моей красавице-инструкторше с большей силой сдавливать мой дрекол - кроме того её великолепные ягодицы, поднимающиеся при моих движениях и выставляющиеся во всей их необъятности, кажутся необыкновенно захватывающими и прелестными. Я просовываю руки ей под талию и, схватившись за бёдра, прижимаю её великолепную задницу к себе каждый раз, когда толкал вперёд. О! какое действительно великолепное зрелище! Я весь вне себя, возбуждённый и разъярённый видом всех этих представших передо мною прелестей. Моя очаровательная учительница, кажется, равным образом наслаждается этим, что проявляется в скользящих движениях её тела; пока, наконец, не одолеваемая великим финалом, не опускается вперёд на живот, а я вслед за ней не оказываюсь у неё на спине, оставляя в ней свой пульсирующий дрекол.
Мы лежим так в течение некоторого времени, неспособные двинуться, но внутреннее сжатие и конвульсивное давление её влога на мой смягченный, но всё ещё не уменьшающийся в объёме дрекол, невообразимо возбуждающи. Наконец она просит меня освободить её. Вставая с кровати, она глубоко вздыхает, нежно целует меня, и произносит:
- Мой дорогой Чарльз, в будущем нам не следует быть столь экстравагантными, - это уничтожит нас обоих. - Так что отправляйтесь-ка к себе в постель.
Вид моей прекрасной учительницы, стоящей голой во всей славе своей красоты и совершенных форм производит обычный эффект на мой укол: его головка явно снова приподнимается. Она находит это подходящим для того, чтобы стремительно наклониться и на мгновение погрузить его головку себе в рот, после чего, схватив мою ночную рубашку, через голову натягивает её на меня и проводит меня до моей собственной кровати, укладывает на неё и, нежно поцеловав, оставляет помещение, перед этим отперев мою дверь, а затем запирает дверь, соединяющую наши две комнаты.
Так прошла первая славная ночь моего инициирования во все обряды Венеры - в объятиях восхитительной, дерзкой и прелестной женщины, которая уже достаточно долго побывала замужем, чтобы сделаться достаточно сведущей в этом искусстве. Никогда, о никогда! у меня не было больше такой ночи! Я наслаждался многими и многими прекрасными женщинами, также совершенными в искусстве ебли, но не было у них новизны и обаяния, разнообразия и превосходства преподавателя, комбинирующего всё это, чтобы повторить эту ночь крайнего эротического удовольствия.
- Вы и дальше будете хорошим мальчиком, не так ли, дорогой Чарли?
-О, да; пока вы так любезны со мной. Я очень-очень люблю вас, а вы так прелестны, когда столь любезно разговариваете со мной.
- О, вы маленький льстец!