тех, что в гнилом месте обитают. Раз они напугали её ползающую по лесу с лукошком. Еле успокоили. Она теперь боится, а тот с острова ни ногой. Вернее, не хочет оставлять остров и церковь на ней без присмотра. Вот такая вот любовь.

Возвращались мы расслабленные, довольные уже в глубокой ночи. Я как упал на постеленные простыни, так и заснул в чём был - в комплекте нательного хлопкового белья с чёрной звездой и цифрами войсковой части у которой этот комплект был в своё время куплен вместе с ещё ста девяносто девятью комплектами за банку самогона в три литра.

***

Проснулся я от стона. Сдержанного стона из-за стены. Руки невольно скользнули к глазам, протереть их, навести резкость на окружающий мир. Повторный стон затормозил мои руки. За стенкой занимались любовью Наталья и Ильич. Делали они открыто, не стесняясь разносившихся скрипов кровати, шумного дыхания, характерного шлёпанья. Единственным, что сдерживала она, была рвущаяся наружу радость наслаждения. Но радость находила тропки, лазейки, щёлочки выскакивая в мир такими вот приглушёнными стонами. Не знаю сколько времени прошло в темноте избы, наполненной звуками их любви. Мне было не до счёта времени. Серьёзно. Мой член как ракета рвался вверх, вытягивая меня из кровати. Но я держался, кусая губы. Куда пойду? К ним? Как? У вас так тут весело, можно присоединиться? Думаю, что они меня просто бросят на околице деревни. Даже закапывать не будут. Рука, отвечая моим страданиям, милосердно скользнула к члену, стала мять его, стараясь успокоить. Но наглец требовал своего, жадно впитывая её вздохи из-за стенки. Вместе с участившимися стонами, гармонично сочетавшимся с шумным дыханием Ильича, рука моя ускоряла движение, вытягивая изнутри застоявшийся запас. Вот, вот, сейчас. ДА! Фонтан ударил одновременно с их невольным всхлипом, завершающим высший пик оргазма. Сдерживая летящие вверх капли, я прикрывал свой член ладонью другой руки, мысленно видя, как она расслабляется, отпускает зажатое её руками, ногами тело мужчины, хватает воздух ртом. А он лежит на ней, придерживая своё тело, упираясь на локти, вдыхая её запах, наслаждаясь её телом, теплом, своей слабостью. Что теперь мне делать с моими руками, полностью заляпанными и спермой всё ещё вытекавшей из чуть покосевшего члена? Не ползти же в темноте в предбанник мыть руки? Они-то не спят! Сразу поймут, что я всё слышал.
- Иленька, милый. - Шепот из-за стены отвлёк меня от мыслей всё больше набиравшей обороты. - Ты как?
- Превосходно. - Кровать заскрипела. Он ложился рядом. - Ты у меня такая сладкая. Особенно вот это такое сладкое.
- Да, ладно. - Она тихо хихикнула, шлёпнула его по руке. - Человека разбудишь.
- Да, он должен был уже проснуться. Мы с тобой ему по голове кроватью стучали.
- Да?
- Наверно. Только что в этом такого? - Она, вероятно, скорчила какую-то мину на лице - вроде того, что как неудобно. - Он, что не мужик? Ещё какой мужик! Не из этих. Вон как на Ирку с тобой смотрел.
- Да, член у него приятных размеров. - Она чмокнула его. - Но ты супер. Первый.
- И ничего, что на девятнадцать лет старше?
- Для меня, ты знаешь, это не играет роли. Я так. - Она что-то стала ему шептать.
- Ты сказанула! - Он поцеловал её громко, явно демонстрируя, мне лежавшему за стенкой, свидетелю их отношений, свою любовь к ней. - И что?
- Надо в аптеку в райцентре купить тест. - Она беременна от него? Интересно. - Лучше немецкий.
- Поедем, купим. Здорово! А как мы его назовём?
- Или её?
- Неважно!

