особые, небывало острые ощущения у меня и у себя, яростно и безошибочно импровизируя, предчувствуя малейшее моё движение. Её намёки и подсказки я наполнял мощью, грубой, но точной силой, животной энергией.
Мне казалось, что не только горячая влага её вагины обнимает мой член, но и пальцы, ладони, губы. Хотя это была всего лишь игра поз, калейдоскоп ритмов и череда направлений.
Высоко поднимаясь на коленях, она заставляла член полностью выпрыгнуть, упруго качнуться и тут же чутко ловила его обратно, обрушиваясь на него в необходимый миг.
Её грудь качалась, едва задевая мою сосками, давая Тине новое желанное наслаждение и, вдруг, упруго и плотно прижималась к моей, позволяя моим рукам пробежать по её позвоночнику.
Наши губы беспрестанно, то сливались в жаре благодарных и страстных поцелуев, то расставались, чтобы дать возможность родиться вдоху, стону, крику.
Нарастающий ритм снял приглушающий эффект алкоголя и острое неудержимое наслаждение стало разрастаться, обещая скорое извержение.
Тина, словно медитируя, увеличивала скорость и амплитуду. Она сжимала мои бёдра коленями, впивалась ногтями в мышцы спины, кусала меня за плечо и громко, задыхаясь, шептала: "Ещё! Ещё, милый, ещё!"
Потом слова ушли, и остался только голос, только рвущееся дыхание, и долгий звук, едва ли способный передать обрушившееся счастье.
Я басовито пропел и свою партию, трубя на весь вагончик о сладострастном избавлении от очередной порции семени.
Почувствовав горячую струю внутри, Тина прикусила мочку моего уха и бурно оросив меня слезами, после нескольких бесконтрольных сотрясений всего тела, обессилено и недвижно повисла на моей шее.
Медленно и осторожно я повалился навзничь, стараясь не потревожить её. Доверчиво подавшись, абсолютно расслабленная, ещё во власти сладостного тумана, окутавшего сознание, Тина расположилась на мне, так и не выпустив на волю член.
Осторожными движениями кончиков пальцев, словно опасаясь нарушить рождённую гармонию, она стала перебирать мои волосы.
- Мне их очень жалко, - размеренно произнесла, вдруг, Тина.
- Кого жалко?
- Твоих прошлых женщин.
- Кого?!
- Тех, кого ты бросил. Оставил страдать.
- Что это на тебя нашло? - удивлённо улыбаясь, спросил я.
- Я серьезно, - с ноткой обиды высказала девушка. - Я подумала, что пережить такое как с тобой - большое счастье, а потерять это - большое горе.
Я растерянно молчал.
- Ну что ты знаешь обо мне? Что я о тебе знаю? Только то, что хочу тебя снова и снова. Вот смотри, ещё сердце не успокоилось, а я уже мечтаю снова чувствовать тебя внутри. Это же страшно! Это же нельзя так меня : забирать, - нашла Тина нужное слово.
- Что я завтра буду без тебя делать? Когда ты уедешь?
Она отстранилась, чтобы видеть моё лицо и требовательно заглянула в глаза.
Мне нечего было ей ответить. Да и она ждала вовсе не слов, не конкретной информации. Тине нужно было ощущение защищенности, пусть мнимого, но благополучия, пусть выдуманной, но определённости.
Осторожно и бережно я стал целовать её глаза и, как ребёнка, тихонько гладить по голове.
Оторвавшись от моих бёдер, Тина свернулась по-детски калачиком, положив голову мне на грудь и упершись подмышку коленями.
- Тиночка, милая! - начал я тихонько шептать ей на ухо. - Ты права, я ничего о тебе не знаю, кроме того, что узнал. Но мне и не нужно тебя ни о чем спрашивать. Всё что с нами происходит - просто замечательно. Это всё потому, что ты красивая, гибкая, страстная, чувственная, потому, что ты - настоящая женщина, потому, что ты умеешь любить! Это я уже знаю.
