слоем тряпок.

Взгляды Джузи обжигали его кипятком, и тот мгновенно вытянулся, как нос Пиноккио:
- Ого! А ну-ка? – бессовестная Джузи откуда-то взялась с линейкой и измерила длину от основания, заросшего шерстью, до багрового кончика. Сэм лопался от стыда и от бешеного желания проткнуть ее нахуй. – Семь дюймов без четверти. Далеко пойдешь!

Ей явно нравилось дразнить его.

Несмотря на взаимные обнажения, никаких надежд переспать с ней не было, - и это было обидно до слез, если вдуматься. Они спали на разных кроватях: Джузи узурпировала большую двуспальную, а Сэму достался диван. Перед сном Джузи желала Сэму спокойной ночи и удалялась в другой конец комнаты, за невидимую стену. Сэм мысленно затрахал ее до хрипа, и на члене у него набухли ссадины.

***

Впрочем, они сильно сдружились.

Это произошло незаметно и не сразу. Вначале Сэма допекала насмешливость Джузи, ее голые дразнилки и непринужденная манера показывать в разговоре, что она читала куда больше, чем все вокруг, вместе взятые. Но потом, когда Джузи вдруг попросила его погулять три часа на улице, он тоскливо слонялся по тротуару - и вдруг понял, чего ему не хватает: рассказать Джузи новости дня и услышать ее веселое "да ты что?" Оказалось, приятели для этой цели уже не годятся. Кто-то сейчас трахает ее, с завистью думал Сэм, какой-то взрослый шикарный мужик, не то что я, салага.

Мало-помалу их общение менялось, и Джузи вела себя с ним иначе, чем с другими - не нахально, а заботливо, как старшая сестра или тетя. Она была старше семнадцатилетнего Сэма на восемь лет, и Сэм негласно уступил ей лидерство, которым она, правда, вовсе не кичилась. "Сбежал от прибацанной мамаши-квочки и угодил из огня в полымя", с усмешкой думал Сэм, удивляясь, что это вовсе не раздражает его. Джузи помогала ему, он ей, и у них образовался настоящий товарищеский тандем, который, как он раньше думал, бывает только у мужиков.

Любимым их временем были вечера, когда они приходили домой и пересказывали друг другу новости. Джузи ложилась в кровать, нередко голышом, и Сэм, научившись уже видеть в ее голых сиськах-письках такой же костюм, как и все прочие, садился на край ее кровати - и они болтали, обсуждали все на свете и смеялись до слез.

Вскоре Сэм, устававший после трудодня на овощной базе, как ломовая лошадь, повадился падать к ней ничком, и они болтали лежа. День ото дня он придвигался от края кровати все ближе к центру – и вскоре между ними пропала всякая дистанция. Они тискались, шлепались, делали друг другу массажи, которым она научила его, и проделывали всякие другие штуки, о которых Сэм даже и не думал, что они возможны.

К примеру, он щекотал ей тело кончиками пальцев, проводя ими от попы до затылка, а Джузи тихонько скулила, вжавшись в подушку. Сэм, казалось, окончательно перестал лопаться от похоти при виде ее сисек; у него была девочка Марта, которая ему жутко нравилась, и он увлеченно расписывал ее прелести Джузи, почесывая ей розовую кожу вокруг ануса. Джузи дико любила эту ласку и хрюкала свинкой, когда пальцы Сэма скребли ее задницу. Потом Сэм ложился на спину, раздвигал ноги и подставлял свое хозяйство Джузи – а та нежно царапала своими длинными ногтями его промежность и яйца, забираясь в самые сладкие уголочки зудящей кожи.

Сэмов молодец безжизненно свисал, потому что в этой ласке не было ни капли секса - но сам Сэм хрипел и хватал ртом воздух, ибо ничего слаще в своей жизни не ощущал и не мечтал ощутить. Этот массаж открыла ему Джузи; он вытягивал все его нервы стрункой, окунал их кипящий зуд и вымывал из них всю дневную накипь; он восстанавливал тело, очищал его от усталости, и после него дышалось легко, будто и не было восьми часов тяжелой работы.

