член Сэма входит ещё глубже, и Дин уже не разбирает, что тот бормочет, хотя иногда может различить слова «супер», «как хорошо», «люблю» и «так тесно». Да пофиг, пока Сэм трахает его – размашисто, размеренно, чересчур, как раз так, как и представлял Дин, ещё в самом начале, когда Сэм посмотрел на него в машине взглядом «это-всё-моё-и-сейчас-я-это-докажу».
Сэм чувствительно кусает его за ухо, и Дин изгибается, пойманный между всхлипом и рыком. Ладонь Сэма сжимает его член сильнее, ускоряя движения, пока мир не превращается в размытое пятно. Затем Дин вскидывается на какое-то мгновение, и обессиленно валится на брата, все ещё омываемый волнами оргазма. Сэм продолжает трахать его, яростно, глубоко и быстро, пока наконец не замирает и кончает, всаживая Дину по самые яйца. Спустя несколько минут они падают на влажное от пота покрывало, тяжело дыша, смаргивая слезы с глаз и пытаясь отдышаться. Молчание затягивается, но Сэм не отодвигается, да и Дин не возражает, когда его обнимают и притягивают поближе. Хочется спать, и перед этой потребностью блекнет даже желание сходить в душ. Он без сил. Он почти засыпает, когда Сэм выходит из него, и Дин вздрагивает, почувствовав прикосновение губ к виску.
– Ты в порядке? – шепчет Сэм. Огромная долговязая девчонка, думает Дин и сонно бубнит что-то невнятное, слыша в ответ смешок брата где-то в районе своей макушки. Снова все в порядке, как будто они не трахались только что, как кролики, и у Дина не ломит все тело, а Сэм, который недавно кончил в него, не обнимает его таким собственническим жестом. И как будто Дин не разрешает ему все это.
Все в порядке, потому что по-другому и быть не могло. Потому ...что остальное неважно. Это же они, они вместе, и они наконец, наконец-то понимают друг друга. Дину не нужны слова. Может, со временем они не понадобятся и Сэму.
– Люблю, – шепчет Сэм, и хотя Дин уже почти спит, он неразборчиво бурчит то же самое. Каким-то образом Сэму удается различить ответ, и он тихо произносит с улыбкой:
– Спасибо.
Это не «спасибо» за трах или за объятия после него, это «спасибо» за то, что брат смирился, за то, что принимает «их». Дин, может, и ответил бы чего, но уже проваливается в сон. Потом. Все потом.
У них ещё есть время.