давно с одеялом на плечах переместившегося свои колени с матраса на пол.
Трепещущими руками она касается головы мужчины.
- Давай же... войди в меня… Разве ты не хочешь?
Фриц весьма-весьма охотно исполняет её желание. И они сливаются в одну пульсирующую гору под одеялами. Колоритная натура получилась!
Под неторопливыми но мощными толчками Гизела припоминает о своём вчерашнем сновидении.
«Бог ты мой... ... мой сон... на яву... теперь... Ooo… ты дикарь!»
- Тебе хорошо, сла-адкая? Я ебу-у с удовольстви-ем... Ты-ы класс...
- Еби... еби меня... бешено... совсем... Сладкий …
Фриц уже не целует её. Медленно и глубоко вонзает он твёрдый член ей во внутрь. При этом руками упирается в матрас рядом с её плечами, избегая взгляда её почти черных глаз, заставляя себя сконцентрироваться на паутине между стеной и чердачным покрытием.
И думает о Марко Лукиано, который имел листок не-трудоспособности и заменялся на должности навалопогрузчика недостаточно сильным Юргеном Нойманном. «Ударника надо поощрять всегда. А он лопату в свои руки берёт неохотно. С охами и ахами. И только затрещинами его можно заставить, в самый последний момент, когда локомотив поставлен во главе поезда. Но содержать в чистоте навалопогрузчик? Дырявый мешок…»
Мысли занятого совокуплением мужчины переносятся к последней игре в футбол: «Мои два гола оказались решающими, говённая игра… Но два очка на выезде... Все же, это что... Теперь мы находимся в середине таблицы... Триста пять вагонеток я нагрузил вчера. Если Вальтер одолеет ночью двести пятьдесят, мы заимеем в пятницу более 1000 вагонеток... Это недостаточно для денежной премии... Как эта Ленц подмахивает! Не, Фитти... Не думай об этом. Ты же хочешь отделаться только одним номером... Завтра игра... И было бы прекрасно обойтись одним, но долгим... Прекрасно... столько времени ... Пусть ей подольше запомнится это драинье на чердаке... О, господи, ну и еблива ...же она... Не сбиться бы с ритма... Вчера свидетель Иеговы был один на стройплощадке. Мусор до сих пор не убран... Так что должен был приводить в порядок без напарника... Хайнер был пьян в стельку. Поэтому сейчас подо мной и находится его краля... Кричит... С ней это происходит небось уже во второй раз. Удар, ещё-ё удар.. теперь побыстрее.
- Ты не любишь меня... О, о чём ты-ы думаешь ...? Поцелуй меня ... И не смотри все время куда-то мимо... Ты сладкий.
А Фриц уверившись, что его оргазм, так долго не на-ступавший, вот-вот даст о себе знать, наконец отбрасывает все посторонние мысли... Инстинкт руководит им. Его язык устремляется к ней в рот, и Гизела пробует на вкус собственную слизь. Теперь Фриц вгоняет в неё сильнее и быстрее: Вперёд - назад, вперёд и назад, вперёд и - снова назад. Несмотря на её влагу, он чувствует, как мышечное кольцо во влагалище судорожно сжимается вокруг пениса, так - будто Гизела ни за что больше не хочет выпускать его из себя.
- Прысни, пры-ы-ысни в меня!
Боль отражается в её взгляде. Широко раскрытые глаза вплотную перед его дикими светлыми глазами.
И оба они стонут - шипят - чавкают - бухают.
- М-м-м – м-м-м – м-м-м, - изливается, напрягшись всеми мышцами, атлет.
Пальцы вцепились в дивную попу Гизелы и - ещё бо-лее увеличивают её опьянение.
Это зрелище для дедули оказывается чрезмерным.
Дедушка Вагнер, несмотря на все хитрости своего постояльца, словно шпион не выпускавший его из своего поля зрения и тихими шагами проследовавший за ним к чердаку, прикладывает ухо к дверной филёнке и застывает на лестнице, весь в ознобе, с полыхающим лицом. А потом, спускаясь в квартиру, думает о Паулине. Свою жену он находит на кухне. Она стоит у раковины и чистит вымытую под струей воды картошку. Эрнст подкрадывается к ней сзади и щиплет её за задницу.
