спутницы.
- Не знаю, если только в мужской, - мило скорчила свою гримаску Дочка.
- Ха-ха. Нет, я говорю о женском.
- Не знаю, - задумалась дочка. - А потом из монастыря уйти можно?
- Конечно, это же не тюрьма.
- Ну тогда, если ненадолго... исправить свои грехи и потом обратно.
- Хитрая! Дело в том, что, когда тебе отпускают грехи, предполагается, что ты не будешь совершать их вновь. Мало того, ты должна перед Богом искренне в них раскаяться и обещать больше не нарушать его заповедей.
- А ты сам в Бога веришь?
- Нет, хотя и знаю, что он есть.
- Почему же ты нарушаешь его заповеди?
- Какие?
- Ну, не прелюбодействовать, например. Как там: "Не возжелай жены ближнего своего".
- Вот именно "ближнего"! - Попытался слукавить папа. - О жене "дальнего" ведь не сказано ни слова. Кстати женщинам, кроме того, что она должна убояться своего мужа, вообще ничего не заповедано.
- Ты хочешь сказать, если у меня нет мужа, я безгрешна?
- Да ты просто ангел, достаточно на тебя взглянуть. Кстати, интересно, как у тебя это происходит. Предположим, ты видишь мужчину, получаешь сексуальный импульс, и все - у тебя сразу возникает потребность овладеть им?
- Ну, что-то вроде того.
Папа вспомнил оценивающий взгляд дочки, при их первой встрече и понял, что стал очередной галочкой в списке дочкиных побед. С одной стороны, ему было приятно, что он сексуально привлекателен для женщин, а с другой, не каждому понравится быть одним из, а не единственным ...и неповторимым.
- Почему ты изменяешь?
- Покатай меня на руках...
Папа поднял ее на руки и закружил на месте. Молодые сильные ноги обхватили его бедра, дочка откинулась назад, а затем обвила его тело руками, как змея обвивает свою новую жертву.
Кто мог ожидать такого безумства от одетой по последнему крику моды девушки, нет, не девушки, а тончайшей почти бесплотной тени, какой модно быть у современных выпускниц колледжей, предпочитающих говорить больше на английском, чем на родном языке? Ее облик никак не вязался с ее способностям к математике и статусом круглой отличницы. А ведь этот ребенок с лицом ангела, бывшая студентка мехмата московского университета и недавняя выпускница вашингтонского, была без пяти минут магистром экономики!
Слишком умная женщина всегда пробуждала у папы противоречивые чувства. С одной стороны было любопытно узнать, как она в постели, а с другой, трахать девушку с такими мозгами - это все равно, что компьютером забивать гвозди. Тем не менее папа отнес дочку во тьму кустарника, недоступную отблескам костра. Там они в яростном объятии упали в траву под каким-то деревом и превратились в доисторических самца и самку, лишь изредка обращаясь к техническим достижениям современного секса.
Впрочем, одна вещь немного сбивала папу с толку. Самка была слишком активна и иногда мешала ему непредсказуемостью своих действий. Наконец он понял, в чем дело. Его партнерша слишком долго жила в стране, где женщины третируют мужчин своими претензиями на равноправие. Это катастрофически сказалось на сексе, где сама природа распределяла роли насильника и его жертвы. И теперь американки сами пытаются трахать мужчину, удивляясь, отчего вокруг так много развелось импотентов. Но папа, как человек опытный, быстро справился с этой проблемой, всей своей массой прижав дочку к земле так, чтобы та не смогла даже пошевелиться.
Он так хотел ее, что едва вошел внутрь, как почувствовал, что тут же и закончит. Для спасения положения он призвал на помощь все ту же математику, кажущуюся многим сухим и бесполезным предметом. Площадь круга - пи эр квадрат, стал выписывать он формулы в голове. Только бы не кончить! Интеграл от икс - икс квадрат пополам. у еще продержись немножко! Он зарычал, как настоящее животное, и непроизвольно усилил движение. Внезапно дочка осознала, что сейчас произойдет, и как женщина во время родов переходит на родной язык, она выдохнула из себя по-английски: "оу! оу!", - после чего, извиваясь, стала вырываться. Но самец уже ничего не понимал. Схватив жертву мертвой хваткой, подняв голову к Луне и оглашая окрестности нечеловеческим воплем, он закончил начатое.
