неё на глазах. Я спешу осушить их и, нажимая на плечи, укладываю на спину, после чего спешу задрать ей подол платья, тем более что колени её остаются поднятыми.
- Умоляю тебя! – произносит она, руками то ли пытаясь помешать мне, то ли помочь. – Только не Катя!..
Задрав подол чуть ли не выше пояса и обнаружив под ним панталоны, я пытаюсь, было, стащить их вниз. Но маман начинает усиленно препятствовать этому, хватая меня за руки и что есть силы крутя тазом.
- Оставь меня! – чуть ли не кричит она. – Чего ты хочешь?
- Тебя хочу, дорогая, - нагло отвечаю я, просовывая пальцы в ширинку от панталон и нащупывая её гениталии, уже порядком набухшие и влажные.
- О боже! – только и произносит она.
Глаза её закрыты, таз прекратил извиваться, а колени раздвинуты врозь так широко, что я моментально оказываюсь между ними, стаскиваю с себя вниз свои брюки и подштанники и, вспомнив, как это проделывал уже с тётей Таней, решаю приступить к проникновению, не тратя время на снятие штанов, тем более что этому мешает пояс для чулок с лентами. Не сразу это мне это удаётся: то тычусь в ткань панталон, то ещё куда-то. Но вот мой хоботок погружается во что-то тёплое и влажное, и я принимаюсь усиленно двигать им туда и сюда.
К моему удивлению и удовольствию через какое-то время я чувствую встречные движения с её стороны – сперва еле заметные, потом весьма ощутимые. Впившись своими губами ...в её губы, я замираю, не в силах воспрепятствовать исторгаемому из меня сладострастному потоку. Дёрнувшись ещё несколько раз, я продолжаю некоторое время свои возвратно-попятные движения, но так как ничего кроме собственной мокроты не ощущаю, то прекращаю их, не разжимая, однако, объятий.
- Я у тебя первая? – вдруг спрашивает маман, в свою очередь обнимая меня.
В её голосе мне слышится какая-то нотка надежды, что это именно так.
- В каком смысле? – переспрашиваю я, чтобы иметь время обдумать верный ответ.
- Ну,.. вот в этом самом…
- А ты как думаешь? – опять тяну я с ответом.
- Мне бы хотелось, чтобы это так и было… Да вот боюсь…
Понимая, что мой инструмент надолго вышел из строя, я вынимаю его, сваливаюсь рядом с ней, благодарно обнимаю и целую её и в свою очередь задаю вопрос:
- Чего же ты боишься?
- А как насчёт Тани?
- А ты сама поинтересуйся у неё. Ведь вы же в заговоре против меня. Что ей тут удалось? Есть чем похвастаться?
- Обязательно поинтересуюсь, - обещает она, поворачиваясь ко мне и в свою очередь обнимая и целуя меня. – Но хотелось бы выслушать и твои признания. Причём правдивые.
- Правдивые? Пожалуйста! С чего начать только? Ну, целовать она мне себя позволяла. Даже, по моему, не только в щёчку. А вот любоваться персями, - что-то не помню. Не говоря уже о том, чтобы держать их в руках и ласкать, как это делаю, например, я сейчас…
Тем временем я развязываю пояс её платья, задираю ещё выше подол, отстёгиваю пояс для чулок и тащу вниз панталоны.
- А это ещё зачем? – спрашивает она, хватая меня за руки.
- Чтобы поцеловать пупок! Можно?
- А у Тани ты целовал?
Этот вопрос уже следует после моих поцелуев.
- Ты что? Не веришь, - спроси!
- А что? И спрошу при случае, - соглашается она, приподнимая при этом то одну, то другую сторону таза, и облегчая таким образом мои старания стащить панталоны с её бёдер.
Ещё несколько мгновений, и я, привстав на колени, стаскиваю эти панталоны вдоль голеней и щиколоток а затем кидаю их рядом на траву. После чего сгибаюсь над её лоном и погружаю в него свои губы и язык.
