книги. А я люблю удовольствие и красивых девушек, поэтому на несколько мгновений отстраняюсь от Елены, чтобы положить её на диван. Ещё раз мысленно хвалю её за то, что она догадалась надеть юбку и провожу рукой по внутренней стороне её бедер. От этого прикосновения Елена вздрагивает и выгибается, обхватывая мой торс ногами. Юбка задирается, обнажая длинные стройные ноги и кружевные трусики. Я медленно стягиваю их с неё и теряю голову. Все чувства смешиваются: мне хочется укусить Елену, войти в неё и, одновременно, почувствовать её на вкус. Я нагибаюсь к ней, кладу её ноги себе на плечи и провожу языком по нежным складочкам, раздвигая их и проникая внутрь. Она стонет и поддаёт ягодицами вперед. Елена изумительна на вкус. А ещё она, кажется, доведена до предела. Стоит мне только коснуться языком как она начинает дрожать, а после обессилено откидывается на диванную спинку.
– Детка, я рад, что тебе нравится. Но это ещё не всё.
Она затуманенными глазами смотрит на меня, но всё же понемногу начинает приходить в себя:
– Деймон, пожалуйста, не нужно... Пусть это останется между…
Я снова не даю ей договорить. Теперь я целую её властно, по-хозяйски сжимая грудь. Вновь забывшаяся Елена ерошит мои волосы и проводит языком по губам. В нос ударяет запах шоколада. Так и есть – смесь молока и какао растаяла у неё в руке. Я слизываю растаявший шоколад с руки Елены, своей рукой поглаживая её промежность. Ввожу внутрь сразу два пальца, и она выгибается, как струна, снова подбивает бёдрами, подстраиваясь под мой ритм.
– Деймон, пожалуйста, я хочу тебя, – губами шепчет она, и на несколько секунд, мне кажется, что я ослышался.
– Повтори, что ты сказала, Елена, – язвительно произношу я, но она не в том состоянии, чтобы разбирать мои интонации.
– Я хочу чувствовать тебя там, – снова шепчет она и доверительно разводит ноги в стороны.
– Ну, раз ты так просишь, – медленно произношу я, резко входя в неё и стремительно наращивая темп. Я люблю быть главным и сверху, поэтому очень скоро желания Елены перестают меня волновать. Я вхожу в неё до предела, до синяков на коже сжимаю её ягодицы и мне плевать, как она объяснит причину их появления Стефану.
Елена на взводе. Поэтому нескольких интенсивных движений ей хватает, чтобы кончить.
– Деймон, – произносит она одними губами и, вскидывая руку, чтобы дотронуться к моему лицу, невольно касается члена. Этого было достаточно, чтобы я кончил. Несколько минут мы, тяжело дыша, лежим на кровати, но потом Елена быстро вскакивает и испуганно спрашивает:
– Где Стефан?
– Понятия не имею, – я безразлично пожимаю плечами, но Елена уже меня не слушает. Она поднимает с пола измятую рубашку и, одев, принимается застёгивать её. Но руки дрожат, и Елена то и дело сбивается. Я поднимаюсь с дивана и нарочито медленно (скорей даже лениво) подхожу к ней.
– Помочь? – она раздражённо смотрит на меня. - Кстати, ты забыла об одной весьма существенной детали.
– Какой? – она смотрит на меня едва ли не с вызовом. Я нагибаюсь и поднимаю лежащий под столом бюстгальтер:
– Этой.
Она поворачивается ко мне спиной (чего я там не видел?) и застёгивает его. Опять надевает рубашку и только её руки касаются первой пуговицы, я оказываюсь рядом:
– И всё-таки я помогу, - она опускает руки и с укором смотрит на меня. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, но Елена отвешивает мне пощёчину (мне кажется, или она действительно садистка?) и раздражённо садится на диван. Я поднимаю невесть как оказавшиеся на комоде трусики и бросаю их Елене:
– Это ты тоже забыла.
Она зло смотрит на меня, но белье всё же одевает. Я застёгиваю свою рубашку, брюки и сажусь рядом с ней. Готов поспорить, она считает меня чудовищем и ублюдком. Может, даже собирается рассказать обо всём Стефану, но первое, что она должна сделать – это вскочить и убежать. Но, к моему удивлению, она закидывает ноги на стол (совсем, как я) и тянется за шоколадкой. Я делаю то же самое.
Пока фольга шуршит под её непослушными пальцами, я рассматриваю Елену.
У меня красивые ресницы, а у неё глубокие глаза, мы чертовски подходим друг другу, правда?
Она откусывает кусочек и морщится. Я ухмыляюсь и раскрываю свою. Чёрт, опять горький. Теперь уже Елена смотрит на меня, улыбаясь, и подносит свою шоколадку к моим губам, невольно касаясь их:
– Поменяемся?