Здесь их и застала вторая пара, уже давно закончившая акт любви, цивилизовано используя заднее сидение автомобиля. Их глазами папа увидел всю дикость их расположения на земле: он, тяжело дышащий, с надетой на одну ногу штаниной, рядом она в платье на ушах. Кроме того, во время бурного акта любви трусы обоих успели куда-то запропаститься. В таких случаях хорошо, если достанутся трусы подруги, а то можно и без них уйти.
Кто была вторая девушка для этой истории не имеет большого значения. В Москву ее занесло страстью русских американцев к перемене мест, часто принося их посмотреть, ну как там, на родине, не случилось ли чудесных перемен, не превратилась ли она в цветущий рай на американский манер, но с русской душой. Она отнюдь не была бесплотной тенью. При небольшом росте она имела все, чтобы сводить мужчин с ума: темные волосы, карие обжигающие глаза, хорошую грудь и развитые бедра, и еще что-то в поведении, что сразу чувствует любой мужчина, и что превращает его в жертву могущественной женской природы.
Папа не стал исключением. Этой ночью он совершил необъяснимый поступок. Он предложил американцу поменяться девушками, на что тот, конечно же, с радостью согласился. Еще бы, этому хоть в омут, лишь бы побольше новых впечатлений. Итого: этой ночью случились три из возможных для четырех человек комбинаций спаривания. Папа представил четвертую комбинацию - американец, как возможный партнер. Нет, подумал он с отвращением - слишком много будет новых впечатлений за одну ночь для одного америкоса. С утра он не знал, куда в присутствии дочки деть глаза. Хуже он себя еще никогда не чувствовал. И главное, он сам не мог понять своего ночного предательства. Неужели, в глубине своей природы он настолько циничен и развращен?
Выбрав удобный момент, он подошел к дочке, и с трудом глядя ей прямо в глаза, спросил: "С тобою все в порядке?" - вложив в свой вопрос по крайней мере два: во-первых, простит ли она его когда-нибудь за предательство, и во-вторых, есть ли у него хоть малейшая надежда на дальнейшие отношения?
- Все нормально, - ответила дочка с бездной безразличия к происшедшему и легким состраданием к нему, мучаемому угрызениями совести бедняжке.
"Неужели, это никак ее не задело? - подумал папа. - Такого просто не может быть!"
Дочка и папа вышли из огромных ворот монастыря.
- Ты бы хотела уйти в монастырь? - с усмешкой спросил он у своей привлекательной спутницы.
- Не знаю, если только в мужской, - мило скорчила свою гримаску Дочка.
- Ха-ха. Нет, я говорю о женском.
- Не знаю, - задумалась дочка. - А потом из монастыря уйти можно?
- Конечно, это же не тюрьма.
- Ну тогда, если ненадолго... исправить свои грехи и потом обратно.
- Хитрая! Дело в том, что, когда тебе отпускают грехи, предполагается, что ты не будешь совершать их вновь. Мало того, ты должна перед Богом искренне в них раскаяться и обещать больше не нарушать его заповедей.
- А ты сам в Бога веришь?
- Нет, хотя и знаю, что он есть.
- Почему же ты нарушаешь его заповеди?
- Какие?
- Ну, не прелюбодействовать, например. Как там: "Не возжелай жены ближнего своего".
- Вот именно "ближнего"! - Попытался слукавить папа. - О жене "дальнего" ведь не сказано ни слова. Кстати женщинам, кроме того, что она должна убояться своего мужа, вообще ничего не заповедано.
- Ты хочешь сказать, если у меня нет мужа, я безгрешна?
- Да ты просто ангел, достаточно на тебя взглянуть. Кстати, интересно, как у тебя это происходит. Предположим, ты видишь мужчину, получаешь сексуальный импульс, и все - у тебя сразу возникает потребность овладеть им?
- Ну, что-то вроде того.
Папа вспомнил оценивающий взгляд дочки, при их первой встрече и понял, что стал очередной галочкой в списке дочкиных побед. С одной стороны, ему было приятно, что он сексуально привлекателен для женщин, а с другой, не каждому понравится быть одним из, а не единственным ...и неповторимым.
- Почему ты изменяешь?