- и Ника хрипела от этого убийственного массажа. Стоны, хрипы, писки Ники, неистовое хлюпанье члена, взбивавшего, как миксер, розово-пенистое месиво в ее пизде, "Вокализ" Рахманинова за стеной, гул десятков инструментов со всех сторон - все это смешалось с апрельским воздухом в терпкий, сумасшедший коктейль...
"Надо бы вытащить член: нельзя начинять девочку", подумал Виктор - и понял, что не может: вдавливаясь в Нику до самых костей, он разрядился в нее фонтаном спермы, потом - другим, третьим, десятым... цветные молнии сверкали в его голове, и все никак не хотели умолкать, и он кричал, забыв обо всем на свете - от страшной муки оплодотворения и власти над женщиной. Которая пять минут назад еще была девочкой...
***
- Ну не надо, Ника, не надо... Не плачь, пожалуйста, ну не надо... Ну прости меня! Прости, - пожалуйста!.. Я... я не знаю, что на меня нашло. Ну прости меня, Ника! Мне очень стыдно. Правда... Ну прости...
Ника сидела, сгорбившись, на столе - голая, в луже крови и выделений - и плакала. Лицо ее было красным, почти буряковым, глаза тоже покраснели - она их без конца терла, по-детски, будто надеясь втереть слезы обратно. Виктор сидел рядом, обнимал Нику за плечи и робко целовал куда придется. Сморщенный член его был весь в крови.
- ...Ну прости меня... Ты видишь, как: мы оба немного сошли с ума. Это все ...весна, Ника...
- Как же так? Я не верю, - всхлипывая, говорила Ника, глядя на себя-голую. - Я - вот так, с вами?.. Вы меня... Неееет!.. - и Ника снова и снова заходилась в плаче. Потрясение выходило из нее слезами; ей казалось, что все вокруг рухнуло...
- Ника, маленькая моя... А хочешь, я тебя домой отвезу? К тебе? На машине?
- Домой? Вот так? Нееет!.. - Нику передернуло от этой мысли, будто она увидела паука.
...Понемногу она успокаивалась: нежность и раскаяние Виктора возымели эффект, и она уже доверчиво прижималась грудками к нему.
- Виктор Алексеич... Я до сих пор не могу поверить... Я - занималась Этим? Я - уже не девушка?
- Ника, моя славная... С посвящением тебя! Ты теперь - женщина, взрослая женщина...
Виктор протер стол, Никину пизду и ножки, собрав целый кулек окровавленных салфеток; но одеваться ни ей, ни ему почему-то не хотелось. Апрельский воздух растворил их в каком-то щемящем оцепенении, и они сидели рядышком, прижавшись друг к другу. Выплакав потрясение, Ника вздыхала, положив голову на плечо Виктору. Близился конец рабочего дня, консерватория понемногу затихала; дверь их несколько раз дергали, и они всякий раз вздрагивали...
- Ник... А давай поедем ко мне? А? - предложил вдруг Виктор. - Давай?
- К вам?..
Мысль о возвращении домой была нестерпимой, и визит к Виктору показался ей отчаянным, но вполне естественным продолжением того, что было.
- ...А что у вас?
- У нас? Я!
- Вы?.. - Ника засмеялась. Слезки на ее глазах стали подсыхать. - А кроме вас, у вас чай есть? И ужин к нему впридачу?
- Есть, конечно. У нас много чего есть... Так что, земляничная принцесса согласна?
- Так и быть... - и Ника грациозно спрыгнула со стола. У Виктора екнуло сердце - так она была прекрасна: обнаженная, стройная, гибкая, уже улыбчивая, с тихим блеском в глазах... - А мы прямо так поедем? В этих вот костюмах?
- А что, мне не идет, ты считаешь? - Виктор встал, комически красуясь перед Никой и испытывая дикий кайф от своего бесстыдства. Член его давно уже торчал, как пушка.
- Ну... Как вам сказать...
Внезапно Виктор вскочил и сгреб Нику в объятия. Она ойкнула...
- Немедленно одевайся. Слышишь? Немедленно. Иначе все повторится. Я за себя не отвечаю. Немедленно!..
