и я поняла, что она не против. Продолжая ласкать кончиком языка самую верхушку ее клитора, я засунула большой палец ей в попку и стала массировать в такт Люськиным движениям. Я дрочила Роксанкину задницу, лизала ее клитор и проклинала все на свете: зачем я связалась с этой дурой? Деревянная, как Буратино. Лежит бревном и вроде бы, ей хорошо, и вроде бы сейчас вот-вот кончит, а выразить это не может. Скулит и подрагивает, как от холода. Не понять по ней ничего. Люське вроде от самого процесса прикольно, она визжит, ругается, а мне скучно, как на первомайском митинге.
В такой ситуации есть у меня один испытанный прием, называется: «Заведи Люську и можешь спать спокойно». Я перебазировалась между девочками, схватила Люську за самую возбуждающую часть тела, то есть за круглые, налитые, колхозные сиськи и с удовольствием принялась мять, целовать и сосать все то обширное аппетитное,... что мне попадалось. 5 минут упоенного разврата, и можно аккуратно разворачивать девок друг к другу. Я дождалась, пока они увлекутся, и спокойно сползла с кровати на кухню пить вино.
Стою у мойки, смотрю на половник и думаю, как бы я эту беленькую ручку засунула в задницу этой лярве. А ручка-то самая подходящая: длинная, толщиной с палец, а на конце шарик, как раз с грецкий орех. И как бы я ей этим шариком туда-сюда, быстро-быстро, чтоб орала и вырывалась, скотина. А Люська бы ее держала всей массой и хохотала…
Через четверть часа, мое усталое уединение нарушили обе красотки, уже более или менее одетые. Запыхавшиеся, но довольные. И вот они уже шумят, галдят и каждая что-то свое требует.
Роксана носится по комнатам и кричит, чтоб Люська звонила Васе, пусть приезжает, а она посмеется! Люська отвечает, что Вася не может, что он со своей девушкой, но Роксанке все равно, она пьяная, румяная и громкая. Потом начались вопли: «Мужика хочу!», и тому подобное. Ну что нам было делать с ней? Пришлось вспоминать всех парней, кто мог бы на нее позариться, хотя бы теоретически. Кроме тебя, солнце, никого в пьяную голову не пришло. Так что Роксанка тебе позвонила. После этого звонка, я ее захотела убить. Она строила из себя какую-то фифу, делала вид, что ты ее совсем не интересуешь, что она на тебя обижается и прочее, прочее, прочее… А как только положила трубку, так сразу: «Где бы парня найти, для интимных отношений?». Сучка недотраханная и все тут!
Потом Люське наш одногруппник позвонил, Саша. Не поверишь, никогда с ним ничего у нас не было. У Люськи по-моему тоже… Ну а Роксанке он вообще не светит по определению. Люська сразу сказала ему – приезжай, а тут и вы с пятого раза договорились, что ты с другом приедешь. В общем, так оно все было до того, как вы появились. Я, признаться, особо не разглядела дружка твоего. Ну среднего роста, ну не толстый и ладно, а вот то что он не пил, насторожило. Наверно поэтому я на него особо и не смотрела. Чужой, трезвый парень. Даже лица бы не запомнила. А уж имя-то до сих пор с трудом вспоминаю. Сережа, кажется?
Саму пьянку ты помнишь, ничего интересного. Хочу только поделиться ощущением некоторого открытия. Я Сашку уже лет 8-9 знаю, разного его видела, и юным и возмужавшим. Но как мужика никогда не воспринимала. А вчера посмотрела на его попку, пару раз потрогала (по пьяному делу не считается) и задумалась. Хорош, гад! Почти как я люблю…
Ты помнишь, как вы с другом отвезли Роксанку домой и, сидя в машине под моим подъездом, решали, кто везет меня «гулять» дальше? Ты, он или оба? Я была просто в шоке! Я сижу на заднем сиденье машины и пытаюсь вспомнить хотя бы лицо Сережи, чтоб хоть как-то оправдать себя: я уже решила, что хочу с ним. Точнее, не хочу, но если нужно выбирать, то его. Почему, на каком основании, понятия не имею! Просто хочу его и все тут. И ты смотришь своими бархатными карими глазами на меня, и ждешь, когда я выберу одного из вас, или обоих.
А я не люблю втроем, очень. Особенно после пьянки, в 4 часа ночи, когда все тело ноет и просит об одном: о сладком, крепком сне. Как я не хотела, говорить тебе «нет», как я металась, но эгоизм возобладал. Какого черта я должна ублажать тебя, красавчик, если мне и так не очень-то охота. А с этим кобельком можно для разнообразия попробовать.
Как его зовут, я узнала уже в мотеле, сидя на кровати после душа. Как зовут меня, он не знает до сих пор, если не спросил у тебя, конечно. Я хочу описать, что я чувствовала, когда увидела его в одних трусах и поняла, что это неизбежно. Я не могу сказать, что я его хотела. Ну да, не урод, не карлик, не жиртрест. Парень, с которым можно лечь в постель без отвращения, да и только. Все мое тело кричало, что оно против такого насилия над собой, что оно хочет спать, а не секса, но я решила, что снявши голову, по волосам не плачут, и сняла платье.
Я боялась, что сейчас увижу что-то тонкое, противное у него в штанах, но ничего страшного не произошло. Очень даже мой любимый формат: средняя длинна, отличная ширина и аппетитная, выделяющаяся головка, которая так и просит: «Поласкай меня, пососи меня, засунь меня поглубже!
Я буду раздвигать твои губки, скользить туда-сюда и подарю тебе райское наслаждение!». Это придало мне сил.
- Ты сама оденешь или мне одеть?
- Я плохо одеваю, извини.
- Хорошо, - ответил твой дружек и стал натягивать резину. Тут-то я и увидела три каких-то странных нароста как раз под головкой. Розовые такие, как прыщи, только не совсем. Хрень какая-то, в общем. Не люблю я всякую хрень на членах. С начала даже подумала, что это шарик от подшипника под кожей, знаешь, как зэки делают. Ну думаю, хорошо, что ты ему резину дал, а то бы прокатился пацан даром.
Я видела, что парниша устал, что он немного неловко себя чувствует и опрокинула его на спину, чтоб особо не напрягался. Все-таки я не выдержала и спросила, что это за хрень, показывая на болячки пальчиком. Мозоли мол, говорит. Мозоли не мозоли, а да здравствуют презервативы. В общем, послала я подальше плохие мысли и залезла сверху на него и не спеша покачивала бедрами, мне даже начало нравится это дело. Я поняла, что реально завелась, глядя в его карие глаза. Как же я люблю, когда можно заблудиться в карих, желтых , черных глазах, похожих на камень, истинно мужских. Или это от ощущения под руками твердых мышц? Или оттого, что его смазливая рожа так внимательно следила за моими движениями? Или оттого, что он всего через пару минут схватил меня за бедра, а по лицу пробежала судорога: «Стой! Остановись на минутку!» Я насадила свое тело на его ствол как можно глубже и замерла. Он дернулся, шепнул: «Да не так же стой!»
Но я свое дело знаю, и через пол минутки уже можно продолжать. Я кончила, как только вновь начала двигаться, по всему телу разлилась такая радость, что, мне кажется, я улыбалась, как идиотка. Он это заметил и тоже улыбнулся. Почему я помню улыбку, взгляд, но ощущение самого члена какое-то размытое. Помню, что было хорошо, но без подробностей. Потом он опять схватил меня, пытаясь растянуть время. Зачем? Я понимала только то, что для него это важно, что он боится показаться мне слишком быстрым, а я не