Тина, отзываясь на мои слова, крепче прижималась к груди, вздохами и кивками головы подтверждая верно выбранное настроение.
- Артур! Мне нужно успеть. Я слышала, вы уезжаете послезавтра. Я хочу ещё. Я боюсь, что нам больше не удас:
Я заглушил её слова поцелуем.
- Я серьёзно! - воскликнула Тина. - Не спи, дуралей, я ещё хочу так же кончать!
С этими словами она схватила припасённое полотенце и бережно начала вытирать мой бездыханный член.
- Сейчас ты у меня будешь как огурчик! - обратилась Тина к нему, озорно улыбаясь. От недавней меланхолии не осталось и тени.
Уже слов моей озорной любовницы было достаточно, чтобы в нём шевельнулась тугая ниточка пульса, а когда Тина, деловито облизав головку, глубоко втянула его в себя, мой дружок окончательно очнулся.
Тина играла с ним наивно ...и изобретательно. Она целовала его, проводила концом по соскам, щекам и шее, заворачивала в свои шелковистые волосы, снова и снова погружала глубоко в рот.
Я давно уже возбудился, но она оттолкнула шутливо мои руки.
- Не мешай нам. Я тебя позову.
Смазав слюной палец, Тина стала ласкать мой анус, целовала яички, вбирая их по очереди в рот. Горячее желание заставило меня крепко схватить её грудь и впиться в губы поцелуем. Закинув на себя её легкое тело, я повернул Тину так, что влажная, божественно пахнущая вагина и тёмное колечко ануса оказались перед моими губами.
Исступлённо мы стали ласкать друг друга, по очереди повторяя, подсказывая и направляя к самым заветным ощущениям.
Её обильные соки, отдающие слегка запахами моей спермы, быстро покрыли мои губы и щеки. Касаясь языком острого упругого клитора, я вызывал быстрые содрогания её тела, после которых, чуть замерев, она с новой яростью начинала ласкать мой член. Она так разнообразно и тонко ласкала его, то облизывая, то слегка посасывая, то неправдоподобно глубоко втягивая его в себя, то аккуратно и осторожно покусывая, что я иногда забывался, моё дыхание прерывалось, и новое, близкое к оргазму продолжительное ощущение обволакивало мой мозг.
Проникнув языком в попочку Тины, я добился глубокого долгого стона, после которого она потребовала: - Артур! Возьми меня сзади! Скорее!!
Встав над стоящей на коленях на краю топчана и выставившей навстречу мне попочку Тиной, я легко проник возбуждённым членом в её влагалище. Сделав навстречу мне несколько торопливых движений и застонав, она отстранилась и сказала: - Не сюда, я хочу в попу. Я хочу, чтобы ты был первый. Меня ещё никто так не : Я снова поймал её губы. Страстно начал целовать запрокинутое ко мне лицо.
Конечно, я знал, что так тоже бывает, но даже в моих мечтах такому способу не уделялось большого внимания.
Достаточно ханжески воспитанный, я долгое время краснел, листая Камасутру.
Коснувшись ануса влажной головкой, я попробовал слегка надавить. Ничего не получалось. Тугое колечко мышц было крепко сомкнуто.
- Я боюсь, Артур, - сказала Тина. - Очень хочу, но боюсь. Попа боится. Давай ты будешь очень медленно: Осторожно.
- Да, моя хорошая!
- Береги меня, Милый!
Я целовал её влажную спину, касался сосков, теребил пуговку клитора, расслабляя её, предоставив Тине контроль.
Она крепко обхватила ладошкой член у самого основания и стала буквально ввинчивать его себе в попочку, активно двигая бёдрами. Тугое колечко стало податливо-эластичным и медленно поглотило скользкую головку. Добившись первой победы, Тина оперлась обеими руками и стала вращать бёдрами, пытаясь заполучить внутрь весь член.
Я почувствовал, что уже пора,