Сон в руку
ночи вливалось в распахнутое окно их комнаты, где лишь зажжённое бра в изголовье кровати, разливая по мансарде приглушенный и успокаивающий голубоватый свет, нарушало таинственность полумрака…
Сплетая руки, сливаясь запёкшимися губами, обнажённые и неистовые, они буйствовали, соединяя тела в не-постижимых комбинациях, чередовались местами, меняли позы. И опять последовал взрыв, потом ещё и ещё. Это было как удары грома, после которых Вика, кажется, улетала в поднебесье. Никогда дотоле её плотская страсть не доходила до такой необузданности и исступления. Сначала она сдерживала себя и лишь негромко время от времени приглушенно постанывала, но скоро, потеряв голову, начала издавать звуки уже не в такт, а непрерывно, в голос стонать и охать, а потом закричала так, что её вопли, вероятно, было слышно даже на со-седней даче.
Часа в четыре утра, совершенно обессиленной и благодарной за великолепный секс, Вике хватило сил лишь на то, чтобы неловко поцеловать своего любовника около носа и, вытянув на скомканных простынях обнажённое, измятое бурной ночью, тело мгновенно уснуть.
Но её любовник не успокоился и, немного отдохнув, снова начал покрывать её поцелуями со лба до пальцев ног, ничего не пропуская по пути, ласкать грудь. Мужские руки гуляли по телу, а потом проникли в запретное место… Опять было очень приятно, но когда солнечный луч, коснувшись лица, разбудил её, и она проснулась бодрой и счастливой, какой не чувствовала себя давно, только не могла понять, было что-то в действительности и все ласки, которые получала и дарила, были совершенно реальны или всего лишь сладкий возбуждающий сон…
- Какие планы? – с некоторым беспокойством спросила Вика подругу, спустившись поздним утром вниз. Та, одетая только в длинную футболку и, кажется, на голое тело, хитро улыбаясь, начала рассказывать о поездке на какое-то дальнее озеро. Вика почти не слушала, после завтрака ей нестерпимо хотелось остаться наедине с Мишкой. А ещё, поглядывая на едва прикрытые футболкой формы подруги, беспокоилась, не собралась ли та вместе со своим любовником устроить групповушку. Оказалось, что Соколова так привыкла ходить на даче, а сегодня просто подумала, все же свои, и не стала менять наряд.
Вика без особого аппетита тыкала вилкой в тарелку, а её голова была занята только одной мыслью: как осуще-ствить своё желание. Но, поглощённая своими мыслями, она всё же заметила, что глаза у него опять горят. Он опять хочет её! Она мгновенно представила себя с любовником опять наверху, и нескромные мысли заставили её слегка покраснеть. «Мне хочется оказаться с тобой в постели», - говорили её тёмные глаза и Миша уловил этот призыв.
- Извините, - хрипло сказал он, взял Вику за запястье горячей рукой и повёл наверх. Ни капли смущения на его лице не было: скорее недовольство, что упущено столько времени. У неё тоже глаза заблестели, она содрогну-лась и от прилива влечения к нему сладостно заныла кровь. И, подумав, что сейчас опять будет трах по полной программе (напомним, что в монологах с самой собой она в выражениях не стеснялась), опустила глаза, желая скрыть радость.
Они поднялись наверх, где взяв на себя инициативу, Вика обняла любовника за шею, наградила его длинным ласковым поцелуем и стянула с него шорты, освобождая радостно вырвавшегося на свободу жеребца с высту-пившими венами и обнажившийся головкой. Он времени тоже не терял, избавляя её от одежды. Скоро оба без всего стояли друг перед другом и страстно целовались. Одна рука Миши блуждала между ног любовницы, другой он прижимал её к себе. Её тёмно-красные, покрытые мурашками и стоящие торчком соски приятно терлись об его грудь.
Попку она немного отвела назад и расставила ноги, что бы руке любовника было где раз-гуляться. Его жеребец был в её руке, она поигрывала им, оголяя и закрывая головку.
Не переставая целоваться, они оказались в свежеперестеленной Соколовой постели («когда успела?»), их тела сами бесстыдно подались вперёд. Она тянулась к нему и, обвив шею горячими руками, прижималась всем гибким телом к его груди, а он обнимал её крепко-крепко, до хруста сладкого. Горячие тела, так близко сущест-вующие в полной гармонии, звали настойчиво, просто, понятно. Волосы растрепались, в них путались дрожа-щие пальцы. И опять поцелуи, объятия, ласки стали прелюдией к появлению тумана.
