тяжело дыша и поводя бедрами. Ее соки стекали уже по ногам.
Я отпустил ее и откинулся назад. Как всегда после таких моментов нахлынуло ощущение опустошения и слабости. Пару минут я лежал без движения, бездумно глядя в потолок, рядом слышалось тяжелое дыхание распаленной, но не удовлетворенной женщины.
Я тяжело вздохнул и взглянул на нее – она ласкала свою киску рукой!
- А ну прекрати! Кто тебе разрешил? – вяло приказал я ей. Она испуганно отдернула руку. По уму следовало бы ее наказать, но мне было лень даже пальцем двинуть лишний раз. Я повернул ключ, заводя машину, и неспешно выехал на улицу, направляясь ко второму мосту.
- Зачем мы здесь? – подала голос она, когда за мостом я свернул на дорогу, которая через некоторое время вывела ...нас к парку имени космонавта. Я строго глянул на нее и она испуганно поправилась:
– Хозяин.
- Ну как это зачем? – широко улыбнулся я ей. – Ты же моя сучка, ведь правда?
- Да хозяин. – настороженно ответила она.
- Ну вот! А сучек положено выгуливать! – я свернул на узенькую незаметную просеку ведущую вглубь парка. – Играть с ними на природе!
Машина остановилась в небольшом логе. Кругом никого не было но буквально рядом слышался рокот проезжающих автомобилей и где-то невдалеке взлаивал пес, видимо на прогулке.
Я вышел, достал и расправил поводок и распахнул пассажирскую дверцу.
- Ну что, сучка, пойдем на прогулку?
Она сидела на сидении, сжавшись в комочек. Пришлось вразумить ее парой пощечин, после чего она зашевелилась и позволила вывести себя наружу.
- К ноге, сучка! – строго приказал я.
Она заторможено встала на четвереньки и прижалась к моей штанине. Я пристегнул поводок к ее ошейнику и потянул за собой. От машины она отходила с явной неохотой, но все же подчинилась и смешно засеменила рядом. Так мы неспешно прошлись метров двадцать, потом вернулись.
Я с удовольствием потянулся, покрутил торс туда-сюда, с наслаждением слушая хруст позвонков. Сучка покорно стояла рядом, прижимаясь к моей ноге и сгорбившись, как будто старалась стать еще ниже.
- Ну что, сучка, займемся твоей дрессировкой? – сказал я отстегивая поводок от ошейника. – Она вскинула на меня свои бездонные глазищи с удивлением.
- Неужели ты не знаешь как дрессируют сучек? – делано удивился я, подбирая с земли небольшую ветку и обламывая с нее мелкие сучья. Все очень просто – апорт! – и зашвырнул ветку в кусты.
Она несколько заторможено проводила ее глазами и только после того как я от души вытянул ее поводком поперек спины на четвереньках бросилась за ней.
- Хорошая девочка, хорошая… - поощрительно погладил ее по голове я, забрал палку и снова кинул подальше.
После третьего раза эта забава мне наскучила, и я решил поменять правила игры, зашвырнув палку в заросли крапивы. Сучка закусила губу и несколько секунд колебалась, впрочем, я не успел снова взяться за поводок, когда она решительно устремилась туда, и шипя от боли начала поиски закатившейся куда-то палки. Когда она выбралась из кустов, то напоминала вареного рака – кожа покраснела, особенно на ногах и руках.
- Ты смотри, а ведь я научил тебя покорности. – удовлетворенно заметил я, отшвыривая палку в сторону.
Она никак не отреагировала, сидя на четвереньках и, тяжело дыша, устало опустила голову.
- Да, кстати, совсем забыл! – я снова пристегнул поводок к ее ошейнику и повел за собой. – Ты же забыла сделать одно дело, ради которого сучек сюда, собственно и приводят!
Она кинула на меня быстрый, полный ужаса взгляд. Я рассмеялся:
- Ты что подумала, дурочка? Что я заставлю тебя спариваться с псом?
