голову в поисках выхода, девушка вслушивалась в молчащую трубку и постепенно приходила в отчаяние: как она могла так долго не вспоминать о невыносимой домашней ситуации и, как страус, зарывать голову в песок, чтоб не знать лишнего. Равнодушная – вот она кто! Закопалась в свои надуманные проблемы, самонадеянно представив, что несчастнее её нет на свете. Забыв, что кого-то могут гнать из собственного дома, отбирать скудные доходы и терзать нескончаемыми пьянками. Да, ей и не снилось. И вот она сидит здесь, в роскоши и достатке, совершенно не умея помочь.
- О чем задумалась милая? – бодрый голос Александра выдернул её из задумчивости. – Ни о чем, Саша. Роль вот учу. – С телефоном? Треп с такими же бездельницами!? Ты это бросай! Учишь – учи без дураков! Чего лицо такое? - Нет, ничего… это пьеса такая… такая… - «Гамлет» опять? – блеснул он познанием шедевров мировой драматургии. – У тебя всё – «Гамлет». Нет не он… - Ну, мы ВГИКов не кончали! Где уж нам, деревенским! - И я не кончала, я же не в Москве училась. Потрепав её по плечу, он ушел, а она, грустно подумав: - Вот для кого проблем не существует. Уж он бы разрулил всё в 2 счета! – уронила голову на руки и бессильно заплакала.

– Живо рассказывай, о каком Гамлете ты хнычешь?! Врет ещё – «нет, не он»! - передразнил он её, бесшумно появившись у неё из-за спины. – Мама моя… - выдавила Лиза. – Умерла? – просто спросил он, перестав сердиться. – Сколько ей было? – Нет, - ещё сильнее зарыдала она от этих слов, - плохо ей там, дома с отцом и братом, пьют они. – А-а… - равнодушно протянул он, - всего то… Повернулся и ушел. – Не хочет помогать, - мелькнуло у неё, - плевать ему… От обиды и неожиданности девушка остановила, было, слезы, но они сами потекли снова.

Ночью, как ни в чем не бывало, он сел на пуфик и, усадив её на бедра, лениво смотрел, как она прыгает на нем, держась за его плечи и отталкиваясь ногами от пола. Сжимая ей талию, он неотрывно изучал её безучастное лицо и чему-то улыбался. – Чего-нибудь надумала? Остановив-шись, она покачала головой и продолжила. – Помочь есть кому там? – не отставал он. – Нет, только посочувствуют… - Ну это много! – иронично кривя губы. – Если ей так плохо со своими, почему не уйдет от них? – переместив руки ей на попку и поглаживая её. – Некуда идти, один дом, - она сжала мышцы вагины, чтоб ускорить его эякуляцию: у неё устали ноги без конца приседать. – Что ж не купит другую развалюху, подальше от своих уродов? – запуская пальцы глубоко в её ягодичную ложбинку и нащупывая сфинктер. – Копить не получается, она ж их содержит, а они пропивают всё, - Лиза замедлила темп скольжения на члене и перевела дыхание. – Купи ей дом, я дам денег, черт с вами, с нищетой! – пригнув её на себя и загнав пальцы в сфинктер.

Подстраиваясь под её ритм, он так же неспешно задвигал ими. – Да что ж это изменит? Разве они оставят её в покое? Городок небольшой – узнают, где она, будут таскаться к ней и скандалить. Да ещё и сожгут от злости! Мужчина всё быстрее толкался в её попке, и она стала энергичнее нанизываться на него. Он громко задышал, издал короткий стон и уткнулся ей в грудь; она обняла его. Судороги отпустили Александра, но Лиза не вставала с него, ждала, пока он подаст знак, что можно. – Иди, набери джакузи, посидим там, - велел он и включил телевизор.