Опять голова металась из стороны в сторону, появились капли пота на животе, груди, плечах, руки вцепились в смятые простыни, а с губ срывались стоны наслаждения. Вика вновь скатывалась в чарующую бездну вновь и вновь повторяющегося обморока. А его руки искали её бёдра, грудь…
Вика видела, как он приклады¬вает всё моё умение, проявляет больше чем терпение, чтобы доставить ей наи-боль¬шее удовольствие, и, продолжая жалеть «морского волка», которого так беззастенчиво дразнила вчера, ре-шила его отблагодарить. Хотя она сразу предупредила, что не будет никакого орала или анала, только традици-онно, и объяснила почему, всё же решила позволить Мише то, что делала уже довольно давно со своими лю-бовниками всего пару раз («больше не заслужили») и что он так просил: «на посошок» разрешила поиметь себя в попку.
Она немного побаивалась, а благодарный любовник, чтобы её успокоить, долго ласкал грудь, целовал шею, его язык, словно бабочка, порхал по самым запретным местам. Подчиняясь его горячей и сильной ладони, она лег-ла на поперёк кровати, подложив себе под живот подушки. Вот головка коснулась ануса, с трудом раздвинув зев, стала очень медленно проходить дальше. В Викиных глазах потемнело и перехватило дыхание. Вот он сделал ещё одно осторожное движение, и вдруг наступило облегчение.
Сделав несколько ласковых скользя-щих движений, Миша постепенно загнал до предела возбуждённого жеребца, задвигался, то и дело низом жи-вота касаясь попки. Проникновение было таким глубоким, что сначала ей хотелось кричать от страха. Но он задвигался именно так, как ей хотелось, и вскоре она потерялась в ощущениях и вообще забыла обо всём, что беспокоило всего минуту-другую назад, непрерывно постанывала и крутила попкой, а он раздвигал и сжимал упругие полушария, ласкал грудь, целовал или покусывал спину.
Ответом ему был жалобные вскрики, быстро перешедшие в придушенные стоны. И в такт её тело извивалось, качалось из стороны в сторону, то устремля-ясь навстречу желанному жеребчику, насаживаясь на него так глубоко, как только могло, то, будто убегая от не-го, полностью соскальзывая, но желая, чтобы он обязательно догнал. С каждым движением вовнутрь она с легким стоном делала шумный выдох, замирая от удовольст¬вия, пока сквозь корчащие её сладостные судороги не почувствовала, как задергался каменный жеребец, выбрасывая тугие струи…
Сашка подвёз их к дому Вики. На кухне они попили чаю с печеньем, по очереди ополоснулись в душе, вместе разложили диван и постелили постель. «Мы ведём себя, как супруги со стажем», - пошутила Вика. Но его флаг в эту ночь не так уже пылко развивался на ветру, и Мише пришлось приложить много усилий и стараний, что-бы ещё раз доставить любовнице удовольствие.
Он
Сплетая руки, сливаясь запёкшимися губами, обнажённые и неистовые, они буйствовали, соединяя тела в не-постижимых комбинациях, чередовались местами, меняли позы. И опять последовал взрыв, потом ещё и ещё. Это было как удары грома, после которых Вика, кажется, улетала в поднебесье. Никогда дотоле её плотская страсть не доходила до такой необузданности и исступления. Сначала она сдерживала себя и лишь негромко время от времени приглушенно постанывала, но скоро, потеряв голову, начала издавать звуки уже не в такт, а непрерывно, в голос стонать и охать, а потом закричала так, что её вопли, вероятно, было слышно даже на со-седней даче.
Часа в четыре утра, совершенно обессиленной и благодарной за великолепный секс, Вике хватило сил лишь на то, чтобы неловко поцеловать своего любовника около носа и, вытянув на скомканных простынях обнажённое, измятое бурной ночью, тело мгновенно уснуть.
Но её любовник не успокоился и, немного отдохнув, снова начал покрывать её поцелуями со лба до пальцев ног, ничего не пропуская по пути, ласкать грудь. Мужские руки гуляли по телу, а потом проникли в запретное место… Опять было очень приятно, но когда солнечный луч, коснувшись лица, разбудил её, и она проснулась бодрой и счастливой, какой не чувствовала себя давно, только не могла понять, было что-то в действительности и все ласки, которые получала и дарила, были совершенно реальны или всего лишь сладкий возбуждающий сон…
- Какие планы? – с некоторым беспокойством спросила Вика подругу, спустившись поздним утром вниз. Та, одетая только в длинную футболку и, кажется, на голое тело, хитро улыбаясь, начала рассказывать о поездке на какое-то дальнее озеро. Вика почти не слушала, после завтрака ей нестерпимо хотелось остаться наедине с Мишкой. А ещё, поглядывая на едва прикрытые футболкой формы подруги, беспокоилась, не собралась ли та вместе со своим любовником устроить групповушку. Оказалось, что Соколова так привыкла ходить на даче, а сегодня просто подумала, все же свои, и не стала менять наряд.
