надо себя вести…Поняла?
Анна Гавриловна с ужасом смотрела на свою мучительницу, не в силах что-либо ответить. Римма Николаевна, вновь, потянула за кончик чулка. Глаза Анны Гавриловны стали совсем круглыми и она судорожно закивала головой, из ее глаз ручьем потекли слезы.
- Вот, так-то лучше…Ну, Анюта, не надо плакать…
Римма Николаевна взяла салфетку и заботливо отерла ей щеки.
- Ничего страшного же не случилось…и не случится, если ты уяснишь одну вещь: эти мальчики для тебя теперь ГОСПОДА! Им принадлежат теперь твое тело…твои мысли…Если ты ошибешься, то они прикажут мне сделать тебе больно…а, мне, честно признаюсь, так хочется сделать тебе больно…очень больно...Ну-ка, посмотрим, что у тебя тут..
Римма Николаевна широко раздвинула Анне Гавриловне рот. Своим аккуратным длинным пальчиком с наманекюринным коготком, она, безобразно и грубовато растягивая ее рот, ощупала там все внутри.
Толик, отвалившись на спинку стула и наблюдая весь этот спектакль, задумчиво покачал головой…Надо же, всего за какие-то минуты Римма Николаевна ухитрилась превратить гордую учительницу в какое-то покорное животное. Вообще-то, он хотел сам это сделать, но никак не жалел, что Мишкина мама проявила инициативу. Все было – высший класс!
- Ты же, сама виновата – продолжала Римма Николаевна – тебя же, только, спросили: ебалась ли ты когда-нибудь? Ну?!
Римма Николаевна вынула пальцы из ее рта и Анна Гавриловна сбивчиво, запинаясь, как будто боялась, что ей не дадут сказать…
- Нет, нет… Я еще ни с кем… не…ебалась…Римма Николаевна, дорогая…я ...все сделаю…как вы скажете…только…только…больше не надо мне делать ТАК!!!
Она готова была вновь разрыдаться. Но Римма Николаевна успокаивающе потрепала ее по щеке. Она смотрела на Анну Гавриловну так, как смотрит художник на только законченное удачное полотно. С чувством “глубокого удовлетворения”.
- А, что, Анюта, совсем-совсем ничего не было?
- Ну,…на последнем курсе…все девчонки уже замуж повыскакивали…и за мной один парень ходил…простой такой…как-то мы остались одни в комнате…в общежитии…поцеловались…он мне грудь пощупал…тискал так больно…а, затем в трусы полез… противно стало как-то…да, и испугалась…А, так, больше и никого…
- Значит ты, Аннушка, у нас еще девочка?...Целочка!
Римма Николаевна заразительно засмеялась, положив руки на плечи густо покрасневшей Анны Гавриловны. Толик усмехнулся, Мишка же отвязно загоготал.
- Девочка, хочешь тортика? – Римма Николаевна взяла со столика большой кусок торта и…и смачно впечатала его в физиономию Анны Гавриловны. Забавное зрелище!
- Анатолий, наверное, можно Аннушку развязать? Девочка будет паинькой? Так?
Измазанная мордашка учительницы тут же кивнула. Толик разрешил Римме Николаевне отвязать ее, помыть и накрасить, по своему разумению, ей рожицу…А, дальше…дальше..они же хотели пофотографироватся.
Анна Гавриловна, растирая затекшие запястья – Мишка с веревкой немного перестарался – буквально взмолилась, обращаясь к Толику, чтобы он не оставлял ее наедине с Риммой Николаевной. Та стояла рядом и была явно довольна собой. Толик поручил Мишке, чтобы он проследил за матерью, да и сам, пока, руки не распускал.