Они ещё поговорили немного совсем тихо, а потом затихли. Задремал и я, так и не найдя чем вытереть свои руки. Под утро, в серости избы, я проскользнул на улицу, старательно вымыл свои руки, скрывая следы ночного рукоблудства.
- Мы давно живём. - Она сидела на пороге, держа в руках миску с солеными помидорами. - Детей хотим.
- Дети это хорошо. - Чёрт побери, куда мне в моих кальчиках?
- Садитесь. - Она пододвинулась, освобождая место рядом с собой. Тулуп, накинутый на плечи, распахнулся, показывая голое тело. Я отвёл глаза в сторону, а вот член!
- Ничего, садитесь. - Она усмехнулась. - Ничего в этом нет такого. Мы ведь взрослые люди. Садитесь.
- Ага. - Я сел рядом, стараясь успокоить свой разбушевавшийся аппарат.

Завтрак был превосходным. Признаться, утренние посиделки с ней на крыльце - без всякого там секса, флирта, даже намёка на что-нибудь такое - было прекрасным. После чего внутри меня как завелось что-то. Просто вот так, посидеть рядом, в чем-то наброшенном на голое тело, доверяясь мне, уже давно никакая женщина не сидела. От этого крышу у меня прочно снесло. Честно. Отчего, внутри было очень спокойно и радостно.

Я решил пройтись по деревне - смешавшей в себе старые подворья, новые кирпичные дома и даже попытку втянуть деревню в городской быт - пятиэтажное панельное здание, пугавшее теперь своими черными провалами окон. Деревня же жила своей жизнью. Кто-то рубил дрова, кто-то вешал бельё и, вообще, я был как инопланетянин на вновь обнаруженной планете.

Завернув в поле, что-то давило меня сегодня изнутри, в поисках кустиков, мне пришлось пройти сквозь снопы соломы, собранных в плотный круг на краю поля. Природа веселилась, как могла, наслаждаясь последними тёплыми деньками. Наслаждался и я природой, благо бумажка, последняя пачка бумажных салфеток, обнаруженных сейчас случайно в заднем кармане джинсов, была наполовину полна.

Довольный собой, а ещё больше своевременностью обнаружения кустиков, я пошёл обратно той же дорогой. Смех, призывный смех женщины, затягивающей мужчину в свои сети, уронил меня в стог. Не знаю почему, но я нырнул в стог, вжимаясь как можно глубже в колющую сердцевину. Пара прошла сначала вдоль стога, завернула за него, и только я было собрался вскочить, как она, пятясь, появилась из-за угла.

Они целовались словно это был их последний поцелуй. А потом откачнувшись, стали сбрасывать одежду, высвобождая свои тела. О! Я очень удивился. Да, это же Салтычиха! А мужчину я не знал. Хлопнув её по голому плечу, мужчина затряс членом.
- Давай! Он давно тебя ждёт!
- Витенька. - Салтычиха опустилась на колени. - Ты меня мучаешь.
- Ни хрена! - Он ухмыльнулся, ухватил её за голову. А у неё третий размер, да и какой - правильные плавные округлости заполненные не силиконом, а настоящим живым телом! И плоский живот, бёдра! В одежде она такая бесформенная!
- Не буду! - Она оттолкнула его. - Иди к чёрту!
- Пожалеешь!
- Иди к чёрту! - Она вжалась в сноп, зашарила рукой в поисках одежды.
- А вот теперь пройдись! - Мужик потряс её платьем, трусами. - Пройдись! Сука!
- Зачем я тебя, урода, приголубила? - Она чуть громко крикнула это. Кроме лифчика у неё остались только колготки. - Сволочь!
- Да, пошла ты! - Он скрутил в узел одежду, сунул под куртку. - Сиди, реви!

Вот гад!? Не знаю какая сила дёрнула меня из снопа. Мужик испуганно-удивлённо охнул, сложился, подставляя мне шею. Пускай полежит, очухается!
- Возьмите. - Я протянул узелок с её одеждой. - Возьмите.
- Спасибо. - Какие глаза у неё! Моих лет женщина, очень не дурна собой. А проще говоря, приятная и милая женщина. - Отвернитесь?