Вика без особого аппетита тыкала вилкой в тарелку, а её голова была занята только одной мыслью: как осуще-ствить своё желание. Но, поглощённая своими мыслями, она всё же заметила, что глаза у него опять горят. Он опять хочет её! Она мгновенно представила себя с любовником опять наверху, и нескромные мысли заставили её слегка покраснеть. «Мне хочется оказаться с тобой в постели», - говорили её тёмные глаза и Миша уловил этот призыв.
- Извините, - хрипло сказал он, взял Вику за запястье горячей рукой и повёл наверх. Ни капли смущения на его лице не было: скорее недовольство, что упущено столько времени. У неё тоже глаза заблестели, она содрогну-лась и от прилива влечения к нему сладостно заныла кровь. И, подумав, что сейчас опять будет трах по полной программе (напомним, что в монологах с самой собой она в выражениях не стеснялась), опустила глаза, желая скрыть радость.
Они поднялись наверх, где взяв на себя инициативу, Вика обняла любовника за шею, наградила его длинным ласковым поцелуем и стянула с него шорты, освобождая радостно вырвавшегося на свободу жеребца с высту-пившими венами и обнажившийся головкой. Он времени тоже не терял, избавляя её от одежды. Скоро оба без всего стояли друг перед другом и страстно целовались. Одна рука Миши блуждала между ног любовницы, другой он прижимал её к себе. Её тёмно-красные, покрытые мурашками и стоящие торчком соски приятно терлись об его грудь.
Попку она немного отвела назад и расставила ноги, что бы руке любовника было где раз-гуляться. Его жеребец был в её руке, она поигрывала им, оголяя и закрывая головку.
Не переставая целоваться, они оказались в свежеперестеленной Соколовой постели («когда успела?»), их тела сами бесстыдно подались вперёд. Она тянулась к нему и, обвив шею горячими руками, прижималась всем гибким телом к его груди, а он обнимал её крепко-крепко, до хруста сладкого. Горячие тела, так близко сущест-вующие в полной гармонии, звали настойчиво, просто, понятно. Волосы растрепались, в них путались дрожа-щие пальцы. И опять поцелуи, объятия, ласки стали прелюдией к появлению тумана.
Опять голова металась из стороны в сторону, появились капли пота на животе, груди, плечах, руки вцепились в смятые простыни, а с губ срывались стоны наслаждения. Вика вновь скатывалась в чарующую бездну вновь и вновь повторяющегося обморока. А его руки искали её бёдра, грудь…
Вика видела, как он приклады¬вает всё моё умение, проявляет больше чем терпение, чтобы доставить ей наи-боль¬шее удовольствие, и, продолжая жалеть «морского волка», которого так беззастенчиво дразнила вчера, ре-шила его отблагодарить. Хотя она сразу предупредила, что не будет никакого орала или анала, только традици-онно, и объяснила почему, всё же решила позволить Мише то, что делала уже довольно давно со своими лю-бовниками всего пару раз («больше не заслужили») и что он так просил: «на посошок» разрешила поиметь себя в попку.
Она немного побаивалась, а благодарный любовник, чтобы её успокоить, долго ласкал грудь, целовал шею, его язык, словно бабочка, порхал по самым запретным местам. Подчиняясь его горячей и сильной ладони, она лег-ла на поперёк кровати, подложив себе под живот подушки. Вот головка коснулась ануса, с трудом раздвинув зев, стала очень медленно проходить дальше. В Викиных глазах потемнело и перехватило дыхание. Вот он сделал ещё одно осторожное движение, и вдруг наступило облегчение.
Сделав несколько ласковых скользя-щих движений, Миша постепенно загнал до предела возбуждённого жеребца, задвигался, то и дело низом жи-вота касаясь попки. Проникновение было таким глубоким, что сначала ей хотелось кричать от страха. Но он задвигался именно так, как ей хотелось, и вскоре она потерялась в ощущениях и вообще забыла обо всём, что беспокоило всего минуту-другую назад, непрерывно постанывала и крутила попкой, а он раздвигал и сжимал упругие полушария, ласкал грудь, целовал или покусывал спину.
Ответом ему был жалобные вскрики, быстро перешедшие в придушенные стоны. И в такт её тело извивалось, качалось из стороны в сторону, то устремля-ясь навстречу желанному жеребчику, насаживаясь на него так глубоко, как только могло, то, будто убегая от не-го, полностью соскальзывая, но желая, чтобы он обязательно догнал. С каждым движением вовнутрь она с легким стоном делала шумный выдох, замирая от удовольст¬вия, пока сквозь корчащие её сладостные судороги не почувствовала, как задергался каменный жеребец, выбрасывая тугие струи…
Сашка подвёз их к дому Вики. На кухне они попили чаю с печеньем, по очереди ополоснулись в душе, вместе разложили диван и постелили постель. «Мы ведём себя, как супруги со стажем», - пошутила Вика. Но его флаг в эту ночь не так уже пылко развивался на ветру, и Мише пришлось приложить много усилий и стараний, что-бы ещё раз доставить любовнице удовольствие.
Он
0 / 43