Иногда Джузи от избытка чувств целовала Сэмова спящего молодца, и тот, встрепенувшись, поднимал головку. Их близость - до последнего предела, без всяких телесных секретов, но и без секса - была странной, и Джузи говорила:
- Ты жутко классный, и я бы трахнула тебя, но... лучше, если первой буду не я. Лучше Марта. Так лучше, Сэмми, и ты сам это знаешь, ведь верно? Не зевай, Сэм, накачай ее как следует, у тебя агрегат редкий... девочка счастлива будет. Вперед!

Сэм так ничего и не знал о ее работе. Верней, он знал, что она три дня в неделю сортирует бумаги в фирме "Элитные Похороны от Брайанса, Брайанса и Поляковски"; но что она делает все остальное время, оставалось тайной. Время от времени у нее заводились денежки, и тогда она кутила со своими кавалерами, пропадая несколько ночей кряду, - но никогда не забывала и Сэма, и непременно закатывала с ним шикарные пирушки, походы в кино и на дискотеки. Деньги кончались у нее так же внезапно, как и появлялись.

Однажды Сэм прямо спросил ее:
- Джузи, ты шлюха?
- Ты что? - искренне возмутилась Джузи. - Как ты можешь так?.. Да, я трахаюсь с кем хочу, как и все нормальные люди, но никогда ничего не беру за это... или почти ничего. Почти... Теперь время такое, Сэмми: любовь-морковь была в старые добрые времена, а сейчас - секс, секс, секс... Но тебя я люблю больше всех. Потому и не трахаю тебя, понял? Да ты ведь и сам все понимаешь... Мужику от телки нужны сиськи и пизда, а телке от мужика - стабильность и бабки. Но с тобой я не хочу так. Ты еще маленький, во-первых. Еще успеешь протухнуть. Не хочу, чтобы с меня это начиналось... Да, ты прав: в каком-то смысле я шлюха. Да и все мы в каком-то смысле шлюхи. Никакой любви нет, Сэмми, это в старые добрые времена жили душа в душу и умирали в один день, а сейчас - все шлюхи, все, все...

***

Вскоре в жизни Сэма назрели большие перемены. Во-первых, у него появился соперник - Джо Волдырь, ухлестывавший за Мартой, как вонючий кобель. Во-вторых, Марта, кажется, "созрела", и Сэм изливался литрами спермы при мыслях о скором трахе, первом в его жизни...

Однажды Джо с дружками подкараулили его и стали бить железными прутьями.

Сэм трескался кровавыми трещинами от бессилия и боли, черной, как земля; и тут-то была бы ему крышка, и Гарлем пополнился бы лишним трупом, если бы не раздался крик:
- Руки вверх! Живо!

Он не узнал Джузи, ибо в тот момент вообще потерял способность узнавать голоса; и когда он висел на ней, а она тащила его на 6-й этаж - он только удивлялся, что у нее есть пистолет, хотя удивляться было, по сути, нечему.

Ему повезло: кости были целы, а дырки в теле, зиявшие на месте отсеченных кусков кожи, Джузи перевязала, и потом сидела с ним, бросив работу, развлекала его и меняла бинты. За неделю с лишним все зажило.

Наступил великий день. Джузи было велено не возвращаться до одиннадцати, и Сэм, бледный и тщательно вымытый, сто раз поправлял конфигурацию бокалов на столе.

Когда Джузи вернулась, он сидел, глядя прямо перед собой.
- Что? Поссорились? В чем дело, Сэмми? - сразу забеспокоилась Джузи, едва войдя в комнату.
- Она не пришла.

Джузи промолчала. Потом, когда он ложился к себе на диван, раздался ее голос:
- Иди сюда.

Сэм лег к ней, думая, что она просит о массаже. Но она залезла ему под трусы и коснулась истерзанного члена - по-особому, не так, как обычно.
- Не надо, - сказал