Американская мечта. Части 6-7

Все очень плохо

Почти через год после памятной поездки мамино состояние стало так плохо, что его стало трудно скрывать: происходили громкие скандалы родителей, и мама срывалась даже на меня. Папа положил её в хорошую клинику и навещал, раз взял и меня. Мама неплохо выглядела, лучше, чем дома, но домой не просилась. Меня успокаивала, как могла, прося хорошо учиться и слушаться папу. Папа терпеливо объяснил мне в ответ на мои вопросы, что мама заболела из-за поездки на родину, потрясенная резким контрастом образа жизни там и здесь. Безусловно, в эту ерунду я не поверила. Когда мама вышла из больницы, несколько дней все было как будто ничего; папа обращался с ней с подчеркнутой осторожностью и лаской. Позже и у двери подслушивать было необязательно: приехал Ли, ночью мама громко рыдала, хлопала дверь спальной, что-то говорил отчим. Брат проследовал в свою комнату, хлопнув дверью. Замерев у своей запертой (на всякий случай) двери, я тщетно пыталась понять, что происходит, но поняла одно - маме опять нехорошо. Утром она не вышла к завтраку, отчим фальшиво демонстрировал полное спокойствие, Ли нагло разглядывал меня и пялился в телефон.

Обеспокоенная, я ушла в школу. Туда к окончанию уроков за мной заехала мама и, почти ничего не объясняя, усадила в машину и увезла в соседний близлежащий городок. Там, к моему ужасу, мы вошли в трейлер, стоящий на краю города среди таких же неопрятных вагончиков, и мама объявила, что она ушла от мистера Эштона и мы теперь будем здесь жить. Говорила она это не очень уверенно и вела себя странно, как пьяная (возможно, так оно и было). Сказать, что я испытала шок - ничего не сказать! Я почти понимала маму и жалела, что её американская мечта опять, как и в России, разбилась. Но ещё больше я жалела себя, себя, враз лишившейся супркомфортного существования и внезапно оказавшейся на дне жизни. Я задавала маме десятки вопросов о причинах её бегства, о нашем будущем; она же только твердила, что вместе мы справимся и никто теперь не будет нас ни к чему принуждать. Я с сомнением слушала её, боясь выйти из трейлера к новым соседям, так не похожим на наших благополучных прежних.

Никакой сказки со счастливым концом не получилось, и не должно было. Уже вечером за нами приехал мистер Эштон с полицейскими и адвокатом. Выставив меня за дверь, они долго говорили с мамой, я слышала немного: многократное "тюрьма... полиция... похищение… суд... по законам штата... ты не имеешь права... алкоголичка... психиатрическая клиника..." Потом все вышли и родители говорили со мной: мама плакала, отчим был взволнован. Он убедительно поведал мне, что у них с мамой разногласия и она совершила ошибку. Мама теперь подумает над своим проступком и какое-то время будет жить отдельно от нас, здесь. Он не сомневается, что мама одумается и вернется, зная, как он любит её (мама горько усмехнулась). Что же касается меня, то здесь все однозначно и без вариантов: я останусь жить с папой, т. к. он имеет на меня, несовершеннолетнюю, все права. Любой суд (он веско посмотрел на маму) поддержит его, а не сторонницу киднепинга. Сейчас мы с ним должны спокойно, без истерик и сложностей, уехать домой, завтра рабочий и учебный день. Он уверен, что мама с пониманием отнесется к сложной ситуации, которую сама же спровоцировала. Обнимая маму, я твердила, что если она скажет лишь одно слово, то я останусь, и никто не сможет помешать мне. Успокоившаяся и взявшая себя в руки, мама подтвердила правоту папы и заверила меня, что с ним мне будет лучше. И велела скорее ехать, пока она вновь не заплакала. Расцепив наши объятия, отчим усадил меня, безутешную, в машину и вернул в привычный мир.

16-летие я отпраздновала отдельно с папой и отдельно с мамой (конечно же, мы виделись, но редко). Мама навещала меня пару раз в месяц, гуляя со мной по улице, никогда не заходя в дом. С папой они вели себя как посторонние - чересчур вежливо. А увидев Ли, она делала вид, что не замечала его, он так же (тогда мне это было странно). Впервые за 4 года в Штатах мама устроилась на работу в городской госпиталь, и посещала собрания анонимных алкоголиков, и бесплатного психиатра. И уверяла меня, что её жизнь наладится, и просила не волноваться за неё. На мой неуверенный вопрос, возможно ли примирение с папой, она отрицательно покачала головой и чуть не заплакала. Да ведь я знала ответ! Тогда же мы договорились, что окончив школу через 2 года, если захочу, я стану жить с ней. Наших совместных доходов (в случае, если я найду подработку) должно хватить, чтоб снять квартирку и выбраться из нищего трейлера. И я жила с этой верой в знакомом, прежнем, ставшем моим мире. И жила неплохо. Отчим заботился обо мне, никак не вымещая на мне обиду на маму.

Западня

В последнем классе школы случилось важное событие: я кажется, влюбилась. Райану (его звали как моего любимого артиста) был 21, он заканчивал колледж, и мы познакомились на вечеринке. Конечно, он не был моим первым парнем, но все казалось очень серьезным. Нам было хорошо вместе и тянуло друг к другу, мы уверенно шли к близким отношениям. На удивление благожелательной была реакция папы на мои отношения с Райаном: он не был против, чего я опасалась. И разрешил тому бывать у нас и встречаться со мной. Райан не был представителем золотой молодежи, он не вел гламурный образ жизни, может быть, поэтому он и привлек меня. Он был более настоящим, чем обеспеченные папенькины сынки, вившиеся вокруг меня. Папа как будто не заметил этого обстоятельства. Мама мало знала Райана, но ей он также понравился.

Мы готовились к моему дню рождения, украшали дом, были одни и как-то самым естественным образом оказались в моей спальной. Мои девические мечты, давно не подпитываемые тайными зрелищами, внезапно сбылись самым лучшим образом. Желанный, сильный, любимый мужчина впервые обладал мной, осушая поцелуями слезы счастья на моих щеках. Так давно готовая в мыслях к взрослым отношениям, страстно жаждавшая их, я была немного удивлена отсутствием эмоционального отклика своего тела на долгожданную близость. Никакого бурного оргазма, как в порнороликах, я не испытала. Ничего, кроме несильной боли. - В следующий раз я постараюсь и все получу! - решила я. И следующий раз не замедлил случиться в день моего рождения.

Все происходило как-то сумбурно: шла вечеринка, было весело, все танцевали, приехала мама с подарком, я затащила её в дом и не отпустила, заставила танцевать с нами, она говорила с Райаном, смеялась его шуткам; глядя на дорогих мне людей, я блаженствовала. Папа сдержанно поздоровался с мамой, предложил ей переночевать, раз уж она задержалась так поздно, и уехал по делам, предупредив меня о лимите дозволенного времени. Вскоре ушла спать и мама, ей завтра на работу. Оставшись без надзора взрослых, мы распили напоследок пару бутылок шампанского, позаимствованного у родителей. Проводив друзей, мы с Райаном упали в объятия друг друга, охваченные эйфорией от чудесно прошедшего праздника. Полностью счастливые, мы никак не могли распрощаться у дверей, наконец, он ушел. Взволнованная,