Сидя напротив и по-прежнему покровительственно рассматривая её несчастное лицо, он плеснул в девушку пеной: - Так и будешь изображать драму? Почему не попросишь помощи – ведь знаешь, я могу помочь!? Не веря своим ушам, Лиза несколько раз сглотнула, чтоб ответить: - Ты же не любишь, когда я прошу для других… Я и не прошу. – Ну да, Саша у тебя сволочь, радоваться будет, когда тебе плохо. – Ты, правда, поможешь мне? – Ну, смотря как уговаривать будешь! – засмеялся он. Лиза попробовала улыбнуться: - Я тебе этого никогда не забуду! Ой, то есть я всегда… - Звучит угрожающе – «никогда… всегда» - страшно, аж жуть! Ты сейчас начни благодарить. – А-а, ты об этом… Она пересела к нему и попыталась обнять – он шутливо оттолкнул её: - Ну вот, намекни тебе – просто изнасилуешь! Не так сразу, милая, нет сил пока – заездила ты меня, наездница аховая! - Какая? Я?! Ну, ты скажешь! Она прислонилась к его боку и положила голову ему на плечо, они притихли в дымке горячего пара, поднимавшегося от воды, как будто берегли редчайшие моменты взаимопонимания. Она изумлялась тому, как странно складываются обстоятельства её жизни: непредсказуемо поступали, казалось бы, хорошо изученные ей люди. Он поднялся и протянул ей руку: - Пойдем, включай планшет – покажешь, где твой Задрючинск! Прикинем: что и как!

Машина свернула к дому, и Лиза перестала представлять катастрофические картины материнской жизни: здесь мало что изменилось. Дом ветшал, но не был разрушен, как ей видилось, - результаты хлопот хозяйки. Незаметны были никакие следы представляемой ей трагедии, и она немного подавила волнение. Телефон мамы, как и вчера, молчал, поэтому девушка и 2 мужчин подошли к двери. Открыла изменившаяся с последней встречи мать и бросилась к дочери со слезами. Оттеснив женщин, 2 мужчин выволокли на улицу плохо соображавших с похмельного пробуждения отца и брата, и женщины заметались по дому, наспех собирая вещи. Лиза останавливала мамино рвение: Александр строго-настрого запретил везти барахло.

Вчера ночью именно он подсказал выход из, казалось бы, плачевной ситуации: перевезти мать сюда, в лизино пустующее общежитие, и обещал помочь с её оформлением на новом месте – все, что девушке просто не пришло в голову. Не верящая до конца в его добрые намерения, Лиза пыталась целовать его, а он, вышучивая её горе, не принимал её ласк и даже не потребовал секса, уложив её и велев выспаться. Утром растолкал её, крепко заснувшую от радости, и усадил в автомобиль с 2 крепкими дядьками средних лет – ровесниками ему. Очень быстро на лизин взгляд - вдвое быстрее автобуса – домчали, и вот мать не знает, за что схватиться в первую очередь. Она на удивление быстро, почти не раздумывая, согласилась уехать к дочери – видно было, что семейка, как следует, допекла её.

Собрав пару сумок, женщины вышли; отец с сыном, нахохлившись, с помятыми лицами, сидели рядком на покосившейся лавочке и едва слышно что-то отвечали расспрашивающим их покуривающим мужчинам. Те отошли к машине, а мать, помявшись, подошла к сыну и обняла того. Брат держался отчужденно и почти никак не среагировал на её отъезд, видно, не вполне осознав его последствия. Он тупо слушал причитания мамы и ничего не говорил. Отец зло посматривал на жену и с опаской на машину, что-то бормоча под нос. Поцеловав сына, заплакавшая мать отошла, а мужчины, весело крикнув остающимся в одиночестве лизиным родственникам: - Лавочка закрыта! Денежки ту-ту! – завели двигатель и вырули со двора её детства.

Половину дороги Лиза успокаивала плачущую мать, расстроившись вместе с ней. Потом та, успокоившись, шепотом расспрашивала дочь: кто эти мужчины? Который тут лизин жених? Почему они не молоды? Они что, артисты? Девушка отвечала, что её жениха тут нет и, да, они из