потом он скинул брюки. У него была восхитительная фигура, килограммов 90 мускулов без единого грамма жира. Ким развела колени ему навстречу, его рука скользнула между ними и палец стал ласкать клитор. Опять же, он всё делал так аккуратно и нежно, он только едва-едва прикасался к ней очень медленными круговыми движениями – но это возбуждало её гораздо больше, чем сильный напор самого мощного из её вибраторов. Одновременно он наклонился и легонько прикасался языком и губами к её соскам. Клитор просто разрывался от возбуждения и она почти сразу кончила. Её оргазм был тоже очень нежным – она не тряслась от конвульсий, просто её тело с головы до ног залила горячая волна неимоверного блаженства. Она развела колени ещё шире и притянула его к себе.
- Мне можно кончить в тебя или я должен вынуть? – спросил он
- Я пью таблетки, - ответила Ким, и сладостная волна пробежалась по его телу от предвкушения того, что ему будет можно кончить ей внутрь.

Он вошёл в неё. У него был крупный член, но он вводил его не полностью и двигал им так медленно и сладострастно – он не долбил, а нежнейше ласкал её влагалище. Она никогда не испытывала возбуждения от стимуляции влагалища и могла кончить только при раздражении клитора; и вот теперь, первый раз в жизни, она почувствовала, как её влагалище возбудилось и затрепетало от его нежных движений, и поняла, что сегодня наконец-то она познает сладость влагалищного оргазма. Постанывая, она обхватила его ногами, её таз стал двигаться ему навстречу, прося войти поглубже. Она притянула его ближе к себе, чтобы можно было тереться сосками о его грудь. Одну руку она запустила в его густые мягкие волосы, а другой нежно гладила его мощную спину. Оргазм накрыл их одновременно. Его член невольно стал двигаться быстрее и глубже, напрягся и стал твёрдым как камень, и он выстрелил в неё горячим фонтамом спермы. Когда она почувствовала напор этой сильной струи, её тело содрогнулась и её накрыла вторая волна невероятного блаженства. Сокращения её влагалища как бы нежно «целовали» его член в благодарность за доставленное удовольствие.

Они в изнеможении лежали, прижавшись друг к другу. Гвидо нежно поцеловал её закрытые глаза. Она взяла его руку, и прижалась губами к его ладони.
- Мне никогда, никогда и ни с кем не было так хорошо, - прошептала она.

Гвидо припал поцелуем к её шее и прошептал:
- И мне тоже... Ким, давай будем вместе.

И её губы ответили ему «да».

Теперь на выходных он приезжал к ней в Амстердам, а когда она приезжала в командировки на фабрику – она жила в его доме.

Во время командировок она заметила, что между Гвидо и Марниксом существует жёсткая конкуренция, практически вражда. Оба были очень амбициозными менеджерами с большой перспективой, оба были «вторыми» людьми после директора и оба метили на эту позицию.

Но теперь эта конкуренция усугубилась – потому что Марникс тоже претендовал на Ким. Он постоянно водил её на ланч, бросал на неё долгие страстные взгляды, постоянно старался прикоснуться к ней. Но у Ким не хватало силы дать ему жёсткий отпор, потому что он ей тоже нравился. Ей казалось - если бы вдруг он оказался с ней в таких же условиях, как тогда Гвидо – она бы, наверное, тоже не устояла. А Гвидо приходил просто в бешенство, видя поведение Марникса. Это в постели он был нежным, а на работе, если он был недоволен, он мог сорваться на крик или ударить кулаком по столу.

Ким знала, что Гвидо ревнует её, и чувствовала себя виноватой. По вечерам, когда они оставались наедине, она частично искупляла свою вину. Она исследовала его тело и узнала, какие именно ласки доставляют ему наибольшее наслаждение; и ласкала его так, что он терял рассудок. Он также видел, что и она теряла рассудок от удовольствия, которое он ей доставлял; и это успокаивало его ревность. У них были фантастические отношения. Это нельзя было назвать просто сексом, это была прекрасная любовь двух красивых тел. Когда их тела соприкасались, их захлёстывала мощная волна желания и возбуждения, и они погружались в океан безумного наслаждения. Они так хорошо узнали тела друг друга; когда они ласкали друг друга, вряд ли они отчётливо осознавали, что именно делают их губы, их руки, их тела; но при этом они делали именно то, что доставляло партнёру наибольшее наслаждение. И они купались, захлёбывались и тонули в этом океане страсти, пока наконец цунами блаженства не выносило их на ласковый берег изнеможения и удовлетворения. Они засыпали, тесно прижавшись друг к другу, её голова лежала у него на плече, а его мощная рука обнимала её хрупкое тело.

Однажды, после очередных приставаний Марникса к Ким, Гвидо жёстко поговорил с ним. Он схватил его за плечо и со всей силы сжал его своей мощной рукой.
- Послушай, она моя женщина. Перестань всё время крутиться около неё, иначе я набью тебе морду.

Но у Марникса тоже был крутой характер. Он сбросил руку Гвидо.
- «Твоя»? Она что - твоя рабыня? Или твоя надувная кукла, которую ты купил? Нет, дружок, ты ошибаешься и заблуждаешься. Она – свободная женщина и имеет право выбора. Если она захочет спать со мной – то она будет спать со мной.

В общем, страсти в этом любовном треугольнике накалялись. Сначала вокруг них стали тихо шептаться, а потом и открыто обсуждать их отношения.

Самое худшее, подходил срок предоставить в головную компанию результаты проделанной работы – а вражда между двумя ключевыми людьми на фабрике, естественно, не добавляла эффективности. Кончилось всё тем, что директору фабрики пришлось поговорить с руководством и попросить, чтобы Ким отстранили от задания и чтобы она больше не появлялась на фабрике. Она вернулась к работе в центральном офисе, и они виделись с Гвидо только по выходным – он приезжал к ней.

Однажды Ким поехала в командировку на другую фабрику на севере Германии - теперь у неё были новые задания. Идя по корридору, она вдруг увидела Марникса и обмерла. По случайному совпадению, он тоже оказался здесь в командировке. Он окинул её таким взглядом, что её кинуло в холодный пот. Она знала, чего он хочет. За ланчем он сказал ей:
- Ким, не надо лгать себе и мне. Ты хочешь этого. Ты всегда хотела, с нашей первой встречи.

Она еле сдерживала слёзы – потому что это было почти что правдой.

Её сковало какое-то вялое безволие, как будто Марникс её загипнотизировал. Если бы Гвидо был рядом, он мог бы защитить её; а одна она не могла разобраться в себе, её личность как будто раздвоилась. Она тряслась от стыда и ужаса, что ей придётся изменить Гвидо, она ненавидела себя за это, и в то же время почему-то не могла сопротивляться. Она пришла в номер, приняла душ, надела свежее бельё и со слезами в глазах стала ждать своей участи.

Она открыла дверь на его стук и покорно отдалась Марниксу. Он со всей силы сжал её в объятиях, и страстно впился в её губы, раздвинул их и вставил внутрь язык. Хотя он был не такой мощный, как Гвидо, он был очень сильным. Его рука жёстко, до боли мяла её груди. Он грубо сорвал с неё одежду и повалил на кровать. Он сильно выкручивал пальцами и сосал её соски, покусывая их зубами. Он протянул руку ей между