в своей собственной постели в ожидании того момента, прислушиваясь к её дыханию и пытаясь понять, когда она заснёт, - раньше я не смею покинуть свою комнату и отправиться к сёстрам. Терзаемый желанием, как прелестная миссис Бенсон называла это состояние, я невольно вспоминаю её, и в голову мне приходит мысль, не будет ли всё обнаружено во время моего отсутствия. Однако, навряд ли она возьмёт в голову, что я в абсолютной тишине удалюсь, чтобы заняться укреплением собственного организма после столь сильного истощения моих любовных ресурсов, которому она подвергала меня предыдущие две недели.

Да и не будет она ни в коем случае предпринимать каких-либо попыток возбудить меня ни днём ни ночью, пока не прекратятся её месячные. Да разве не говорила она мне, что лучше всего сразу же и полностью отказаться от этого, на неделю или больше отказавшись от желания с помощью эротического возбуждения вызвать разрядку. Натуральное возбуждение отдельных частей кажется усиливается
- Нет, нет, мой дорогой Чарли! Я не могу допустить никаких похотливых вожделений в себе, ибо, особенно на первых порах, появляется необычайное желание быть хорошенько обработанной дреколом, да чтобы он был побольше и мог проткнуть всё твоё существо. А естественное возбуждение отдельных частей именно в эту четверть луны в любом случае кажется невыносимым и отрицательно сказывается на всём организме.

Прошлый опыт подсказывает мне, что гораздо легче переносить это, чем пытаться эротическим возбуждением вызывать натуральную разрядку, ибо на этом ничего не кончается. Не говоря уже о том, что есть опасность нанести вред вашему драгоценному здоровью. Иногда именно в этот период, сочленение производит уретральное возбуждение, весьма пагубное для мужчины. Так что мне следует лишить себя удовольствия обнимать вас одну-две недели. В любом случае, мой возлюбленный мальчик, это благоразумнее – избегать любых любовных возбуждений в этот период, как бы неистовая природа не подталкивала к венериальным утешениям. Некоторые женщины отваживаются на это и ради моментального наслаждения рискуют, совсем непростительно, не только сами собою, но и всеми своими любимыми. Я также, мой дорогой, однажды имела неосторожность, и зная результат, предпочту быть бессердечной и упрямой дуррой, чем подвергнуть вас подобному риску.

Когда она так подробно излагала эти мудрые советы, я не мог не вспомнить мою любимую миссис Бенсон, чьи рекомендации так здорово уже пригодились мне. А тут другая возлюбленная искусница инструктирует меня в других случаях, связанных с сексом. Конечно, мне здорово повезло встретить в таком раннем возрасте двух столь восхитительных женщин, не только влюбчивых и сладострастных, но и
Вооруживших меня реальным познанием их пола и уделили много времени тому, чтобы хорошенько взлелеять во мне все те развратные желания, коими сами были переполнены. Мастерицы в своём искусстве, они не делали тайны из любовного каталога возбуждений, и средств достижения удовольствия, она им была чужда. Но они знали также, как внушить благоразумие в поведении ради своего будущего. И сам я всем своим любовным успехам в последующей жизни обязан восхитительному обучению этих двух прелестных и достойных уважения женщин.

Следующую ночь, после того мы полностью приносим как всегда в жертву Венере, чтобы дать возможность более или менее охладиться, возобновляем восхитительную дискуссию о различных способах потакания и возбуждения страстей, я поворачиваю разговор на розги. И должен признаться, мой дорогой читатель, неконтролируемое желание заставляет меня шлёпнуть по великолепному днищу моей возлюбленной наставницы. Мне часто приходилось видеть его вздрагивающим во время решительных атак моего твёрдо стоящего хуя, отколошмачивающего тот или другой вход в храмы похоти. И частенько наносить добротные и звонкие шлепки ладонью по её заду, но мне очень хотелось высечь её хорошими берёзовыми прутьями, увидеть его внезапно покрывшимся кровавыми полосами, в ссадинах, с обнажившимися кусочками мяса, услышать крик, а затем с невероятной силой засунуть мой дрекол в то или иное сладостное отверстие.

Лучшим путём в достижении этой желанной цели, я мыслил, было возвратиться к её собственному описанию менее суровой порки, вместе с болью возбуждающей страсти; а так как она созналась, что это возбуждало её равным образом быть то ли порющей, то ли поротой, я предполагаю, что она проявляет кроткую епитимью за наказание, коему она подвергла мой зад, пытаясь проверить на нём эффективность своих методов воспитания. Она вздрагивает .
- Не собираетесь ли вы подвергнуть меня порке розгами? Но откуда здесь, в моей комнате, берёзовые прутья?
Волей-неволей церемония откладывается до следующей ночи.
На этот раз она уведомляет меня:
- Сначала ублаготворите все излишества похоти, и когда природа начнёт подавать знаки, то тогда действительная эффективность розог может быть проверена.
Она советует мне с предельной сноровкой в каждом чувственном и роскошном половом акте (жертвоприношении Венере), и мы изливаемся взаимно в шести подношениях нашей благословенной Матери Венере, с весьма малыми перерывами, ибо оба желаем почувствовать что-то исчерпывающее, прежде чем испытать действие берёзовых розог. Мы лежим тихо короткое время, а затем дорогая мисс Френкленд возбуждать меня, но исключительно обычным способом. Мой дрекол был уже слишком здорово пресытившимся предыдущими схватками, чтобы сразу же ответить на призыв совершить ещё одну.
- Ах, - говорит она самым ласковым образом, - вижу, вы хотели бы теперь розгу. Приготовьтесь же, сэр, и не вздумайте оказывать сопротивление, иначе будет хуже для вашего зада.

Следуя её знаку, я начинаю умолять сжалиться надо мной, обещаю вести себя лучше, исправиться в самое короткое время и т. д. и т. п. Но она непреклонна и приказывает мне лечь поперёк её коленей. Затем, обхватив меня вокруг талии, наносит один или два сильных хлёстких удара, настолько чувствительных, что я невольно вздрагиваю.
- Вздумали сопротивляться, сэр? Так знайте же, ваше наказание будет более суровым, если вы стане продолжать в таком же духе.
- Простите меня, дорогая наставница, и я никогда не стану снова так делать.
- Увидим.
Три удара, резких, хотя и не слишком суровых. Я не вздрогнул.
- Ах, это что-то похоже на хорошего мальчика. Теперь никаких возражений нет?
Начинается серия всё менее и менее суровых ударов, пока они не превращаются в своего рода ласково возбуждающее щекотание, которое очень скоро начинает показывать свою действенность в жёсткости моего хуя – бодро расположившегося над обнажённым бедром моей любимой обличительницы, которая, просунув руку под моё тело, завладевает им и с наслаждением находит:
- Как, оказывается, действенны мои процедуры!
И, опрокинувшись спиной на постель, произносит:
- Я больше не могу!... Я в самом деле истекаю…
Я вскакивая на неё, и мы. не вынимая, совершаем ещё пару геройских подвигов с превышающей всякую норму чувственностью.
Но теперь моя очередь. А так как она позволяет мне выскользнуть из своей восхитительной пизды, я принимаю