- О-о-о! – слышу я её завывания и чувствую, как её руки давят мне на темечко, а ляжки бьют по ушам. – Я-то думала…
- Что ты думала? – поднимаю я вверх голову, чтобы сделать вздох.
Но она не отвечает, только судорожно руками заталкивает обратно мою голову в свою мокроту и принимается елозить под моим языком, громко дыша.
- Ну же! – наконец, произносит она умоляюще. – Давай! Я жду! Чего же ты?..
Почувствовав прилив крови к своему хоботку, я беру его в руки и, лишний раз убедившись в его боеготовности, тычу им ей в промежность. Но почему-то не попадаю в нужное место. Тогда я беру её руку и просовываю под себя, произнеся:
- Помоги, пожалуйста!
Чувствую, как её пальцы, дотронувшись до моей восставшей плоти, отпрянули, было, назад, и повторяю:
- Пожалуйста!
Теперь эта плоть крепко схвачена ими и направлена внутрь. И сразу же, крепко-крепко прижав меня к себе, маман принимается столь энергично двигаться, что мне остаётся только слегка подыгрывать ей, с удовольствием наблюдая за её страстными порывами, ахами и охами, сопровождающими её неоднократные излияния.
В конце концов всё это заканчивается курьёзом: при очередном её взрыве её таз заходил с такой силой, что мой змеёныш оказался за пределами её утробы. Она хватается за него рукой с вполне очевидными намерениями, но я оказываюсь быстрее и моментально сваливаюсь с неё и вытягиваюсь на боку рядом с нею.
- Ну надо же! – восхищённо произносит маман, широко открыв глаза и устремив их на верхушки деревьев. – Кто бы мог подумать? Ведь мальчишка!.. Да, да, мальчишка!
Затем, поворачивается со спины в мою сторону и, облокотившись на одну руку, в то время как другая рука продолжает крепко удерживать свою добычу, несколько раз порывисто целует меня, а потом неожиданно продолжает:
- Да, да, мальчишка! Я так и думала. И поверила, было, твоим словам, когда спрашивала про Таню… Возмечтала даже: вот, стану его первой учительницей! Но вот это!... Ну, то, что ты делал со мной… Перед этим… Только что… Да я в жизни такого не видела!.. У кого ты успел такому научиться?..
И начинает трясти меня за плечи.
- Ну уж, конечно, не у твоей Тани! – отвечаю я, также приподнимаясь на одном из локтей и принимаясь целовать и ласкать её. – Даже если Жора чему-то и успел обучить её, навряд ли она посмела бы поделиться этим опытом ещё с кем-нибудь. А у меня есть глаза, и мне тут многое пришлось увидеть интересного. Взгляни чуть наверх и назад. Видишь, ветлу? Вот именно с неё мне в первый раз посчастливилось наблюдать за тем, что Жора на этом самом месте делает с тётей Таней… Зрелище, признаюсь, было восхитительным… Но признаюсь, что если бы кто-нибудь наблюдал за ними тогда и за нами сейчас, то уверен, что сравнение было бы не в их пользу…
- Привираешь, наверно! – не без некоторого вызова бросает она мне, не прекращая баловаться моим достоинством.
- Вовсе нет, дорогая! Хочешь, я тебе продемонстрирую ещё одну позу? Хотя навряд ли, она для тебя неизвестна…
- Нет, нет, миленький!.. Мы и так здесь засиделись… Надо собираться и присоединяться к остальным…
И отпустив мои причиндалы, тянется за панталонами. Я вскакиваю, натягиваю на себя свои штаны и говорю:
- Ты можешь не торопиться, а я побегу. Что сказать Афанасию Павловичу, если увижу его?
- Да, пожалуй, ничего, - отвечает она.
- А если он вдруг заинтересуется, где ты? – задаю я другой вопрос, вспомнив вдруг о своём другом намерении – отомстить и ему, сделав что-нибудь с его женой.
- Что найдёшь нужным, то и скажи, - даёт нейтральный ответ она.
- Тогда тебе тем более не нужно торопиться уходить отсюда, - говорю на прощание я и начинаю взбираться