- Ах, Паулинхен, знаю, ты ничего против не имеешь. Мне-е также не помешало бы разок.
- Ты всегда так квакаешь, когда хочешь опрокинуть рюмку, - поучает жена. - О, господи, ну и видок у тебя, будто ты уже принял одну. Эрнст, где ты был?. Шнапсик у тебя в чести; да вот только моему Оллеру надо похоже так много, что его выворачивает наизнанку. И не известно, умрёт ли он или останется живым.
- Ничего я не пил... Думал... почему бы нам разок не сделать... Уже давно это... Почему бы это не заладить се-годня? Мы ведь оба всегда были не прочь... И никогда не нуждались ни в каких просветительских иллюстрациях. Не так ли, Паулихен…?
Паулина резко поворачивает голову и недоверчиво глядит на разрумянившееся лицо спутника жизни, который отважился прижать свой живот к её седалищу.
- Эрнст! - это звучало словно крик. - Неужто это правда?
Она отступает от старого Эрнста, берёт его морщинистое в руки и смотрит на него как на существо с другой планеты.
Он улыбается - слегка стыдливо и поигрывая в кар-манный бильярд.
Тут старуха, взглянув сверху на его ширинку, неприятно смеётся.
- О, господи, о, господи... Эрнст, тебе уже с этим не справиться, нет...
- Он уже наполовину стоит, - горячится старый мужчина, вдохновлённый "может быть" Фитти.
- Может быть, но таким ты его внутрь не вставишь. Вспомни о твоих последних попытках.
- Сейчас я сделаю его совсем твёрдым, причём до-вольно легко. Давай-ка - раздевайся до гола... Мне надо взглянуть на твою старенькую мышку, и тогда я стану ещё твёрже...
- Хватит, Ольше!
Внезапно её осеняет:
- Скажи-ка, парень, действительно Фрицхен забрался на Линц? Ты что-нибудь видел или слышал?
- Нее - я ... я только вспомнил о нашем прекрасном времени. Разве плохо было? - остаётся невозмутимым старик.
- Ну, ты даёшь, тебе надо поинтересоваться у вра-ча, откуда у тебя так стоит. Тут без Фритцхена всё же не обошлось. И вот ты теперь квакаешь... Ну что хорошего будет, если мы возбуждаемся от такой малости?
- Ничего себе малость? Взгляни…
- С таким, как этот, пистон у нас авось ещё получится, - весьма решительно заключает старая дама. - Но как? Как бы нам всё не испортить.
Сказав это, она насухо вытирает себе руки о фартук; так как от удивления она забыла сделать это раньше. Только капли воды поблескивают теперь на линолеуме.
- Конечно, в следующий раз я спрошу дока, - соглашается хозяин.
И вынимает руку из кармана.
Она взирает на разрез брюк и не обнаруживает никакого - даже легкого возвышения. И тут старикам становится смешно. Хотя сегодня никакого секса не получилась, они пребывали в радостном настроении.
Тем временем Фриц Роггац, постоялец, на цыпочках покидал дом, чтобы теперь в самом деле навестить проф-союзный трактир "Фортуна".
А во втором этаже дома на Лилиенштрассе 16 Ги-зела Ленц хлопочет за туалетным столиком, тщательно обследуя с помощью зеркала нежелательные свидетельства на своём лице и прежде всего лихорадочные красные пятна на щеках. Приводит в порядок растрёпанные волосы, расчёсывает слегка слипшиеся на лбу локоны. Но вот уж больно подозрительно блестят прекрасные угольно чёрные гла-за. Так что, чтобы выглядеть опять нормально, надо охла-диться, убеждается она.
«Его взгляд раздевал меня», вспоминает Гизела.
«Ну не дрянь ли я? Ух - почему я сделала это? Рань-ше же и в мечтах об этом помыслить не могла.