три».
– Мамуля, ты моя жена номер один, – сказал я, нежно обняв и ласково поцеловав маму взасос.
Мы стали неистово целоваться, просовывая в рот друг друга языки, обсасывая их, старясь проникнуть как можно глубже. Одновременно срывали одежды, чтобы поскорее добраться руками до голого тела. У нас начался очередной приступ любовной горячки. Мама моментально забыла о своей стыдливости, и слова, которые она недавно нравоучительно мне говорила, выветрились из её головы.
Я потащил полуголую, путавшуюся в одеждах маму в её комнату, упал с ней на кровать. Она облизывала меня с ног до головы. Я тоже страстно сосал и лизал её большие сиськи, упругий живот, просовывал язык в пупок и вылизывал там. Зарывался лицом в густой, пахнувшей прелью, чисто вымытой маминой волосне, растягивал пальцами наружные половые губы и лизал раскрывшуюся, красную, горячую пизду. Мама в это время, лёжа валетом, с наслаждением сосала мой хуй, заглатывая до самого основания, так что чуть не давилась им. Я проникал членом в самое её горло, и трахал, трахал, как заведённый. Крича и извиваясь всем телом.
Мама тоже вопила, как полоумная, не боясь общественного мнения, которое её осудит. Согласная быть моей покорной женой, любовницей, шлюхой… Она повторяла сумасшедшей скороговоркой, что любит меня, что навек моя, не может без меня жить, умрёт без меня. Кричала, что ей со мной хорошо, она счастлива, и просила ебать её ещё и ещё.

Когда я спустил ей в рот, – немного полежал на ней, не вынимая хуя изо рта. Мама всё это время продолжала его вылизывать и отсасывать. Она очень хорошо сосала, где только научилась! Вскоре член мой поднялся от её рта и языка снова, я поставил маму раком и начал ебать в мокрую, обслюнявленную мной пизду. Мама дико вскрикивала и непрерывно стонала, тёрла пальчиками правой руки свой вскочивший маленький клитор. Я периодически вытаскивал хуй из её влагалища, шлёпая ладошкой по заднице, приказывал повернуться и давал слизывать с твёрдого, как камень, стоящего хуя её же смазку и выделения. Мама с удовольствием брала в рот, приводя член в идеальную чистоту. Мне было очень приятно. Я прижимал мамину голову покрепче к своему паху и немного ебал в рот. Когда начинал подкатывать приступ оргазма, вынимал, снова разворачивал маму задом. Выждав какое-то время, втыкал вздыбленное своё орудие в мокрую и горячую как огонь мамину пизду. Внутри у неё всё хлюпало, она текла, всё быстрее работала рукой, надрачивая и раздражая свой клитор и верхнюю часть половых губ. Ей было хорошо со мной, и я это видел.
Кончили мы одновременно, как будто слившись в этот неземной, сладостный миг телами в единое целое. Это был воистину божественный кайф. И мне хотелось, чтобы он никогда не кончался и длился вечно. Однако, вечного ничего на земле не бывает и всё требует многократного повторения. Это тоже аксиома, знакомая всем. Но от повторения, первичные восторженные ощущения притупляются, и то, что вызывало совсем недавно бурную эйфорию, постепенно начинает наскучивать и хочется чего-то нового, неизведанного.

Так и у меня с мамой. Видя её полную покорность и зависимость от меня, я вконец обнаглел и начал откровенно над ней издеваться. Выебав в очередной раз, мне уже мало было просто кончить на её обнажённое, распростёртое передо мной, тело. Я прямо в постели обсыкал маму с ног до головы – тем более, что совокупление происходило в её комнате, на её кровати. Заставлял её раскинуть пошире ноги и метил сильной жёлтой струёй прямо в раскрытую дырку её пизды. По утрам умывалась и чистила зубы мама тоже моей мочой. Я, увидев, что она идёт в ванную умываться, спешил следом, мочился на её зубную щётку и в рот. Остальные ссаки сливал в поллитровую баночку, из которой она подмывалась в сортире. Мама чистила зубы обосанной щёткой и полоскала рот моей мочёй из банки. Мне это ужасно нравилось, я заводился, как автомобильный движок, и перед работой кидал маме пару горячих палок.
Как-то вечером я пришёл от приятеля, насмотревшись крутой, жёсткой порнухи. Член мой просто разрывал джинсы. Я еле дотерпел до дома, и, едва войдя в квартиру и захлопнув входную дверь, крикнул маме, чтобы быстрей раздевалась.
– Я не могу, Вова, – потупив виновато глаза, слабым голосом выдавила мама.
– Ты что, гонишь? – взорвался я визгливым, истерическим криком. – Что значит не могу? А ну живо в постель, грязная шлюха! Не то изуродую, как бог черепаху!
Я грубо схватил маму за волосы и волоком потащил в её комнату. Мама как всегда залилась слезами и стала кричать, что у неё «критические» дни и она мне дать не может.
– Давай я лучше отсосу, Вова, сынок! – умоляла она, валяясь у меня в ногах в своей комнате и униженно целуя мои грязные носки. – Трахни меня как-нибудь по-другому… Пожалуйста! Но только не туда… Тебе не хорошо будет это всё видеть.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отодрал в жопу? Что я, по-твоему, пидор? – гневно воскликнул я, и замахнулся кулаком, но сдержался. А так хотелось врезать в перекошенное от страха, мерзкое, залитое слезами лицо этого опустившегося, беспомощного жалкого существа.
Я опрокинул её на пол, навалился сверху и стал насильно раздвигать ноги и срывать с бёдер большие, некрасивые, хлопчато-бумажные трусы. С непонятным, раздражающим меня, упорством она продолжала покупать бельё немодного, допотопного совдеповского фасона, взамен выброшенного мной на помойку. Мама, пыхтя как паровоз, сопротивлялась и не давала себя раздеть. Ноги она замком свела крест-накрест и чуть не вывихнула мне руку. Это было для меня полной неожиданностью. Такого я ещё никогда не видел, и не мог предположить, что мама способна мне не подчиниться. Как это не странно, но мне очень понравилось с ней бороться. Я получал определённую долю кайфа от изнасилования мамы.
Рассвирепев не на шутку, я стал с остервенением рвать на ней вещи, и вскоре она осталась совершенно голая. Прокладка из её влагалища выпала, и мама потекла… Я, едва взглянув на всё это, побрезговал. Сказал маме, чтобы принесла презервативы. Я точно знал – она всегда носила их в своей сумочке на всякий случай… Зарёванная мама быстро исполнила моё повеление, я плотно натянул прозрачную резинку на член, снова повалил маму, раздвинул голые ляжки и принялся грубо насиловать. При этом я кричал маме, чтобы она продолжала сопротивляться, брыкалась, мотала головой, царапала меня ногтями и звала на помощь. Неожиданно от всего этого спектакля я кончил очень быстро и так бурно, что долго не мог успокоиться, всё изливал и изливал в презик обильную сперму, выл от дикого наслаждения, дёргался, кусал маму за соски, за губы. Пальцами широко раздирал в стороны её мясистые, податливые ягодицы и всовывал в её очко палец, а потом совал маме в рот.
Потом мы ещё несколько раз имитировали изнасилование, пока мне это не наскучило, и я не придумал нечто новое. А именно – изнасилование мамы малолетками. Я знал, что тринадцати-четырнадцатилетние пацаны всё сплошь – дрочат. Потому что, ебать девочек ещё не могут, а писюны особенно по утрам – стоят, как часовые у знамени. Вот и приходится малышне заниматься рукоблудием. Это я знал и по