с самым серьёзным видом изрёк Анькин папа.
Тьфу, чёрт! Так это они тут смотрины устроили. Шоу-гёрлз, блин! Напугали чуть не до смерти. Ну! ... Папочки! Анька на ватных ногах шагнула к столу, слыша за спиной Иркин вздох облегчения.
- Да. – Столь же глубокомысленно кивнул дядя Костя. – Только у Ирки всё же грудь побольше.
- А у Аньки ножки стройнее. – Не остался в долгу папа Игорь. – Так что один – один.
- Согласен.
- Иди ко мне, доченька. – Папа усадил Аню к себе на колени. – Ты у меня самая красивая!
Его ладонь ловко накрыла остроконечный, волнующий взгляд Анькин холмик, скользнула на другой.
- В самый раз по руке. Лучше не бывает. Не слушай никого, солнышко.
- Спасибо, папочка! Ты самый замечательный!
Расшалившаяся от облегчения Анька, обвив шею отца, поцеловала его прямо в губы и даже нахально поёрзала попкой по его, между прочим, начинающему оживать, стволу.
- Ну … За близкое знакомство? – Дядя Костя поднял рюмку.
Рюмки и стаканы с соком дружно звякнули.
- Кстати, о знакомстве. Думаю, стоит его произвести и в другом варианте. – Игорь, обнимая Аню, поставил рюмку на стол.
- Полагаешь? – Серьёзно глянул на него Костя.
- Да. Чтобы все уже намертво были повязаны. И ни один рот даже сдуру не раскрылся.
- Что ж, – дядя Костя задумчиво потёр подбородок, – пожалуй, в этом есть смысл. А что девочки скажут? Ты как, Аня?
- Как папа захочет.
Анька и в самом деле не была против. Они все уже столько наворотили, что одним чудом больше, одним меньше – без разницы. Если было с дядей Костей, почему с папой нет? Даже интересно ... как с ним.
- Ты, Ира?
- Если все, то и я. – Ирка, похоже, отнеслась к идее с меньшим энтузиазмом, но отступать подружка явно не собиралась. – Заодно вас, как мужичков, заценим.
- Ой, ё-о! – Дядя Костя, фыркнув, ловко скользнул пальцем по мокрой Иркиной киске и шутливо мазнул девчонку по носу. – Всё чему пока научились – это ножки раздвигать. А туда же. В оценщицы!
- Ла-адно тебе дразниться. – Пристыженная Ирка смущённо сморщила носик и снова изобразила лукавую лисичку. – Лучше научи чему-нибудь, папочка.
- Занятия с репетитором для одиннадцатиклассниц. – В голос расхохотался папа Игорь. – Сегодня проходим правильно ... сосание.
- Лишь бы не кружок «умелые руки». – Задорно отозвалась Ирка, с явным намёком изобразив жестом нечто вяло опущенное, и, спасаясь от заслуженного шлепка, торопливо съехала с ног папы Кости на пол. – Ай, ай! Папулька, не надо больше воспитывать.... Я уже беру ... «авторучку».
Быстро встав перед креслом на колени, Ирка склонилась к ещё отдыхающей папиной «игрушке» и, поцеловав, целиком втянула её в рот.
- М-м.
Ира выпустила стержень и, поиграв с ним рукой, снова охватила губами. Плечи и голова девушки заходили вверх-вниз.
- М-м.
- М-м.
Лежащая на холмике Аниной груди мужская ладонь лёгким круговым движением напомнила о своём присутствии. Аня, обняв папу, потянулась к его губам. Поцелуй лёгкой волной закружил голову, унося прочь все мысли о «правильном поведении». Сознание того, что с ней не просто мужчина, а именно её папа, странным образом действовало на девушку. С одной стороны Аня не воспринимала его «внимание», как знакомую, заставляющую хотеть ласку. А с другой, сама необычность, даже невозможность ситуации возбуждала сильнее самых изысканных ласк, разжигая желание. Гремучая смесь лёгкого стыда от своей «доступности» собственному папе, стремления к близости с ним, возможности позволить это превращала желание в страсть, заставляя тело девушки вздрагивать от прикосновения сильных, нежных рук, рваться, забыв обо всём, им навстречу.
