на шею. Помогает такого рода уловка: Я говорю им откровенно, что мне пока интересней с вашими спелыми мамашами, чем с вами, зелёными и незрелыми.

А в доказательство своих слов обнимаю и целую её.
- Ну что может сравниться с такой роскошной грудью, как у вас? А что у Веры или Ксени? Так, припухлости какие-то… Ухватиться не за что…
- Ну и что? Я бы с удовольствием скинула с себя лишних 20 лет и всё, что с ними накопила.
- Ну и тогда, я бы сейчас обнимал и целовал не вас, а другую даму…
- Госпожу Самарину, например?.. Ну да, она же привечает тебя, заранее уже избавившись от панталон? Я правильно тебя поняла? А я вот оказалась непредусмотрительной…
- Да, тётенька, без них было бы лучше. Но разве мы не научились мириться с этим препятствием? Где тут у них прорезь?.. Вот она!.. Ого!.. Да там всё уже…
- Вот именно, всё уже! Хватит тут стоять! Давай скорее поднимемся ко мне… Поторапливайся, если не хочешь, чтобы на моей постели рядом со мною оказался мой законный супруг…

И мы бежим. У двери её комнаты, - а она в самом конце коридора, напротив маминой, - Татьяна Николаевна, уже открыв её, вдруг останавливается, прикладывает палец к губам, протягивает мне «Монастырского привратника» и шепчет:
- Погоди-ка минутку. Дай мне заглянуть на террасу и убедиться, что там всё по-прежнему.

Через минуту-другую она появляется в проёме двери, манит меня к себе и затем тихо сообщает:
- Дьявол предполагает, а Бог располагает… Ничего у нас не выйдет… Видишь: они закругляются: пульку закончили и подсчёт ведут.
- Утомились, поди, и спать хотят.
- Не без этого. Но больше всего подгоняет их, как я поняла, госпожа Жукова… Чего ей приспичило, не знаю… Шла бы спать сама… нет, надо мужа увести! … Ничего не поделаешь… А я-то думала, что у нас будет время, чтобы не только… отвести душу, но и поболтать. Ведь я так и не успела сказать, что «Привратника» этого я обнаружила не у Веры, а у Нади… Каково? И что делать?
- У Нади? Не могу поверить!
- В том-то и дело, у неё…
- Может, она по незнанию у Веры взяла?.. И когда? Много ли успела прочитать?
- Вот-вот! Этими же вопросами и я задаюсь. И что делать? Как реагировать?.. С Алёшей, может, поговорить об этом?..
- Поговорите.
- Да как же! Что он в этом понимает?... К тому же поздно уже сегодня… Придёт, ляжет и заснёт тут же беспробудно…
- Беспробудно, говорите?
- Да, а что?
- А вам-то самим, небось, не до сна…
- Это уж точно…
- Жаль, что из-за господ Жуковых я лишён возможности принять вас у себя…
- Ты думаешь, я могла бы прийти к тебе?
- А что? Вам не спится, Алексей Иванович хоть и рядом, но с ним не пообщаешься… Почему бы и не встать и не выйти?
- Знала бы, не давала бы согласия подселять к тебе моего Петю.
- Да пусть спит себе…
- Да нет, он, бывает, спит очень беспокойно…
- Не то, что Алексей Иванович, да?
- Вот именно.
- А, может, я сам тогда к вам попозже наведаюсь? Вы с какого бока спите: справа или слева?
- Да что ты такое надумал!? Глупость какая-то…
- А вы только представьте: через час-полтора, когда вы измучитесь от всяких мыслей, до вас кто-то дотрагивается и шёпотом просит подвинуться, уступить местечко рядом с собой… Так, повторяю вопрос: с какого бока вы спите, с левого или правого?
- Ни с левого и не правого, а у стенки! Так что выбрось из головы всякую мысль об этом!
- Придётся сегодня поменяться местами. И не забудьте оставить дверь не запертой. Спокойной ночи!

