обрадовался и развязал ее. Я не испытывал к Ане никакой злобы; наоборот, меня все больше интриговало происходящее, и я собрался выпытать у Ани, что же такое с ней было. Я уже тогда подозревал, что это, но мой ум никак не мог связать то, что я знал о сексе, с пыткой, которую я придумал Ане. Аня была чернющая с ног до головы, как антрацит или чернозем, без единого белого пятнышка - только с голубыми глазами, торчащими из черных глазниц, да с белыми зубками, подпачканными краской, - совершенно голая, с торчащими сиськами… недавняя девушка-ангелочек выглядела жутко, как монстр из ужастика. Она сказала:
- Я - негритоска, а ты? У тебя только руки черные... А ну, раздевайся, я тебя тоже красить буду!
При этих словах я испытал вдруг какой-то глупый телячий восторг. Издав воинственный клич, я разделся до трусов.
- А это что такое? Я голая, а он в трусах? - и, прежде чем я успел возразить, Аня стянула с меня трусы, и я остался голый.
Помню какой-то сладкий шок, который пронзил меня в этот момент. Мне сразу стало стыдно, - причем я понимал, что это какой-то особый стыд, запретный и приятный. Член мой давно уже стоял колом, и мне хотелось, чтобы Аня подрочила его.
Аня, однако, не догадалась или постеснялась, и я так и остался неудовлетворенным. Аня принялась красить меня, и очень скоро я стал таким же "негром", как она. Мне было ужасно интересно, какие ощущения дает покраска, - и это действительно оказалось очень приятно и волнующе, особенно когда Аня тщательно покрасила мне торчащий член, мошонку, анус и всю промежность, - но того экстаза, который недавно сотрясал Аню, я так и не испытал. Смотреть на свое черное тело ...было жутко, и жуть эта тоже была какой-то сладкой и запретной.
Потом Аня размазала остатки краски ладонями по моему телу, и это тоже было очень приятно, - и мы еще долго играли на улице в дикарей. Вначале Аня предложила играть голышом, и я согласился, почувствовав в этом какую-то стыдную пикантность; но потом нас увидели, стало очень стыдно, и мы прикрыли интимные места Аниными тряпками, изрезанными мной… Мы пугали людей, гоняли, бесились, - и я удивлением и радостью открывал, каким незаменимым игруном оказалась Аня. Она отдавалась игре всей душой, - я никогда еще не видел такой дикой и отчаянной "негритоски"...
...Дома нас ждал жуткий скандал: увидев, в каком мы виде, родители пришли в ужас. Нас мыли в семи водах, сопровождая мытье стенаниями и жалобами на нелегкую родительскую долю; проклятая гуашь никак не желала смываться, оставив на наших телах черные разводы, и еще пару дней мы ходили так, будто месяц не мылись... Только регулярные купания в речке сделали свое дело. Нас долго расспрашивали, кому первому пришла в голову идея раздеться догола, но я упирал на то, что это было одновременно, и вообще – «что тут такого?». Поверив в мою непробиваемую невинность, от меня отстали.
Потом я узнал, что Аня сказала родителям, будто первая покрасила меня - и сама же якобы изрезала свою одежду. Я был потрясен ее благородством, и Аня превратилась для меня из врага номер один - в объект поклонения и острейшего любопытства.
После того мы пробыли с Аней вместе всего три дня: в конце лета наши семьи съехали с дач, и мы расстались. Эти три дня мы провели в потрясающих играх, причем Аня оказалась настоящей "мальчишкой" - лазила по деревьям, бегала, ныряла, кувыркалась, играла в футбол... Несмотря на то, что Аня была "большая" - она отдавалась играм всей душой, и с ней было очень интересно. Между нами возникла некая тайная связь: нас скрепила общая тайна - надсадные хрипы вычерненной Ани, умирающей от странного наслаждения в старом гараже... Мы оба ощущали эту связь; Аня неотрывно бегала за мной, а я - за ней; все оставшиеся три дня мы были неразлучны. Заговорить с ней о ее странных криках я постеснялся, и мы так и не обмолвились ни словом о том дне.
...После того я не видел Аню три года: наши приезды на дачу не совпадали, и я всякий раз заставал пустой дом. Мобильных телефонов тогда еще не было, обычного телефона в Анином доме не водилось, а адрес я постеснялся узнать. Всякий раз я надеялся, что увижу Аню, - но дом ее пустовал, и надежда увидеть ее гасла с каждым годом.
Продолжение этой истории наступило, когда мне уже исполнилось 15 лет. Я был тогда типичным подростком - прыщавым, неуклюжим, драчливым, старательно косящим под взрослого... Однажды мы приехали на дачу - и вечером я, не веря своим глазам, узнал в белокурой красавице, окруженной свитой подруг и кавалеров, Аню!
Она была настолько великолепна, что у меня отшибло дыхание. Я стоял какое-то время в прострации, а потом вдруг убежал, испугавшись встречи. Я подумал: эта роскошная дама, окруженная взрослыми поклонниками, будет всматриваться в неуклюжее прыщавое создание, пытаясь признать в нем "того самого" Витю... при одной мысли об этом ноги мои сами унесли меня прочь, и я заперся у себя в комнате.
Всю ночь я промаялся, и наутро мой настрой изменился на противоположный. Я возненавидел ее лощеных ухажеров, - и решил "покорять" Аню наравне с ними.
Я был нахален, криклив и неестествен; я хамил ее кавалерам, задирал и дразнил их - в общем, проявлял себя во всем великолепии. Не удивительно, что они издевались надо мной, как могли, а один из них, силач Петька, даже пытался выдрать меня за уши. Удивительно то, что Аня не только от души обрадовалась, увидев меня, - вспыхнула, ахнула, засияла улыбкой, от которой у меня все перевернулось внутри, - но и стала оказывать мне явное предпочтение перед всеми кавалерами!
Несмотря на то, что я делал все для отвращения ее симпатий от себя, все произошло наоборот: Аня явно хотела общаться только со мной, а остальные поклонники быстро получили «от ворот поворот». Я не верил своему счастью: эта неописуемая красавица, от одного взгляда на которую замирало сердце, гуляла со мной под ручку, склоняла головку мне на плечо, пронизывала меня головокружительными взглядами, одаряла такими улыбками, от которых все плыло перед глазами... От восторга я нес страшную чушь, - но даже она не испортила моего успеха. На третий день наших прогулок я признался себя в том, что влюблен в Аню так же страстно, как когда-то ненавидел ее. Ночами я мучил свои гениталии, представляя себе голую Аню…
Однажды Аня, придя на встречу со мной, принесла что-то тяжелое. На вопрос, что это, она почему-то смутилась и сказала, что это банка молока. Я предложил ей помощь, взял авоську, направился было к ней домой, - но Аня повела меня в сторону, противоположную от своего дома, сказав мне "давай немного погуляем..."
Всю дорогу она была какой-то странной: вспыхивала, запиналась, говорила всякую ерунду... Вскоре мы подошли к тому самому гаражу. Я уже давно не играл в нем, и он был совсем заброшен. Возле гаража Аня вдруг остановилась, взяла меня за руку, помолчала немного - и дрожащим голосом спросила:
- Вить... а помнишь ТОТ ДЕНЬ?.. когда ты меня поймал?.. и здесь...
Она страшно покраснела и не договорила. Кровь кинулась мне в голову... конечно, как же я мог забыть этот день? Я не только помнил о нем, - он превратился