Губы папы целовали её лицо, плечи, шею, спускались на грудь. Кончик языка дразнил напряжённые, заострившиеся, коричневые кружочки сосков. Анька, запрокинув голову, кусала губы, сдерживая рвущиеся наружу стоны. По бёдрам девушки скользила широкая мужская ладонь, а снизу о них тёрся, упираясь всё сильнее, твёрдый, чуть влажный от смазки, живой поршень. Аня, разведя ноги, открыла ему путь наверх и накрыла ладошкой выросшую меж ножек «игрушку», впервые в жизни коснувшись папиного члена. Вздрогнувший от прикосновения, упругий стержень был совсем рядом с киской. Аня сдвинулась чуть вперёд так, чтобы член проходил прямо вдоль створочек её пещерки и сжала его ножками. По красной, возбуждённо-раскрытой головке потихоньку сползали на тёмный треугольничек, склеенных следами недавних ласк, волос тягучие, полупрозрачные капельки. Анина пещерка тоже сочилась. И не просто. Девушка начинала чувствовать в себе зарождение чего-то большего, чем просто сок желания.
Хорошо видимая Аней, киска Ирки, склонившейся на коленях над дяди Костиным стволом, уже тоже влажно блестела. Пальчики свободной руки девушки легонько ласкали её. Дядя Костя, закрыв глаза, полулежал в кресле, коротко двигая задом навстречу Иркиному ротику. Его стержень вырос и выпрямился. Ира теперь не могла взять его целиком и, придерживая рукой, дразнила уже только головку и верхнюю часть члена.
Анька, как и дядя Костя, начала двигать попкой вверх-вниз, чтобы папин ствол заскользил вдоль киски. Дверцы её шкатулочки, готовые распахнуться перед ним, просили большего. Аня сильнее сжала бёдра. Она хотела бы поиграть с головкой стержня пальчиками, но папины руки своими бесстыжими ласками заставляли девушку извиваться, вытягиваться, сжимая кулачки, закрывать лицо ладонями, не давая сосредоточиться на «игрушке». Аня уже не была равным партнёром в игре. Её вёл папа. А она могла лишь открываться даримому ей наслаждению, отвечая по мере сил и умения.
Папа же продолжал нежить девушку. Наконец, он мягко приподнял Аню, ставя на пол. Аня решила, что теперь её очередь приголубить папину «красоту» и хотела опуститься на колени. Однако, папа встал на колени сам, а девочку усадил, почти уложил в кресло. Анька, понимая зачем он это сделал, широко развела ножки, замирая в предвкушении настоящей, такой желанной атаки. Блестящая головка мужского поршня смотрела прямо на приоткрывшуюся перед ним пещерку. Сейчас! Но, вместо этого, папа склонил лицо к мокренькой Аниной киске. Его, вдруг ставший одновременно и твёрдо-упругим и подвижным, язык прошёл вдоль «складочки» девушки, сильно прижался к клитору, заиграл с ним самым кончиком. Аня, вцепившись в подлокотники кресла, чуть вверх не поползла от нахлынувшей волны чрезмерного, едва не переходящего в боль, блаженства. А вот рванувшийся наружу, звонкий крик удержать не смогла. Она видела, что Ирка с дядей Костей, оглянувшись, смотрят на неё, но ей было плевать. Папа продолжал играть язычком с её «секретом», и Анька всё равно не могла ничего, кроме как елозить спиной по креслу и тихо вскрикивать, кусая пересохшие губы.
- О-а.
- А-ай.
- Ой.
- Ой. Уй-й.
Анька едва обратила внимание, что дядя Костя, спустившись на пол, поставил Иру «раком» и вошёл в девушку. Ирка, положив голову и руки на кресло, сладко вздрагивала в такт «ударам» мужчины. Его стержень почти выходил наружу, замирал на мгновение и снова резко влетал в узенькую, плотно обнимающую свою «добычу» киску. Костин живот звонко шлёпался о попку дочери. Но до Ани сейчас