Через десять минут испуганная, с подведенными глазами и подкрашенными губками, все в том же своем платье, Анна Гавриловна стояла перед Толиком. Он объяснил ей, что она должна, когда ее будут фотографировать, улыбаться и всем своим видом показывать, что она все делает с радостью и без принуждения. Участвовать в съемках будут Толик и Римма Николаевна, а Мишка будет фотографировать. Он велел Римме Николаевне задернуть шторы и зажечь свет. Мишка, тревожась, что будет темновато, принес еще настольную лампу. Проверил экспонометром освещенность и сказал, что вроде, все нормально. Фотоаппарат он установил на треногу. Все было готово. Неугомонная Римма Николаевна осмелилась предложить свой сценарий, как она красиво выразилась, фотосесии.
- С вашего разрешения, Анатолий, Вы будете, как Господин, а я, Ваша покорная раба и верная помощница, приготовила для Вашей услады девственницу…мы ее раздеваем, везде осматриваем…щупаем…Ах, мне так не терпится посмотреть, как выглядит ее целочка!...потом…потом…Анюта хочешь, чтобы твой Господин сделал тебя женщиной?
Анна Гавриловна, до этого, с тупой обреченностью слушавшая о том, что с ней будут вытворять, встрепенулась и, испуганно заулыбавшись, быстро закивала головой.
Толик еще, в который уже, раз подивился хватке Риммы Николаевны. Краем глаза, заметил, что Мишка поглаживает через штаны свою елду…Ну, уж, фиг тебе…Целочка - моя…А, вы, Михаил, уже после меня…по разъебанному…За эти два дня Толик уже много чего повидал и попробовал, но, все равно, одна только мысль, что вот уже сейчас он будет раздевать эту женщину-девочку, свою учительницу, а потом лишит ее запоздалой девственности, очень будоражила его. Он охотно позволил Римме Николаевне руководить съемочным процессом – наблюдать, как она обращается с Анной Гавриловной, было одно удовольствие. Тем более, что она как будто угадывала желания Толика. Работа началась.
Римма Николаевна еще раз напомнила Анне Гавриловне - она должна, буквально, трепетать от счастья, что Господин снизошел и обратил на нее внимание. Та старалась.
…Привычным жестом, по-барски, Толик треплет Анну Гавриловну по улыбающейся покрасневшей мордашке, она, в это же время, приподнимает подол своего платья, демонстрируя Господину белые трикотажные панталоны…Римма Николаевна расстегивает ей платье на груди
…Римма Николаевна запустила свои хищные ручки ей под расстегнутое платье и ощупывает грудки…Толик подтянул за резинку, к верху, панталоны… от этого натянутая ткань рельефно обтянула паховые складки, лобок и створки половых губ
…Римма Николаевна помогает Анне Гавриловне снять через голову платье и комбинацию…не удерживается от едких шуточек в адрес отечественной легкой промышленности, выпускающее такое кондовое нижнее белье…Мишка беспрерывно щелкает затвором…Римма Николаевна, поблескивая похотливыми глазками и от восторга слегка прикусив нижнюю губку, освобождает хорошо развитые груди Анны Николаевны из чашечек бюстгальтера, не расстегивая его…Толик же, деловито и оценивающе, ощупывает – через панталоны – Анну Гавриловну между ног, упираясь большим пальцем в ее пухлый лобок…
Анна Гавриловна совсем ошалела. Глуповато улыбаясь, она покорно выполняет все, что от нее требуют Толик и, в первую очередь, Римма Николаевна. Толику кажется, что ее податливость еще больше разжигает фантазию Мишкиной матери. Она заставляет учительницу почаще смотреть прямо в объектив. Мишка только цокает языком от восторга.
И, в какой-то момент, Толик совсем уходит из кадра, давая понять Римме Николаевне, что бы она продолжала без него. Тут Мишка сказал, что у него кончилась пленка и ему надо зарядить новую.
- Анатолий, мне кажется, самое время нам перейти в мою спальню…
- Да – подумав, согласился Толик – Ты, Римма, продолжаешь одна…у тебя неплохо получается…
- Спасибо, мой Господин – Римма Николаевна грациозно опустилась на колени, наклонилась и поцеловала его ногу. Толик чуть было не расхохотался, увидев