подсказал, что она в самом низу половых губок, а совсем не посередине!
Вдруг Людмила застонала протяжно. Я в панику! Едва с края кровати не слетел. Что сделал не так? Как я мог сделать ей больно? Неужели ногтями царапнул? Замер в испуге. Руку отдернул. Словно у фокусника над шляпой, застыла над лохматым лобком.
Посмотрел на Людмилу. Она смотрела на меня. В призрачном свете ее лицо было прекрасным. И задумчивым. Темные глаза, чуть разошедшиеся полные губы. Вот они шевельнулись:
-Продолжай…
Рука, опустившаяся на лобок, дрожала. А душа пела: не прогнала, сама попросила трогать ее там!
И снова стон, губы еще чуть разошлись, глаза закрыты.
-Я делаю больно?
-Нет, что ты. Наоборот!
Продолжаю. Уже нравится, что ...от каждого прикосновения, Людмила тихонько постанывает.
Женская рука у меня на бедре. Гладит. И берется за член! Людмила! Сама! Берет! Меня! За член! Разве возможно такое счастье? Разве может такое быть, чтобы женщина без просьб и понуканий взялась за член?
И я кончил. И это было ужасно. Словно обоссаться посредине толпы. Это был позор, это был провал. Сперма хлынула на ее руку, на бедро, частично на живот. Я и Людмилу запачкал!
-Ничего страшного!
Врачиха села.
-Ложись поудобнее. Придется брать дело в свои руки. И рот.
Ясное дело, что я сначала ничего не понял. Лег. А она склонилась над пахом. Ее мягкие губы сомкнулись на съежившемся члене. Я не мог в это поверить! Так делают шлюхи и проститутки! Мне даже захотелось оттолкнуть ее и убежать. К счастью, в этот момент, по крайней мере, к счастью, за меня думал Малыш. А ему было хорошо! Губы и пальцы мгновенно паривели твердость в первоначальное состояние. Это, бля, не носок! Ну, и шлюха, пусть. Зато, как это умопомрачительно! К тому же, может, это было в прошлом. А теперь она в меня влюбилась и хочет сделать мне ужасно приятно даже ценой репутации. Но мне не нужны такие жертвы!
Голос мой дрожал:
-Я хочу… э… к тебе! Ложись!
-Ну, нет, дружок! – Людмила к моему облегчению оторвалась от раскалившегося снова Малыша. Улыбнулась. – Раз уж ты зашел в гости, лежи отдыхай.
И перекинула ногу через меня. Ее пальчики взялись за член и направили его в себя. Все, я – мужчина! Я ебусь с женщиной! Если честно, ожидал большего. Ждал фейерверка. Неба в алмазах. Усиления ощущений хотя бы по сравнению со ртом. Рот и рука были лучше. Но все равно было сладко, охрененно сладко. Ничего в жизни не могло сравниться с этим.
Людмила легла на меня грудью, прошептала:
-Ты как?
Чувствовалась легкая усмешка и еще что-то. То, что появляется в голосе женщины, пожираемой желаньем.
-Да, нормально.
-Ну, ты герой!
Начала двигаться. Медленно. Словно пробуя меня. Дыхание тяжелое, с резким выдохом в конце. Груди елозили по мне, а пизденка по Малышу. Вот тогда я понял, что до неба в алмазах не так и далеко.
Темп увеличивался. Я освоился. Глядел во все глаза. Груди подлетают, живут своей упруго-пластичной жизнью. Осмелился потрогать их, прыгающих и шлепающих по ладоням. Поймал, прижал. Удивительные ощущения.
Уже стонет. Кусает губы, чтобы потише. Коготки впиваются мне в грудь. Вполне ощутимо. Попка опускается увесисто. Влажные шлепки. Иногда член выскакивает, а она с размаху его гнет. Шиплю от боли. «Прости, миленький». Скачка, все больше бешенная. Кончает. Едва сдерживает крик. Видимо поэтому ногти оставляют глубокие вмятины на моей коже. Не царапины, но кожа проколота. Темные полукружия еще на 2 недели останутся на память.
Могу разглядеть капельки пота на верхней губе, влажная дорожка между шаров. Счастливо улыбается. Прогибается, руки за голову, груди вверх. Богиня на закате.
Охреневаю. По члену вдруг мягкие камешки. Иначе не скажешь. Играет с Малышом внутренними мышцами. Изучающе смотрит на мою реакцию. Ошеломленная реакция ей понравилась. Смеется тихонько, но задорно.
-Ты меня спас.
Покрывает мое лицо поцелуями. Заставляет перевернуться. Женское тело подо мной. Пятки пришпоривают. Повинуясь, засаживаю глубоко, по самые яйца.
-Не стесняйся. Можешь делать, что хочешь и как хочешь.
Экспериментирую, входя. Затягивает. Больше нравится с размаху, вбивать, насколько хватит силы. Не заботясь о женщине. Тем более ей нравится. Овладеть, вырвать еще благодарный стон.
Руки гладят мою грудь. Голова иногда приподнимается, губы повторяют путь пальцев. Если удается под моими ударами.
Кончаю я. Немного болезненно, член саднит и пощипывает. Но уже понимаю, эти ощущения я не променяю ни на что.
Возникает неловкость. Причем обостренно чувствую, что не только у меня. Не знаю, куда девать взгляд, обнаженное женское тело режет глаз. Стесняюсь, словно и не я только что трахал его. Торопливо одеваюсь, чтобы прикрыть собственную наготу. Малыш и яйца все в скользкой смазке. Возникает даже некая брезгливость.
Врачиха обертывается простыней, подходит. Она чуть ниже меня. Прижимается, обнимает. Ни с чем не сравнимая гордость меня распирает – такая женщина и сама ластится! Она ниже меня, закидывает голову, нежно целует в подбородок:
-Понравилось? Если не будешь трепаться, сможешь придти еще. Не увижу ни одного косого взгляда, буду твоей снова.
Первый секс сразу теряет часть привлекательности. Как это о таком не рассказать? Всем?
-Мой друг знает, куда я пошел.
-Скажешь, устроила Людмила Юрьевна головомойку и долго читала нотации. Понял? Иначе забудь про мое существование.
Важно киваю, неуклюже глажу по голове свою женщину.
-Так я приду завтра?
На милом лице насмешливая улыбка:
-Ну, приходи, коли приспичит…