Она облегченно выдохнула. Я покачал головой и мягко сказал:
- Сучек приводят сюда, чтобы они сделали свои дела! Вон, то деревце подойдет – пойди, пометь его.
Она вдруг замерла и густо покраснела. Что-то пробормотала.
- Что ты сказала, не слышу?
- Можно я не буду делать этого, хозяин? – упрямо глядя на меня исподлобья сказала она громче.
Опять двадцать пять! Я разочарованно вздохнул, пожал плечами и взялся за поводок. Свистнул рассекаемый воздух, и на темной коже появилась красная полоска. Потребовалось десять таких полосок, чтобы она сдалась и, всхлипывая, пробормотав: «Я все сделаю, хозяин» на четвереньках засеменила к намеченному дереву.
Я удивленно покачал головой – узкая, тонкая полоска кожи причиняет нешуточную боль. А ведь она не задумываясь бросилась в заросли крапивы, но не на шутку заупрямилась помочиться у меня на виду. Что это – комплекс?
Тем временем она сделала свое дело и, на четвереньках подойдя ко мне, уткнулась лицом в мои довольно пыльные ботинки.
- Хозяин, пожалуйста, снизойдите до своей рабыни. – всхлипывая и покрывая поцелуями ботинки взмолилась она. – Прошу вас, дайте мне кончить! Пожалуйста! Я уже не могу сдерживаться!
Я хмыкнул и, нагнувшись, сунул пальцы в тугую, истекающую соками пещерку. Простое это движение вызвало низкий горловой стон и судорожное сокращение влагалища. Я отдернул руку, вызвав у сучки разочарованный полустон-полувсхлип.
- Да, пожалуй ты заслужила сегодня. – я поводком вздернул ее голову и помог встать на ноги, после чего подвел к ближайшему дереву и, поставив раком, резким ударом вошел.
Кончила она через три секунды, бурно крича на весь парк. Потом еще через пятнадцать. Потом еще через двадцать. Через минуту у нее начали подкашиваться ноги и мне пришлось удерживать ее на весу. Сам я кончить не мог долго, пока после очередного оргазма мышцы ее влагалища не сжались так сильно, что я даже испугался, что не смогу выйти. Наконец я тяжело задышал, рывком поставил ее на колени и излился в ротик.
Через полчаса, после того как я заехал в большой магазин, где она в туалете более-менее привела себя в порядок я уже подъезжал к ее дому она глухо сказала:
- Я не знаю зачем я это делаю! У меня добрый и ласковый муж, сынишка славный растет, дом – полная чаша… Я уже десять раз удаляла твой телефон – но я помню его наизусть… Я сотню раз зарекалась брать трубку, когда ты звонишь, но каждый раз, когда это происходит я наскоро вру что-то домашним и выскакиваю как ошпаренная на улицу. В этот раз мне пришлось наврать, что срочно вызвали на работу… Мне все труднее становится скрывать следы твоих ударов и я сплю с мужем только в полной темноте… Как долго я смогу это скрывать? Ведь он уже о чем-то догадывается, я вижу, но боится спросить… Боится меня потерять! Ну что ты молчишь?!
Я холодно ей улыбнулся и остановил машину, не доезжая до ее дома.
Она некоторое время смотрела на меня в упор, потом резко выскочила на улицу и бросила мне в лицо:
- Больше мне не звони! Никогда! Ни при каких обстоятельствах!!! Ты слышишь?!
И трахнула дверью так, что с карнизов сорвалась стая испуганных голубей.
Я устало усмехнулся и проводил ее глазами – она шла с такой силой вбивая каблуки в асфальт, что, казалось, сейчас их сломает. Интересно, сколько раз я слышал эти слова? Пять, десять?
Но я знал, что через две недели, или через четыре – когда мне удастся вырвать из акульей пасти руководства моей корпорации хотя бы пару дней выходных, я снова наберу ее номер и услышу ее низкий, хриплый голос: «Хозяин?» И я опять брошу все