Последние два слова я произношу нарочито громко и, отдав ей книжку, прохожу мимо неё, безмолвно открывшей свой рот, на террасу. И вижу такую картину: мужчины всё ещё делятся своими впечатлениями о только что закончившихся карточных баталиях. А госпожа Жукова всё ещё никак не может отделить своего мужа от их компании. Подхожу к госпоже Ульман и предлагаю свои услуги для приведения в порядок помещения. Она отказывается от них:
- Тут делать-то особого нечего. Утром прислуга всем этим займётся. Так что спасибо. Иди-ка спать.
- А вы забежите ко мне, чтобы пожелать доброй ночи и поцеловать?
- Не знаю, не знаю, - смеётся она. – Боюсь, что мне не до того будет, еле на ногах стою.
- А если я вас подожду не в библиотеке, а в вашей комнате?
- Ну вот ещё чего надумал! Иди-иди к себе. Так и быть, загляну на минутку…

Она отталкивает мою руку, пытающуюся прикоснуться к её груди, и повторяет:
- Иди-иди!

30.5 - всё-таки маман.

Шагая по тёмному коридору и затем спускаясь по лестнице на первый этаж, я размышляю, куда идти: к себе ли, или всё же к госпоже Ульман? А что если заглянуть к кому-нибудь из девочек? К той же Ксене, например. Мамуля её, поди, угомонилась и навряд ли нарушит наше уединение… А может быть, разбудить Надю и допросить её с пристрастием, откуда у неё появился «Монастырский привратник» и насколько далеко она готова следовать за его героями? Но где она спит? Не вместе ли с Верой, своей старшей сестрой? Надо будет спросить у Пети, а для этого его следует разбудить. Что ж, отправимся в библиотеку.

Но там темно и ничего не видно. Безрезультатно поискав керосиновую лампу и также безрезультатно позвав Петю, я поворачиваю назад и выхожу в коридор. Что делать? Подниматься к госпоже Жуковой, тёте Тане или маман ещё слишком рано. Ничего не остаётся, как идти к госпоже Ульман – ведь она сегодня одна-одинёшенька из-за дежурства мужа. Захожу и, не дожидаясь, когда она заявится, быстро раздеваюсь, залезаю на постель, натягиваю на себя одеяло, сладко вытягиваюсь, смыкаю очи и моментально проваливаюсь в состояние небытия. Сколько оно длилось – минуту или две, а может час-другой, - не ведаю. Но открыв глаза, вижу, что по прежнему нахожусь в одиночестве. Значит, ещё не приходила? Или же, обнаружив меня в своей постели, удалилась? Надо найти её и вернуть.

Я поднимаюсь, спешно одеваюсь и устремляюсь на поиски. Поднявшись на верхний этаж, пробегаю коридор и открываю дверь на террасу. Там темно и явно никого нет. Закрываю дверь и опять задаюсь вопросом: что делать дальше. То есть, что делать, - это ясно: надо проникнуть за одну из дверей, отделяющих меня от одной из трёх дам, спящих, а. может, наоборот, томящихся от ожидания, но непременно рядом со своим законным супругом. Вот только к кому из них нанести первый визит? Да что тут думать: толкнись в первую же дверь и осторожно входи, если она открывается, а если заперта, - направляй свои шаги к следующей.

Толкаю первую – ту, что ведёт в комнату маман. Она поддаётся, и впускает меня внутрь. Не мешкая, снимаю с себя обувь и одежду, нащупываю край постели, забираюсь на неё и, нырнув под одеяло, пытаюсь определить, кто лежит рядом со мной. Через какую-то пару секунд мне становится ясно, что это вовсе не женское тело. Быстро спускаю ноги на пол, обегаю кровать с другой стороны, и руки мои упираются в шикарную задницу. Вот она, желанная! Я прижимаюсь к ней. Мамочка моя лежит на левом боку, свернувшись клубком. Между нею и её супругом, моим отчимом, довольно значительное расстояние. Она словно машинально отжимает от правого бока локоть и пропускает мою длань, устремившуюся к её груди. И уже явно сознавая, что делает, приподнимает на секунду левый бок, чтобы