И держал ее, не отпуская одеться.
***
- Ой-ей-ей! Ааааоу! Не могу-у-у!.. Виктор Алексеееееееееич!.. Не мучьте! А... а... умира-а-аюююю!.. ЫЫЫЫЫЫЫ...- и Ника билась в оргазме, обхватив Виктора ногами, а он буравил языком ее пизду, руками выкручивая соски.
- Так... успокойся... так... ну вот. Сладко? Сладенько моей девочке? А мурлыкать будет моя девочка? А так? - и он нежно проводил ладонью по голому боку, отчего Ника выгибалась и действительно мурлыкала…
Взгляды их были пьяны, на лицах играли диковатые улыбки. Они говорили друг с другом бессвязно, урывками, - прикосновения, ласки вполне заменили им слова.
- Так... а теперь на животик... Писюлечка наша еще болит, да? мы ее трогать не будем, - а вот сзади у нас есть еще одна дырочка...
- Нееееет, - сладко ныла Ника, перекатываясь на живот. - Вы меня будете... туда?
- Буду. Мужайся, Земляничка. Вначале будет немного бо-бо, а потом...
И он драл ее попку, стараясь, впрочем, не делать ей больно, а Ника выла и жаловалась:
- Оооу! Я сейчас лопну!.. Ооохх! Такое чувство, что вы на кол меня... что вы в меня... оой! даже тошнит немного... Оооооооууу, я не могу, не могу! Не мучьтееееееееее!.. - Но Виктор крепко держал ее, и скоро она уже хрипела и плакала, кончая от члена в попке, распиравшего, натянувшего ее до ушей, как чулок на манекене...
...Они лежали и тихонько стонали. Говорить не было сил. Ника думала, как это так получилось, что она жила себе тихой, скромной, правильной девочкой, и вдруг в один день все это полетело в тартарары, и она за день испытала Все Это... и Виктор Алексеич, такой привычный... Боже! и теперь она - не та, что была, а какая-то уже совсем другая Ника... А Виктор думал: только что я делал это. Мы делали это. Я и Ника. Ника...
- Уже пол одиннадцатого, - сказал он.
- Выгоняете? - отозвалась Ника и потерлась, как кошечка, о его бок.
- Мама волноваться будет. Мы же «занимаемся»...
- О да. «Занимаемся»... Чем?.. - И они тихонько хихикали.
- Я отвезу тебя. И одену. Лежи, - и Виктор стал натягивать на нее трусики, колготки, брюки...
***
...Виктор стал чаще отсылать концертмейстера - и каждый урок наедине с Никой кончался Этим. Они закрывались - и умирали от оргазмов, от запретного восторга и от страха разоблачения. Ника стала ездить домой к Виктору на "дополнительные занятия", которые проводились безо всякого предохранения, - и истекала спермой Виктора, как весенней влагой, а рот ее горел от поцелуев, от минетов и от соленого привкуса его тела. Ника порозовела, налилась и стала убийственно хороша. В ее речи появились томные, медлительные нотки...
Через какое-то время люди стали замечать неладное. То Ника, забывшись, крикнет: "Виктор Алексе-е-е-еич! Давайте скорей уже!.." - и, опомнившись, прикроет рот рукой; то они пройдут по коридору, обнявшись за талии; то Виктор украдкой прижмет к себе Нику, поцелует ее, взъерошит ей кудри... Стали замечать, что регулярно, после занятий, Ника садилась в машину Виктора и уезжала с ними. Чьи-то зоркие глазки подсмотрели, наконец, как Виктор мнет и теребит Никину грудь, а та закатывает глазки от счастья...
Наконец декан вызвал Виктора к себе.
- Виктор Алексеевич, мы ценим вас как блестящего профессионала... но вы сами понимаете: так дальше продолжаться не может...
- Что не может?
- Что, что!.. Сами знаете что! Всякий стыд потеряли! Уже и целуетесь с ней в коридоре...
- А почему я не могу поцеловать в коридоре свою жену?
- Причем тут жена! Вы еще и женаты! И тащишься за студентками, как пацан! Выдрал